«Богословско-политический трактат» («Tractatus Theologico-Politicus»)

В этом сочинении Спиноза ставит своей целью доказать два тезиса: 1) религия может предоставить людям полную свободу мысли; 2) правительство без ущерба для государства может предоставить людям такую же свободу.

В процессе доказательства первого тезиса Спиноза обсуждает проблемы пророчества, «избранности» еврейского народа, особенности естественного и пророческого знаний Божественного закона, проблемы Божественности или рукотвориости Библии.

Спиноза исходит из концепции «двух истин» и считает, что для познания подлинной истины Библия не имеет особого значения. Для него авторитет - только разум, а не Священное Писание. Пророчество определено Спинозой как достоверное знание человеком какой-либо вещи, открытой ему Богом.

Первое пророчество присуще душе всякого человека как естественное знание. Это знание достоверно, и его источник - Бог. Но в повседневном смысле пророчество толкуют иначе - как знание, которое присуще не всем людям, а только пророкам. Знание от пророков считают превосходящим границы обычного естественного знания, полученного от Бога; а когда его передают людям, то тс принимают его уже на веру.

В Библии сказано только о двух способах общения Бога с людьми: через голос и через видение в форме галлюцинаций или снов. В непосредственную же связь с Богом вступал один только Христос. Спиноза пишет: «Понимая вещи истинными и адекватным образом, Христос был не столько пророком, сколько устами самого Бога», «Христос понял откровение согласно истине. А у пророков “видения” происходят посредством сверхразвитого у них воображения. В то же время пророки не отличались ни большим умом, ни большими философскими знаниями, чем их современники; их пророчества соответствовали их представлению о Боге и их темпераменту.

Не только евреям принадлежит дар пророчества. Их «избранность» заключена в особой цели - блюсти законы любви и добродетели, данные им Моисеем. Пока евреи чтили эти законы, длилось их избрание и их царство. С разрушением последнего они перестали быть народом избранным. Таков был закон, открытый пророкам.

Естественный Божественный закон, объясненный людям Христом, имеет отношение только к истинному познанию и любви Бога как высшему благу. Чем превосходнее предмет нашей любви, тем большей степени совершенства мы достигаем. Все, что основано на стремлении к познанию и любви Бога, можно назвать естественным Божественным законом. Этот закон тем отличается от закона, открытого пророкам, что он свойствен всем людям, выведен из свойств человеческой природы, не имеет необходимости опираться на историю, не требует от нас обрядов. Награда за соблюдение естественного Божественного закона заключается в нем самом - в познании Бога и свободной любви к Нему. Наказание же заключается в лишении этих благ, в служении одному лишь телу.

Для чего нужны религиозные обряды и знание священной истории? Ветхозаветные обряды были учреждены для сплочения евреев в единое царство и утратили значение с падением еврейского царства. Христианские обряды имеют схожую цель - сплотить христиан в единую церковь. Истины о Боге (как Творце, Управителе, Судье) в Библии нс доказаны разумно, а только пояснены для невежественного народа рассказами об истории евреев. Полезны лишь те места в Писании, которые усиливают в душе человека благочестие и послушание. Для добродетельного же человека чтение Библии необязательно, равно как и вера в чудо. Вера в чудеса ничуть не проясняет природу и провидение Божье.

Является ли вся Библия Словом Божиим? Для решения этого вопроса Спиноза подвергает Писание историческому исследованию (за два века до тюбингенской школы библейской критики). Чтобы написать историю Библии, следует, по его мнению, во-первых, изучить природу и свойства языков священных книг; во-вторых, собрать высказывания каждой книги; в-третьих, выделить из них главные; исследовать историческую судьбу каждой книги и ее автора; в-четвертых, узнать, каким образом все священные тексты были собраны в одну книгу.

С помощью такого метода анализа ветхозаветных книг Спиноза пришел к следующим выводам:

• 1) эти книги написаны не теми людьми, имена которых они носят (Моисей нс мог быть автором Торы);
• 2) фарисеи эпохи Второго храма собрали их в одну книгу, причем выбрали только то, что относится к закону Моисея, и отбросили то, что противоречило этому закону или нс упоминало о нем.

