Компетенция Федерального суда общей юрисдикции области, края.

Конкурсный управляющий и его полномочия. Контроль за деятельностью конкурсного управляющего. Освобождение конкурсного управляющего, его отстранение.

В результате операции «Малый Сатурн» («Среднедонской наступательной операции» 16-30 декабря 1942г.) советские войска продвинулись на 150-200 км. и вышли в тыл немецкой группы армии Дон» генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна на рубеж Новая Калитва – Марковка – Волошино, где и закрепились. О том, как развивались события на Среднем Дону, довольно ярко рассказал их очевидец итальянский майор Д. Толлон, служивший при штабе 8-й армии: «16 декабря советские войска опрокинули фронт итальянской армии. 17 декабря развалился весь фронт, а 18 декабря к югу от Богучар сомкнулось кольцо сил русских. Части, атакованные русскими танками, пытались спастись бегством врассыпную. Артиллерия и автомашины были брошены. Многие офицеры срывали с себя знаки различия, солдаты бросали пулемёты, винтовки, снаряжение..». [ 82 ] В результате успешных действий советских войск в районе Меловое-Чертково была окружена 10-тысячная группировка немцев и итальянцев. 22 декабря головная колона 17-го танкового корпуса (ТК) генерал-майора Павла Полубоярова (66-я ТБ полковника Ф. Лихачёва, 67-я ТБ подполковника Н.Голяса и 174-я ТБ полполковника В. Шибанкова) заняла оборону по линии Кантемировка – Бараниковка – Волошино. О совместных действиях советских танкистов и местных партизан говорилось ранее. Но самые кровопролитные бои времён Великой Отечественной на беловодской земле произошли в январе 1943 года, когда немецкое командование перебросило под Беловодск 19-ю танковую дивизию СС и 601-й и 901-й запасные полки 320-й гренадёрской (пехотной) дивизии, которые перешли в наступление с целью деблокировать «Чертковскую группировку».