Спиноза также выявил ряд противоречий, повторений и разночтений в текстах различных книг Ветхого Завета. Из-за плохого знания греческого языка Спиноза не стал предметно оценивать книги Нового Завета, а ограничился общим вопросом, были ли апостолы пророками либо только учителями. Для правильного ответа он выбрал второй вариант и объяснил им происхождение многочисленных распрей в христианской церкви.

Итак, по Спинозе, историческое исследование Библии доказало, что она не продиктована Богом. И все же в Библии проповедуется истинная религия, понятная любому человеку. Она важна и необходима, приносит утешение для слабых разумом, полезна государству. Ничто поэтому нс мешает называть се Словом Божиим. Писание требует не толкования, а послушания; оно предоставляет людям полную свободу мысли. Причины ложных религий и суеверий многообразны: бессилие людей перед грозящими им стихиями, страх, невежество, незнание причин происходящего, обман в интересах правителей для держания народа в узде, фантазия и буйное воображение.

Первые люди знали только природу, жили в естественном состоянии без религии и закона (Спиноза не признает, что Адам был первым человеком). Природа учит не покорности Богу, а следованию своим влечениям. Древние люди не совершали греха, так как не знали закона. Потом, в условиях постоянного риска, люди решили добровольно подчиниться Богу. Но они не стали рабами, ибо раб есть человек, которого его господин заставляет поступать для своей пользы. Послушание же подданного, хотя и лишает его свободы, имеет при этом в виду пользу всего общества, а следовательно, и его личную.

Как должно быть устроено прочное государство? Когда евреи вышли из Египта и освободились от египетских законов, они вернулись к естественному состоянию. Затем, по совету Моисея, они - через свободный договор - передали свои природные права Богу, обязались повиноваться Его законам, избрали Моисея посредником между собой и Богом. Моисей предпочел придать еврейскому государству форму теократии с двумя отдельными властями: одна власть разъясняла законы и заповеди Бога, вторая управляла государством сообразно с этими законами.

Но вот многие евреи стали поклоняться золотому тельцу. Бог разгневался на них, изменил прежний договор, допустил к служению Ему только левитов. Между 12 коленами начались распри, приведшие к разрушению еврейского государства. Со времени Христа союз Бога с людьми записан уже не на камне, нс на бумаге, а запечатлен в сердце каждого человека. Из истории еврейского царства нужно извлечь такой урок: для религии и государства чрезвычайно вредно, когда служители церкви управляют делами государства, подчиняют Божественным законам мнения, которые могут быть предметом спора между людьми.

Теперь, когда Бог уже не заключает договоров с людьми, каждому из нас нужно предоставить свободу во внутренних сношениях с Богом. Правительство должно регулировать только внешнюю сторону религии - практику добродетели. Если подданный своими словами не возбуждает в людях ненависть и злобу против ближних, правительства и повинуется законам, то он имеет право свободно думать, судить и говорить. Если же правительство запрещает людям говорить, что они думают, то оно вызывает в них двоедушие, ведущее к общему упадку нравственности.

Как и Гоббс, Спиноза объясняет генезис общества теорией естественного права и общественного договора. Он полагает, что человеческая природа неизменно эгоистическая и что закон природы направляет каждого человека по пути самосохранения. Обуздать эгоизм способно только государство. Государство возникает, дабы обеспечить безопасность и взаимопомощь граждан, и требует сочетания эгоистических интересов граждан с интересами всего общества.

Политическая философия изложена в «Этике» Спинозы, но главным образом в «Богословско-политическом трактате» и «Политическом трактате». В значительной степени она вытекает из его метафизики, однако в ней обнаруживается также влияние учения Гоббса.

Самой лучшей формой государства Спиноза считал ту, которая предоставляет всем гражданам возможность участвовать в управлении государством, т. е. он считал себя сторонником демократии. В отличие от Гоббса, он оценивает монархию как не заслуживающую уважения. В неоконченном «Политическом трактате» Спиноза критикует Гоббса за его абсолютизм. «Государство, - говорится в «Этике», - которое стремится лишь к тому, чтобы его граждане нс жили в страхе постоянном, будет скорее безошибочным, чем добродетельным. Но людей нужно вести гак, чтобы им представлялось, что они не ведомы, но живут по своей воле и что решают свои дела совсем свободно, чтобы удерживаемы в узде были лишь любовью к свободе, стремлением увеличить имение и надеждой, что достигнут почетных мест в государственных делах».

В «Богословско-политическом трактате» (гл. 20) сказано: «Основная задача правительства не в том, чтобы господствовать и держать население в страхе, не в том, чтобы требовать повиновения, а наоборот, освободить каждого человека от страха, сделать так, чтобы он имел возможность жить в максимально возможной безопасности; другими словами, укреплять его естественные права: существовать и заниматься своими делами, не нанося вреда себе и другим. Цель правительства не в том, чтобы превратить людей из разумных существ в животных или марионеток, а в том, чтобы дать им возможность совершенствовать свои умственные способности и тело, применять свой разум без ограничений; не выказывая ненависть и злобу, не обманывать, не относиться к ним несправедливо и с подозрением».

Спиноза давал естественное объяснение пророчествам и чудесам. Философ подвергает острой критике религиозные представления об антропоморфизме, целесообразности мира, креационизме, провиденциализме, богодухновенности Писания, богоизбранности еврейского народа, первородном грехе, индивидуальном бессмертии, воскресении Иисуса Христа (считая Иисуса историческим лицом), о дьяволе как источнике зла. Политеизм, по мнению Спинозы, основывается на невежестве. А вот эгизированная современная религия, призывающая к любви к ближнему, по его мнению, мудра и справедлива. Спиноза осуждал клерикализм, обвинял священников во лжи, корыстолюбии, ненависти к диссидентам.

Защищая идею свободы совести, предопределившую его судьбу, Спиноза вместе с тем различает теоретическую и практическую стороны религии: вера - личное дело каждого, но исполнение практических предписаний, в особенности тех, которые касаются отношений человека к его ближним, - дело государственное. По убеждению Спинозы, религия должна быть государственной; всякая попытка отделить практическую религию от государства и создать внутри государства отдельную церковь ведет к разрушению государства. Государственная власть имеет право использовать религию как средство укрепления общественной дисциплины.

Главный девиз философии Спинозы заключается в его афоризме: «Свободный человек меньше всего думает о смерти, и его мудрость представляет собой размышление не о смерти, а о жизни».

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Tractatus politicus (или Политический Трактат ) это трактат Бенедикта Спинозы написанный в 1675, и опубликованный посмертно в 1677 году. Его подзаголовок гласит: «In quo demonstratur, quomodo Societas, ubi Imperium Monarchicum locum habet, sicut et ea, ubi Optimi imperant, debet institui, ne in Tyrannidem labatur, et ut Pax, Libertasque civium inviolata maneat .» («в котором показывается, каким образом должно быть устроено общество, там, где имеет место монархическое правление, а равно и там, где правят знатные, дабы оно не впало в тиранию и дабы мир и свобода граждан оставались ненарушимыми»).

Политический трактат состоит из одиннадцати глав: I. Введение, II. О естественном праве (ссылки на свой Богословско-политический трактат ), III. О правах высшей власти, IV. Об обязанностях высших властей, V. О наилучшем состоянии верховной власти, с VI. по VII. О монархии , с VIII. по X. Об аристократии , XI. O демократии .

Как и Аристотель в своей Политике , Спиноза анализирует следующие формы правления : монархия , аристократия и демократия не говоря, однако, какая форма является более предпочтительной. В отличие от Аристотеля, Спиноза в последней главе говорил о демократии не как о «власти большинства», но о свободе для всех посредством естественного права . Хотя он говорит, что женщины не во всём равны мужчинам и упоминает об амазонках , он думает, что править государством могут люди обоих полов.