Контрнаступление немцев на Чертковском направлении позволило им вновь захватить сёла: Копани (Раздолье), Плугатарь, Новоспасовку, Стрельцовку и Новоникольское. Ожесточённые бои шли повсеместно. Бывший командир батареи 102-го гвардейского стрелкового полка 35-й гв. с.д. капитан Михаил Рингель вспоминал: «14 января 1943г. сводный батальон 102-го стрелкового полка под командованием ст. лейтенанта В. Лясковки и противотанковая батарея под моим командованием получила задание захватить Гармашовку, Кононовку и Лимаревку, сковать силы 19-й ТД врага, не дать ей возможностей прорваться к Чертково. Ночью мы заняли Лимаревку и завязали бои в Гармашовке. Особенно сильный бой был в районе школы, в которой враг в каждой комнате обустроил «пулемётные гнёзда». Артиллерия подавила их. Гармашовка горела - немцы вели огонь зажигательными снарядами. Батальон занял оборону. Немцы бросили против нас почти полк пехоты, танки, артиллерию. Начался жестокий бой. Мы подбили четыре немецких танка. Но и наши потери были значительными – вышли из строя три из четырёх орудий. Но гвардейцы под командованием майора Смолина и капитана Кваши отбили все атаки фашистов и перешли в наступление». [ 83 ] В боях в Гармашовке сложили свои головы 137 воинов Красной Армии. [ 84 ] Четырнадцать суток (!) под Стрельцовкой, Раздольем и Калмыковкой шли ожесточённые бои. Новоспасовка четыре раза переходила «из рук в руки». В одном из боёв был тяжело ранен лейтенант Алексей Зазнобин. Его подобрали и 7 дней выхаживали новоспасовские девушки Марфа Козырь и Екатерина Скакун (Назаренко). В эти напряжённые дни командир 67-й ТБ подполковник Л. Бауков (Николай Голяс погиб 3 января во время бомбардировки Стрельцовки) приказал 1-ому танковому батальону, усиленному 2-мя орудиями и местными партизанами удерживать рубеж Бараниковка – Криничное – Н-Бараниковка. В это время со стороны Чертково-Меловое пробивались «немецко-итальянские окруженцы». Очевидец этой «январской баталии» офицер-артиллерист дивизии «Пасубио» 35-го АК 8-й итальянской армии Эудженио Корти в своём армейском дневнике так описал те кровавые события: « 15 января 1943г. Время близится к полудню. Дорога перевалила через небольшой пригорок и снова пошла вниз. Вверх – вниз, вверх – вниз… Такой рельеф местности должен был сохраниться до самого Беловодска. Внизу всё было покрыто густым дымом. Огонь вели русские «катюши»… Люди в панике бежали, сломя голову не разбирая дороги. Катастрофа! Через некоторое время мы вступили на участок дороги буквально заваленной телами русских. Тут же были разбросаны обломки саней. Очевидно, эти люди пытались уйти от погони, но немецкий танк оказался быстрее. День был солнечным и ясным. По обеим сторонам дороги тянулась бесконечная заснеженная степь. И нигде ни хижины, ни намёка на жильё. Сильные порывы ветра изредка швыряли в людей снежные заряды. Мы чувствовали себя одинокими и потерянными в бескрайней белой пустыне и стали замечать явные признаки паники среди возглавляющих колонну немцев: на дороге всё чаще виднелась брошенная техника, разбитые ящики с боеприпасами….. Где-то впереди шёл бой…. Итальянская колона в очередной раз перестала быть воинским подразделением. Она превратилась в сборище перепуганных, не способных контролировать свои поступки людей… 16 января. Мы вошли в деревню…. это была Стрельцовка, и попали на новую линию укреплений. Русские, обнаружив, что мы покинули Чертково, перебросили значительные силы… и спрятали между избами четыре танка «Т- 34» и бронеавтомобиль. Когда авангардные силы немцев уже прошли часть деревни и открыли огонь, в надежде прорвать линию укреплений, русские танки появились из своих укрытий и понеслись прямо на колону, сметая всё на своём пути. Четыре немецких танка…, подминая под себя и собственную пехоту, ринулись на русских. Последовала молниеносная схватка. Все русские танки были подбиты, бронеавтомобиль попытался скрыться, но был настигнут огнём немецкого танка… Колона снова двинулась в путь. На деревню обрушились «катюши». Немцы лежали, прижавшись к земле, и даже не пытались открыть ответный огонь….. Мы вышли из «котла». Немецкий сержант сообщил, что в 20 километрах впереди находится город Беловодск. Сколько же людей осталось на той дороге мёртвыми, причём, не только итальянцев, русских там было не меньше. Нельзя забывать и о немцах, в первую очередь тех, кто погиб, стараясь расчистить дорогу для нас. По нашим расчетам, из 30 тыс. итальянцев 35 армейского корпуса, которые были окружены на Дону, около 8 тыс. добрались до Чертково. Примерно 5 тыс. ушло из Чертково. Из «котла» выбралось не более 4 тысяч…. Проведя месяц в окружении, весьма неплохой армейский корпус превратился в горстку измученных калек… жалкое подобие бывших солдат. Дорога шла под уклон. В самом конце её виднелись огни. Судя по всему, это был Беловодск. Наконец мы въехали в город. Показалась заброшенная фабрика… Была ночь 17 января. Следующее утро было холодным и ясным. С северо-востока доносились звуки орудийного огня.

19-я бронетанковая дивизия немцев (правда, бронетанковой она была только по названию, поскольку к тому времени танков у неё уже не осталось)… больше не могла сопротивляться превосходящими силами противника. Беловодск подвергался массированной бомбардировке русскими самолётами, значительно уменьшившей число счастливцев, вышедших из окружения». [ 85 ]

Бегство солдат 8-й итальянской армии через Беловодск. (Рисунок И.И. Украинского)

Бомбардировки Беловодска советской авиацией наносили значительный урон врагу. 18 января бомбой с самолёта одного из авиаполков 17-й Воздушной армии была разрушена немецкая дорожная комендатура и было убито 60 немцев. [ 86 ] Погибших «фрицев» вроде бы захоронили в районе современного «Автовокзала». В январских кровавых боях наступающие части КА тоже понесли значительные потери - погибли ст.лейтенант Василий Елисеев, капитан Виктор Вилляр, гвардии капитан Иван Коренюк, ст.лейтенант Михаил Донской, лейтенанты Павел Головащенко и Сурден Гуньян, мл.лейтенант Ларион Башкиров, ст.техник-лейтенант Михаил Податалев, сержанты Александр Пивоваров, Александр Антипов и Владимир Анихаров, рядовые Василий Титов, Алексей Котов, Роман Токарев, Гаврило Данинов, Пётр Ольгин, Минохмат Латипов и ещё сотни советских солдат, многие из них безымянные! В братской могиле Беловодска были похоронены 36, в Гармашовке 87 «неизвестных солдат». Всего на территории Беловодского района в 22-х могилах захоронено 766 солдат Красной Армии, имена 528 из них неизвестны! [ 87 ] И таких могил «неизвестных солдат» на территории бывшего СССР и освобождённых стран Восточной Европы тысячи. Шла война невиданная по масштабам потерь. Может быть… «контора писать не успевала»!? А может быть причина этого и другого, более непростительного явления - прах десятков тысяч советских солдат до сих пор не захоронен в могилах, в другом. Наш народ привык за свою долгую и кровавую историю равнодушно воспринимать смерть своих сограждан. И это равнодушие («бесчувствие холодное» по А.С.Пушкину) к собственной гибели как черту ментальности народа подметил ещё в 19-ом веке Пётр Чаадаев - «У русских беззаветная отвага и равнодушие к смерти потому, что ценность жизни не знают»(!) А уж вести добросовестно учёт чужой смерти ещё и не умеют. Вот и лежат безыменные солдаты да ещё в тех местах, где настигла их безжалостная смерть – в бывших окопах и воронках, в лесах и болотах, на полях битв. Вроде никто персонально в этом не виноват. Мол, была власть такая…. Но «всё же…, всё же..., всё же…»