В трактате содержится определение мира в главе V, разделе 4, утверждается, что «мир это не просто отсутствие войны, а добродетель, исходящая от сильного духа.» В той же главе в части 7 имеется отсылка к Макиавелли : «что касается средств, какими должен пользоваться князь, руководящийся исключительно страстью к господству, чтобы упрочить и сохранить власть, то на них подробно останавливается проницательнейший Макиавелли; с какой, однако, целью он это сделал, представляется не вполне ясным..».

См. также

Напишите отзыв о статье "Политический трактат"

Ссылки

• , full original text is available from Latin

Отрывок, характеризующий Политический трактат

– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.

ГЛАВА I ВВЕДЕНИЕ!

§ 4. Итак, мысленно обращаясь к политике, я не имел в виду высказать что-либо новое или неслыханное, но лишь доказать верными и неоспоримыми доводами или вывести из самого строя человеческой природы то, что наилучшим образом согласуется с практикой. И для того чтобы относящееся к этой науке исследовать с тою же свободой духа, с какой мы отно­симся обыкновенно к предметам математики, я постоянно ста­рался не осмеивать человеческих поступков, не огорчаться ими и не клясть их, а понимать. И потому я рассматривал челове­ческие аффекты, как-то: любовь, ненависть, гнев, зависть, често­любие, сострадание и прочие движения души - не как пороки человеческой природы, а как свойства, присущие ей так же, как природе воздуха свойственны тепло, холод, непогода, гром и все прочее в том же роде [...].

§ 7. И наконец, так как все люди - как варвары, так и ци­вилизованные - повсюду находятся в общении и образуют некоторое гражданское состояние, то ясно, что причин и естест­венных основ государства следует искать не в указаниях ра­зума, но выводить из общей природы или строя людей. Это я и решил сделать в следующей главе.

глава π

О ЕСТЕСТВЕННОМ ПРАВЕ

§ 4. Итак, под правом природы я понимаю законы или пра­вила, согласно которым все совершается, т. е. самую мощь при­роды. И потому естественное право всей природы и, следова­тельно, каждого индивидуума простирается столь далеко, сколь далеко простирается их мощь. Значит, все то, что каждый че­ловек совершает по законам своей природы, он совершает по высшему праву природы и имеет в отношении природы столько права, какой мощью обладает.

§ 5. Если бы с человеческой природой дело обстояло таким образом, что люди жили бы по предписанию разума и не укло­нялись бы в сторону, то право природы, поскольку оно рас­сматривается как свойственное человеческому роду, определя­лось бы одной мощью разума. Но люди скорее следуют руно-

водству слепого желания, чем разума; и потому естественная мощь, или право людей, должна определяться не разумом, но тем влечением, которое определяет их к действию и которым они стремятся сохранить себя. Я признаю, конечно, что те же­лания, которые возникают не из разума, суть не столько дея­тельные состояния человека, сколько страдательные. Но так как мы говорим здесь о совокупной мощи природы, или праве, то с этой точки зрения мы не можем признать никакой разницы между желаниями, возникающими из разума, и желаниями, воз­никающими из других причин; ибо как те, так и другие суть действия природы и выражают ту естественную силу, которой человек стремится утвердиться в своем бытии. Ведь человек - мудр ли он или невежествен - есть часть природы, и все то, чем каждый определяется к действию, должно быть отнесено к мощи природы, поскольку именно она может быть опреде­лена природой того или другого человека. Ибо человек - все равно, руководствуется ли он разумом или одним только жела­нием, - действует исключительно лишь по законам и прави­лам природы, т. е. (согласно § 4 наст, гл.) по естественному праву.

§ 6. Большинство же убеждено в том, что невежды скорее нарушают порядок природы, чем ему следуют, и что люди в природе являются как бы государством в государстве. Ибо, по их мнению, дух не создается какими-либо естественными причинами, но творится непосредственно богом и настолько независим от остальных вещей, что имеет абсолютную власть самоопределения и надлежащего пользования разумом. Но опыт с полной убедительностью учит нас тому, что не более в нашей власти иметь здоровый дух, чем здоровое тело. [...]