19 -20 января теперь уже так далёкого 1943 года произошло полное освобождение Беловодщины от немецко-фашистских захватчиков. Освободителями нашего края являлись войска Юго-Западного фронта генерал-полковника Николая Ватутина - 6-я Армия генерал-лейтенанта Фёдора Харитонова, в т.ч. 818-й, 844-й, 846-й стрелковые полки и 845-й артиллерийский полк 267-й стрелковой дивизии полковника Герасимова В.; 1176-й, 1178-й и 1180-й стр. полки и 917 арт. полк 350-й стр. дивизии полковника Гриценко А. ; при поддержке с воздуха 202-й бомбардировочной, 207 истребительной и 290-й штурмовой авиадивизий 3-го смешанного авиакорпуса.

1-я Гвардейская Армия генерал-лейтенанта Василия Кузнецова, в т.ч. 100-й, 101-й и 102-й гвардейские стрелковые полки и 118-й гв. арт.полк 35-го гв. стр. дивизии генерал-майора Кулагина И.; 128-й, 130-й и 133-й гв. стр. полки и 96 гв. арт. полк 44-й гв. стр. дивизии генерал-лейтенанта Куприянова Д.; 170-й, 172-й и 174-й гв. стр. полки и 128 гв. арт. полк 57-й гв. стр. дивизии генерал-майора Карпова А.; 564-й, 573-й и 640-й стр. полки и 475-й арт. полк 195-й стр. дивизии полковника Каруна В.; 12-я, 13-я и 14-я гв. танковые бригады 3-й гв. моторизованной бригады 4-го гв. танкового корпуса генерал-майора Полубоярова П.; 178-я, 183-я и 186-я танковые бригады, 11-я мотострелковая бригада 10-го танкового корпуса генерал-лейтенанта Алексеева В. [ 88 ] Направления ударов частей Красной Армии в ходе освобождения населённых пунктов Беловодского и Ёвсугского районов отображены на карто-схеме.

Отступление немцев, итальянцев и румын с территории Беловодщины в некоторых населённых пунктах «прикрывали» отряды «власовцев». Это были перешедшие на сторону врага и одетые в немецкую форму представители разных народов СССР. По воспоминаниям жительницы Новодеркула Лидии Сергеевны Щеки в селе находились «калмыки», которые зверски зарезали трёх советских армейских разведчиков 13 гвардейской танковой бригады. Вероятно, что артиллерийские и пулемётные «огневые точки» на окраине села оборудовали тоже «власовцы». Об этих вражеских позициях предупредила экипаж танкового десанта и капитана С. Воронина юная жительница Новодеркула Зина Кузнецова (Зинаида Дмитриевна Кочеткова). [ 89 ]

«Крещенские» морозы января 43-го не остудили радость и теплоту, с которой жители встречали своих освободителей.

February 22nd, 2015

"Мы находились в Чертково, ожидая дальнейших указаний. Итальянские продовольственные и промышленные склады были в руках немцев. Наши службы, занимающиеся снабжением войск продовольствием, бросили их, когда в городе появились первые русские танки.
Немцы, защищавшие город, сочли склады своей военной добычей. Только в самый первый день итальянские солдаты сумели разжиться кое-какими продуктами. Уже на второй день немцы поставили у складов вооруженных часовых.
В результате солдаты начали воровать, причем нередко при попустительстве своих офицеров. Немцы без зазрения совести открывали по ним огонь. Очень обидно расстаться с жизнью таким образом...
За время существования итальянского гарнизона в Чертково его численность колебалась от пяти до семи сотен человек. Говорили, что немцев там около четырех тысяч. По моему мнению, их там было намного больше.