§ 8. Итак, мы заключаем, что не во власти каждого чело­века всегда пользоваться своим разумом и быть на самой вер­шине человеческой свободы; и однако же, каждый стремится, поскольку это зависит от него, сохранить свое бытие, и чего бы каждый - все равно мудрец ли он или невежда - ни доби­вался и ни делал, он добивается и делает по высшему праву природы (ибо каждый человек имеет столько права, сколько мощи). Отсюда следует, что право, или строй природы, под ко­торым все люди рождаются и большею частью живут, не за­прещает ничего, кроме того, чего никто не хочет и никто не может: ни распрей, ни ненависти, ни гнева, ни хитростей, и ни одно влечение не идет вразрез с ним. И не удивительно. Ведь природа подчинена не законам человеческого разума, которые имеют в виду лишь сохранение и истинную пользу людей, но бесконечному числу других, сообразующихся с вечным поряд­ком всей природы (человек есть ее частица), одной необхо­димостью которого все индивидуумы определяются известным образом к существованию и действованию. Поэтому если нам что-либо в природе представляется смешным, нелепым или дурным, то это происходит оттого, что мы знаем вещи лишь отчасти и остаемся по большей части в неведении относительно порядка и связи всей природы, и оттого, что нам хочется, что-

бы все направлялось по предписанию нашего разума; в то время как то, что разум объявляет злом, есть зло не в отноше­нии порядка и законов всеобщей природы, но лишь в отноше­нии законов одной нашей природы (стр. 285-294).

Обоснованию свободы совести, науки, мнений, слова посвящен "Богословско-политический трактат", где Спиноза доказывал, что никто не может перенести на другого свое естественное право или свою способность свободно рассуждать и судить о каких бы то ни было вещах, и никто не может быть принужден к этому.

«Богословско-политический тракт» было единственное прижизненное издание Спинозы.

Уже из заглавия книги видно, что Спиноза намерен исследовать три области культурной жизни в их существе и взаимных отношениях друг к другу.

Трактат делится на двадцать глав. Из них пятнадцать посвящены богословию, в трех излагается учение о государстве и его отношения с религией. В двух заключительных главах речь идет о свободе философствовать, что на языке того времени означало право свободно мыслить вообще.

Произведение это не было случайным явлением, плодом оторванной от жизни умственной деятельности, но было вызвано насущными потребностями века. В нем, как в фокусе, Спиноза собрал и отразил все отдельные попытки и стремления человеческой мысли к самостоятельности. В этом смысле Бенедикт Спиноза стал продолжателем дела Реформации; то, что она выразила как факт действительности, он довершил в области сознания.

В трактате Спиноза поставил перед собой задачу раз и навсегда установить отношения между религией и разумом, между государством и церковью. При этом автор не останавливался ни перед какими препятствиями, будь то общепризнанные религиозные либо философские системы.

Непосредственно его критика была направлена против книг Ветхого завета. Исторически это было вполне оправданно; давно пора было произвести основательную чистку Ветхого завета, который, естественно, утратил всякую силу с введением Нового.

А между тем именно Ветхий завет в руках кальвинистского духовенства являлся опасным оружием, которым оно пользовалось для своих иерархических вторжений в государственную жизнь.

Эту-то неуместную эксплуатацию Священного Писания и хотел прекратить Спиноза в интересах свободной общественности, которой должна руководить сильная и надежная рука, заботящаяся исключительно о благоденствии нации.

В Ветхом завете Спиноза видит не более чем исторический памятник, канонические книги которого, в том числе и Тора (пятикнижие Моисеево), написаны в разные времена и разными авторами. На основе самой Библии он доказал, что норму для ее понимания нужно искать в самом тексте, что между нею и сознанием нет ничего общего.

Сущность религии, в понимании Спинозы, заключается не в следовании догматическим доктринам, не в строгом соблюдении церковных обрядов, но в любви к Богу. Лучшее выражение этой любви -- благочестие и послушание, ведущие к добродетельной жизни.

Спиноза утверждал в трактате строгую необходимость разграничения, с одной стороны, между сферою разума и сферою религии, а с другой -- между государством и церковью. Более того, Спиноза требовал подчинения церкви государству, неограниченной государственной власти не только в делах гражданских, но и в делах веры.

Когда господствовал самодержавный католицизм, т. е. существовала единая католическая церковь, о единстве государства не могло быть и речи. Но Реформация разрушила единство церкви и вместе с тем внесла в государственную жизнь факт возможности существования гражданского союза между людьми даже различных вероисповеданий. Впрочем, неограниченную власть государства по отношению к церкви Спиноза признавал по отношению лишь к внешним формам богослужения, внутренние же отношения каждого верующего с Богом не могут подлежать никакой регламентации и всецело принадлежат самому верующему.

Необходимым условием единого государства, управляемого законами разума, как считал Спиноза, должна стать свобода совести, свобода слова и печати, потому что конечной целью государства является разумная свобода и при образовании государства каждый может только отказаться от права действовать по собственной воле, но не может отказаться от своего природного права как угодно мыслить и высказывать свои мысли. Таким образом, раздельность разума и религии, государства и церкви не требуют, чтобы они были враждебны между собой и взаимно исключали друг друга.

Познание сути вещей нисколько не мешает благочестивым убеждениям: напротив, чем жизнь разумнее, тем благочестивее становится душа. Равным образом невозможно, чтобы государство, которое судит человека за его дела, а не за его помыслы, насильно вмешивалось в духовную жизнь человека и ограничивало его внутреннюю свободу; напротив, чем меньше подвержена опасности внутренняя свобода отдельного человека, тем прочнее и безопаснее целое.

По своим политическим убеждениям, как уже указывалось, Спиноза был республиканцем. Из всех форм правления наиболее подходящей для себя он считал демократическую республику, которую называл наилучшим образом приспособленной к человеческой природе правительственной формой, потому что она, по его словам, предоставляет больше всего гарантий прочности и незыблемости государства. При этом он убедительно доказывал всю пагубность абсолютистской системы Людовика XIV, с легкой руки которого все более и более стали распространяться вербуемые и наемные войска, служащие орудием для порабощения народов.

Правителя Англии Кромвеля он также считает монархом, «только под другим именем».

Зато Амстердаму он отдает предпочтение, именуя его цветущим городом, где люди всех наций и сект живут в добром согласии и при вверении кому-нибудь своих капиталов спрашивают только, богат ли он или беден, честен или бесчестен в своих поступках, нимало не заботясь о религии или секте, к которой он принадлежит, потому что перед судом все равны.

Следует отметить, что исходные посылки социально-политической философии Спинозы близки взглядам Гоббса: каждый индивид обладает верховным правом на все, что он может, и право каждого простирается так далеко, как простирается его мощь. Каждый человек имеет верховное право на то, чтобы существовать и действовать сообразно с тем, как он к тому был естественно предопределен. Таким образом, естественное право - это не что иное, как «правила природы каждого индивидуума, сообразно с которыми мы мыслим каждого человека естественно определенным к существованию и деятельности определенного рода». Оно определяется не «здравым рассудком», но «желанием и мощью» каждого человека. И если рассматривать человека как действующего только по повелению одной лишь природы, то все, что он считает для себя полезным, верховное право природы позволяет ему присваивать и захватывать - силой ли, хитростью ли или просьбой; и, следовательно, такой человек может считать своим врагом всякого, кто ему в этом захочет воспрепятствовать. Естественное право, т.е. право, действующее в естественном состоянии, запрещает только то, чего никто не желает или чего никто не хочет. Поэтому в естественном состоянии возможны распри, ненависть человека к человеку, проявления гнева, хитрость. Спиноза. Богословско-политический трактат. Гл. 16.