Горловка.

Все их подразделения были полностью укомплектованы и готовы к бою. У немцев был приказ ставки Гитлера - закрепиться и любой ценой удержать крепость Чертково. Поэтому они вовсе не собирались выделять нам танки для сопровождения.
Без танков мы не могли пройти 60 километров, отделяющих нас от своих. Даже одного русского танка хватило бы, чтобы с нами было покончено.
А тем временем русские получили подкрепление, и кольцо вокруг города сомкнулось. Мы оказались в полном окружении. На много тысяч итальянцев, попавших в Чертково, приходилось всего около 500 винтовок. У большинства офицеров также имелись пистолеты.
После наступления нового года тяжелые самолеты, сбрасывавшие припасы: немецкие - в больших количествах, на парашютах, итальянские - совсем чуть-чуть (в основном медикаменты), больше не прилетали, потому что русские подошли вплотную к аэродрому и простреливали тяжелыми орудиями взлетную полосу.
Теперь в Чертково приземлялись только "шторхи" - небольшие немецкие разведывательные самолеты, которым требовалось всего несколько десятков метров для взлета и посадки.

Утром 7 января 1943 года атаку начали немцы. Они имели целью отбросить русских на ранее занимаемые ими позиции. Бой длился все утро. В итоге русские отступили и закрепились на расстоянии нескольких километров от немецких позиций. Тем не менее, дальние подступы к городу все еще были в их руках.
Штыковая атака не миновала этого места. Здесь вперемешку с трупами итальянцев встречались и русские, хотя итальянцев было явно больше.
Утром прошел слух, что немцы расстреляли всех русских пленных. Рассказывали, что пленных строили в шеренги по 10 человек, вдоль которых ходил солдат и стрелял. Чаще всего в голову.
Насколько мне известно, ни одному из пленных не удалось уцелеть. Я видел тела некоторых из них. Помню русского мальчика, одетого в солдатскую форму. Ему было не больше шестнадцати лет. Он лежал, раскинув руки и ноги и глядя широко раскрытыми, невидящими глазами вдаль.
Маленькая дырочка на виске показала, куда попала пуля, убившая юношу. Свидетели убийства русских пленных рассказывали, что они стояли перед своими палачами, высоко подняв головы, и ни о чем не просили, но в их глазах метались страх и отчаяние.

В конце мы должны были перейти через деревянный мост, изогнувшийся над широкой, затянутой льдом речкой. Под ним на льду догорал немецкий грузовик, окруженный горящими лужами бензина и воды.
Здесь немцы совершили отвратительное преступление. Этот грузовик подбили партизаны. Отстреливаясь, они засели в доме, но их сумели окружить и взять живыми. Партизан было шесть или семь человек. Немцы бросили их в горящий бензин.
Очевидцы рассказывали, что живые факелы какое-то время бегали, отчаянно крича, затем стали срывать с себя горящие одежды и бросаться в оттаявшие от пламени лужицы воды. Там они умирали в страшных мучениях.
Немцы ввели в бой танки. Два из них были подбиты, остальные вернулись в плачевном состоянии. Это было третье и последнее из больших сражений в районе Чертково.

Тем временем в городе мы близко познакомились со всеобщим кошмаром, названным ласковым женским именем Катюша. Шестнадцать 130-миллиметровых снарядов один за другим сыпались на наши головы.
Заслышав звук летящих снарядов, все бросались плашмя наземь. За пронзительным свистом следовали взрывы. "Катюши" предпочитали стрелять по большим скоплениям людей. Когда обстрел прекращался, мы вскакивали и сломя голову бежали прочь, стремясь укрыться подальше от страшного места. А на снегу оставались трупы - пять, шесть, семь... как повезет.
Один карабинер стоял на улице в группе из пяти или шести солдат, когда вокруг них начали взрываться снаряды "катюши". Его друзья попадали на землю, а он сам остался на ногах.
Когда дым рассеялся, карабинер с ужасом убедился, что его спутники в полном смысле этого слова разорваны в клочья. Между тем сам карабинер не получил ни одной царапины. Из-за страшного шока у него помутился рассудок, и он поверил, что тоже умер.
Он решил, что жива только его душа. В этом убеждении провел несколько дней. Ходил в атаки, старался всячески поддержать своих товарищей, но сам не стрелял и не укрывался от вражеских пуль, считая, что мертвого человека нельзя убить дважды.

После 10 января итальянцев перестали использовать для работ на немецких позициях. Теперь этим занималось русское гражданское население и пленные.
Мы часто видели немецких солдат, высматривающих на улицах русских. Они хватали всех, невзирая на возраст, гнали на работы даже семидесятилетних стариков. Однажды я спас пожилого хозяина нашей избы от совершенно озверевшего немца, который явился, чтобы забрать его на работу.
Позже, когда стало ясно, что русских слишком мало, немцы снова начали привлекать итальянцев, причем обращались с нами ничуть не лучше, чем с пленными.
По запросу немецкого командования в разных полках формировались рабочие смены, которые являлись в штаб, откуда отправлялись к немцам. Каждый вечер немцам требовалось 300-400 человек. Они копали траншеи, ходы сообщения, сооружали укрытия.
Немцы решили предпринять попытку прорвать кольцо окружения. Когда дорога будет свободна, мы пойдем по направлению к Беловодску, то есть на запад.

Поток людей четко разделился на две параллельные струи: справа шли люди в темной итальянской форме, слева двигались немцы в своих весьма громоздких светлых одеждах. Причем обувь последних была подбита толстым войлоком. Разница между нами была очевидна каждому.
Между прочим, у немцев было топливо и достаточно большое количество транспортных средств. У них было много саней и телег, каждую из которых тянули две или даже три лошади. В такие повозки помещалось восемь - десять человек. Это давало возможность солдатам отдыхать по очереди на санях.
Кроме того, они ничего не несли на себе, даже оружия. Но если падающий с ног от изнеможения итальянский солдат делал попытку забраться на немецкие сани, его незамедлительно сгоняли прочь.

Я шел и думал о наших правителях, ввязавшихся в войну. Сейчас они находились в далеком Риме, в привычной неге своих роскошных жилищ...
При этом они послали своих солдат воевать в этот убийственный климат, даже не позаботившись о соответствующей одежде! Как их можно назвать? Негодяи! Сукины дети!
Даже если мы пройдем через войну и найдем способ донести до остальных, особенно до непосредственных виновников, настоящий смысл ее, в будущем войны все равно будут продолжаться, вопреки человеческой логике. Но чтобы действительно их предотвратить, необходимы совместные усилия всего человечества.

Трупы итальянских солдат окруженного под Горловкой полка и похороны после прорыва.

По нашим расчетам, из 30 тысяч итальянцев, служивших в 35-м армейском корпусе, которые были окружены на Дону, около восьми тысяч добрались до Черткова. Вечером 15 января мы производили подсчет войск.
Получилось около семи тысяч. Примерно пять тысяч человек ушло из Черткова. Из "котла" выбралось не более четырех тысяч. Из них, как минимум, три тысячи были ранены или серьезно обморожены. Но и среди уцелевших не было здоровых: нервные расстройства, болезни...
На больших деревянных дорожных указателях было написано: "Беловодск", "Старобельск". Наступила ночь, ветер еще больше усилился. Наши лица вновь покрыли ледяные маски. Через час я уже сомневался, что смогу одолеть расстояние до Беловодска.
Я узнал, почему приказ покинуть Чертково был отдан столь внезапно. 19-я бронетанковая дивизия немцев (правда, бронетанковой она была только по названию, поскольку к тому времени танков в ней уже не осталось), которая совместно с несколькими батальонами старалась пробиться к осажденному городу, больше не могла сопротивляться превосходящим силам противника. Ее отступление было вопросом даже не дней, а часов.
Пятьдесят километров от Беловодска до Старобельска, где разместилось командование 8-й армией, я преодолел на грузовике. Вскоре после моего отъезда Беловодск подвергся массированной бомбардировке русскими самолетами, значительно уменьшившей число счастливцев, вышедших из окружения.
После я через Ворошиловград на попутном транспорте добрался до станицы Ясиноватой на Донце - пункта сбора оставшихся в живых однополчан. Отсюда на специально оборудованном санитарном поезде мы отбыли во Львов." - из воспоминаний Э. Корти, лейтенанта-артиллериста из дивизии Pasubio 35.

Браво маршировавшие летом 1942-го по улицам Алчевска, Красного Луча, Луганска итальянские войска уже зимой 42-43-го уносили ноги, попадая из одного "котла" в другой.
Италия первой из германских сателлитов в 1943 году заявила о выходе из войны. Так итальянцам аукнулись потери, полученные ими во время военных действий на востоке Украины.

Военно-полевой дневник Л.В.Цинговатова

Воспоминания детства. 1941 год.
Работа художника Ильи Бройдо . 1981 г.