Голландский мыслитель предпринимает первую попытку преодоления гоббсовского абсолютизма. В исходных рассуждениях о государстве и гражданском состоянии его взгляды совпадают с точкой зрения Гоббса: люди не рождаются гражданами, но становятся ими. В гражданском состоянии каждый человек не своенравен, но подчинен праву государства и не имеет никакого основания судить о справедливости или несправедливости, благочестии или неблагочестии; он обязан исполнять законы государства, даже если считает их несправедливыми.

Право, определяемое мощью народа, - верховная власть - сосредоточена в руках того, на кого с общего согласия возложена забота о делах правления. Соответственно Спиноза - достаточно традиционно - различает три вида гражданского состояния:

Монархия, при которой власть сосредоточена в руках одного лица;

Аристократия, когда власть отправляется коллегией, в состав которой входят только избранные граждане;

Демократия, представляющая собой коллегию, составленную из всего народа.

Но вот в вопросе о наилучшей форме правления Спиноза значительно отступает от традиции считать наилучшей формой правления монархию как способную адекватным образом управлять государством. По его мнению, наилучшая власть та, при которой люди живут в согласии и законы соблюдаются всеми и неукоснительно. Такой формой у него выступает демократия, при которой граждане, предназначенные для управления государством, определяются не врожденными привилегиями, но законом. Главный аргумент Спинозы в пользу демократического правления состоит в том, что только при демократии менее всего стоит опасаться ошибок и заблуждений, ибо «невелика вероятность того, что множество людей сойдутся в одной нелепости». Кроме того, демократия менее других режимов удаляется от естественной свободы и равенства, так как каждый индивид передает свое естественное право не просто другому человеку, но большинству граждан; здесь все равны, подобно тому, как все равны в естественном состоянии.

Но наиболее радикален Спиноза в своем учении о свободном государстве. Он считает, что конечная цель государства состоит не в том, чтобы держать людей в страхе, подчиняя их власти другого человека, а в том, чтобы освободить от страха каждого человека, дабы тот жил в безопасности, т.е. «наилучшим образом удерживал свое естественное право на существование и деятельность без вреда себе и другим».

Свобода - не в том, чтобы превращать людей из разумных существ в животных или бездумные автоматы, но, напротив, в том, чтобы «их душа и тело отправляли свои функции, не подвергаясь опасности, а сами они пользовались свободным разумом». Поэтому, заключает философ, истинная «цель государства в действительности есть свобода». Богословско-политический трактат. Гл. ХХ.

Какое же государство можно считать свободным? Для Спинозы критерием свободы государства является свобода мышления. Свободно государство, в котором каждому можно думать то, что он хочет, и говорить то, что он думает. Соответственно насильственное правление - это правление, посягающее на умы людей, а узурпация и несправедливость в обществе господствуют тогда, когда власть предписывает каждому, что тот должен принимать за истину или отвергать как ложь. Подвергать гонениям можно только мятежные мнения, т.е. такие, которые нацелены на сами основы общества - на ликвидацию общественного договора.

Спиноза формулирует основные правила, которых должно придерживаться государство, желающее быть свободным:

Невозможно отнять у людей свободу говорить то, что они думают;

Свобода не наносит никакого вреда сохранению мира в государстве, и от нее не возникает никаких неудобств, которые нельзя было бы с легкостью устранить;

Каждый гражданин может пользоваться данной свободой без вреда благочестию;

Законы, издаваемые против «спекулятивных предметов» (т.е. против каких бы то ни было теорий и идей), бесполезны;

Эту свободу не только можно допускать без вреда, но и должно ее допустить для процветания общества.

Его сочинение вызвало большой шум в Европе. Прежде всех были возмущены сторонники Декарта, последователем которого многие считали Спинозу.

Что касается богословов, то их ярости не было границ.

Буря, поднятая его трактатом, не лишила Спинозу спокойствия и желания работать, но отбила охоту публиковать другие свои произведения, и они были изданы его друзьями уже посмертно.