Лев Викторович Цинговатов родился 4 февраля 1920 г. в Саранске. Среднюю школу окончил в Поиме, Пензенской обл., где его отец служил лесничим Морозовского лесничества. В 1939 г. поступил в Ленинградский педагогический институт им.Герцена. Летом 1941 г. приехал к родителям на каникулы, а в ноябре 1941 г. призван в армию. С июля 1942 г. в составе минометного дивизиона 153 сд 63 армии Сталинградского фронта, (с 28 сентября 1942 г. Донской), с 22 октября 1942 г. Юго-Западного фронта служит на различных должностях рядового и политического состава, участник Сталинградской битвы. После увольнения в запас работал сельским учителем. С 1954 г. – преподаватель Пензенского педагогического института. Автор «Календаря природы Пензенской области», многочисленных работ по фенологии, инициатор создания в Пензе отделения Географического общества, популяризатор научных знаний. Состоял в обширной переписке с известными советскими учеными, общественными деятелями. Среди его корреспондентов академики Н.И.Вавилов, В.А.Обручев, Ю.М.Шокальский, писатель А.С.Серафимович, сестра писателя М.П.Чехова. Умер в 1963 г. в Пензе.

Летом 1941 г. Лев Викторович вел дневник. В общую тетрадь в картонном переплете он кратко записывал свои дневные впечатления. Спустя несколько месяцев после призыва в армию, несмотря на запрет вести дневниковые записи, он продолжал это делать в карманной записной книжке, вероятно, исходя из известного замечания: если б люди строго следовали всем запретам, они, наверное, вообще перестали бы размножаться.

22 июня. С утра день жаркий. Был в Поиме на ярмарке. Картина пестрая: мордва, киргизы – в национальных костюмах.

23 июня. Вчера неожиданно узнал от мамы, что немцы бомбили наши города: Киев, Севастополь... По радио сообщили, что наступление началось с утра по всему фронту от Черного до Балтийского морей. Несмотря на сопротивление наших войск немцам удалось продвинуться на нашу территорию на 10 – 15 км. Сбито 65 немецких самолетов. Везде проходят митинги, собрания. Надо писать письма друзьям - может быть больше не увидимся. Пустяки - увидимся!!! Хорошо бы под Берлином! В нашей победе я не сомневаюсь.

30 июня. Пали наши города: Каунас, Вильно, Белосток. Пока значительный перевес у немцев. Почему это так? Мало танков, орудий?!

1 июля. Вторник. Справедливая война сплачивает и единит народ. Раньше я в это не верил. Теперь убеждаюсь в этом ежедневно.

3 июля. По радио выступил Молотов. Речь интересная, но все ждали выступления Сталина. Был в Поиме, заходил к Лиде и Васке. У них тоже нет писем от наших общих друзей.

25 июля. Пятница. Заходил в военкомат. Военком пригласил в кабинет и сообщил, что вышел приказ направлять всех студентов в военные училища. Завтра быть готовым к отправке. Сбор в 8 утра с вещами. Дома собрали меня быстро. Было и грустно и радостно.

26 июля. Наутро простился со всеми и ровно в 8 был в военкомате. Когда садился в телегу – потекли слезы. Прошел медкомиссию и был признан годным в авиацию. Военком сказал, что это будет Вольская летная школа и… отпустил домой. Обещали вызвать повесткой в начале августа. Не знаю как сообщить об этом СМН, жизнерадостно или трагически.

4 августа. Письмо из Ленинграда: въезд в город категорически запрещен. Учебу можно продолжить в каком-нибудь провинциальном вузе. В провинцию не поеду.

24 августа 1941 г. Сегодня ездили на воскресник в поле. Помогали вязать снопы. Урожай преобильнейший.

29 августа. В Студенке провожают мобилизованных – человек сорок. В пестрой толпе преобладают белые бабьи платки. В стороне стоят лошади. Доносится плач, но чаще – смех. Некоторые выпивают, поют. Наконец, лошади тронулись, последние поцелуи, рыдания. Одна женщина падает без чувств. Смерть немцам!

21 сентября. Был с папой в Поиме. Заходил в военкомат. Никаких изменений. Велели ждать. Купили книгу Ш.Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

23 сентября. Утром над домом пролетело несколько самолетов. Потом по небу тихо-тихо ползла какая-то «колбаса». Пришла почта. Сестра Лида просит прислать в Ленинград сухарей. Хлеба дают мало – по 200 грамм. Она советует мне не ехать в Питер. Письмо от Алексея Яковлевича Цинговатова (находится в эвакуации в Елатьме под Рязанью). Интересуется можно ли приехать пожить в лесничество. Ответил, что будем рады видеть его в любое время.

Через село тянутся беженцы из Смоленска, Москвы, Харькова. Гонят скот из Могилева, Орловской области. Девушки-погонщицы, бредущие за стадом, одеты в домотканные поддевки. Здесь такие уже редкость.

7 октября 1941 года. В ночь с 6-го на 7-ое октября скончался папа. Скоропостижно. Ночью лил дождь... Похороны 9-го в дендрарии.

9 октября 1941 г. Вчера весь день вчера приходили прощаться. Получили телеграммы из Чембара и Н.Ломова (из Лесхоза). Из Ломова трогательная большая телеграмма. Лесхоз выдал 40 руб. на похороны и от них никто не приехал. Лесники и служащие на свой счет пригласили оркестр и фотографа. Дорога на питомник покрыта еловыми ветками. Дует сильный ветер.

В 6 часов вечера митинг у могилы, звучит траурная мелодия, ее перекрывает ружейный залп. Гроб опускают в могилу и укрывают дубовым срубом. Вечером поминки, закуска, просмотр альбомов...

На книге Руставели “Витязь в тигровой шкуре” в конце 72 страницы под, строфой: ”Все уж позабыто, и с тех пор промчались годы; Рассказать все сразу трудно, сердцу тяжко от невзгоды; Вероломен мир коварный, лжи и зла растит он всходы, Вихри искр его нас мучат, жгут, как огненные своды”… помечено: “Кончил читать отец 6.Х-41 г.”

10 октября. Льет дождь вперемешку со снегом... Взят Орел, бои под Вязьмой, бомбят Калугу. Говорят, что над Поимом несколько дней тому назад пролетали немецкие самолеты - на Пензу.

13 октября. Снег. Ветер. Утром с Игорем отправились в Поим. Он за деньгами - за корову, а я искать работу. Был в военкомате. Барбашов сказал, что я кандидат Саранского летного училища, но пока могу устроиться на работу. Был в Районо - мест нет. Был в редакции - мест нет. В райкоме комсомола обещали устроить. Просили позвонить через 2-3 дня.

20 октября. Вчера заготовляли дрова. Спилили 6 деревьев. Я таскал на спине здоровенные бревна.

Для Москвы наступили мрачно-грозные дни. Одессу-сдали. Долгушевы и бабка плачут: Иван Тихонович - коммунист. Немцы придут - повесят.

Вчера написал предложение в Совнарком, чтобы разрешили колхозникам убирать сельхозкультуры для себя с известным вычетом для государства. В противном случае - все пропадет в поле.

24 октября 1941 г. Вот уже четыре месяца войны. Результат: Львов, Минск, Вильно, Рига, Ревель, Киев, Николаев, Кривой Рог, Днепропетровск, Орел, Брянск, Вязьма, Мариуполь, Таганрог...- взяты. В Студенке пульс войны с каждым днем становится все ощутимее. Вчера и сегодня идут бойцы - тысячами, едут военные обозы, строят дороги. Старухи выносят бойцам хлеб, морковь, молоко.

С Игорем заготовляли дрова.

27 октября. Вчера весь день шли войска. Вечером в лесничество привели бойцов для расквартирования. К нам поставили 9 человек. Все пекари. Некоторые даже не знают устройства винтовки.

28 октября. Вчера передали, что взяли Сталино. Правительство и дипломатический корпус переехали в Куйбышев. Был в Поиме, в военкомате просил, чтобы скорее отправили на фронт.

1 ноября. Через лесничество прошла кавалерийская бригада и курсанты Тамбовского кавалерийского училища. Комбриг и его адъютант находились в моей комнате. Вечером вместе ужинали. Поступать в кавалерию оба не советуют. Тяжелая служба – только на чистку лошадей отводится 5 часов в день. После ночевки бригада и курсанты выступили в поход. Перед конторой лесничества состоялся настоящий парад кавалерии.

7 ноября 1941 г. Пятница. На улице холодно, ветер, идет крупа. По телефону слушал радио, но ничего не расслышал. Телефонистка сказала, что вчера вечером по радио выступал т.Сталин.

Несколько раз по радиоприемнику попалась Германия: музыка, марши.

В дневник вложен машинописный текст: “Удостоверение. Н.К.О. Поимский районный военный комиссариат. Выдано тов. Цинговатову Льву Викторовичу в том, что он действительно является старшим команды призывников в числе двух человек следуемых в распоряжение Пензенского Обкома ВЛКСМ на 21.11.41г. На проезд по ж.д. выдано требование по ф.№1 в один конец. Райвоенком-политрук - Деянов. Пом. Нач. 2 части - Барбашов.” Имеется также: “Вещевой аттестат. Выдано: шапка-ушанка, шинель-суконная, полотенце-холщевое, сапоги армейские кирз., рубахи теплые, портянки теплые, вещмешок и т.д. Датирован 27 декабря 1941 г. Печать: Курсы усовершенствования Политсостава Запаса».

Синяя карманная записная книжка. Внутри надпись: “Военно-полевой дневник 1942/43 год. ЛЦ.”

13.4.-42 г. Понедельник. С 8 числа в Чапаевске. Сколько бардака на этом свете! Приехали 8, а 9 и 10 есть не давали абсолютно. Вчера дали только суп. Второго и в помине нет. Я в минометно-артиллерийском дивизионе 120мм... Грязь невероятная. Стою на квартире. Вчера хозяева угощали оладьями и поили козьим молоком.

31.5.- 1942 г. Воскресенье. За этот период есть перемены. Меня выбрали комсомольским секретарем миндивизиона. И самое интересное: 16-го мая предложили вступить в кандидаты ВКП(б). Для этого надо получить рекомендации от коммунистов, которые меня знают. Как только выдали увольнительную, отправился тут же. Ехал на товарном. Утром 18-го был уже в Башмакове, а днем – в лесничестве. Дома застал всех ленинградцев, за исключением дяди Пети - он умер в Ленинграде от голода в феврале. Тетя Поля очень больна, Лида и Боря - ничего. Поправляются и крестный и т.Зина. О ленинградской зиме 42-го рассказывают ужасы. Даже не могу представить, что такое возможно. Получил рекомендации в партию от Петра Петровича Богатикова и Деянова (комиссара). Дома - до 29 мая - уехал утром. Ел за десятерых: блины, блинчики, молоко пресное, молоко кислое… Выпивали за победу.

3.6.- 42 г. Вчера с 7 часов утра погрузились в Чапаевске в эшелон и отправились на фронт. Проводы были суровые, но трогательные.

7.6.- 42 г. Проехали Кузнецк, Пензу, Ртищево и вчера прибыли в Урюпинск (бывшая казацкая станица). Очень хороший городок. Население радушнее, чем в Чапаевске. Ребята разыскали столовую, пообедали. Обед - 3 р. 80 коп., мясные 1-е и 2-е.

8.6. - 42 г. Сегодня получили 120 мм минометы.

12 июня 1942 г. в дивизионной газете “Мы победим” (№ 229) опубликована заметка В.Дорогова “Прием в партию”. “Парторганизация подразделения тов.Баркова приняла в свои ряды кандидатом в члены ВКП(б) зам.политрука тов.Цинговатова. Хочу биться за родину коммунистом. Ни крови, ни самой жизни не пожалею для защиты нашего правого дела,- писал в заявлении тов.Цинговатов».

14 июня. Вчера подъем был в 3 часа ночи. Выехали в поле на тактические занятия. Целый день сидели в окопе. Оказывается с проверкой приезжал Ворошилов. В нашем полку его не было. Ровно месяц назад он также появлялся в Чапаевске.

19.6.- 42 г. Накануне получили винтовки. Ремней нет. № моей - И.Ш. 1256.

25.6.- 42 г. Вот уже четвертые сутки в пути. Идем на юго-запад, на фронт. Выступили в ночь с 21-го на 22-е. Первые две ночи шли, а две другие спали. На спине - скатка, винтовка, 40 патронов, на шее - бинокль, на поясе - фляга. Сейчас стоим у хутора Березовского. Получили масло, мясо-консервы, крупу, турецкий табак “машок”.

1 июля 1942 г. 4-й день стоим на хуторе Липовый Куст. Расположились в саду. Спали в шалаше. Позавчера ходил на хутор в политотдел.

3 июля 1942 г. (№237) под заголовком “Напряженная учеба” публикуется заметка зам.политрука Л.Цинговатова: “Минометчики подразделения командира тов.Баркова в эти дни живут особенно напряженной жизнью. Как только заняли оборонительный рубеж, весь личный состав с новой энергией принялся за детальное изучение своего оружия, чтобы в совершенстве овладеть им.” В поле роем окопы, ходы сообщения, строим блиндажи. Уже два месяца ни от кого нет писем.

7 июля. Сегодня с утра немцы бомбят мост через Дон в Казанской. Вчера вечером заняли новые позиции.

11 июля. Суббота. Вот уже пятый день бомбежка не прекращается. Ночью объявили боевую тревогу. Сообщили, что немецкая мотомеханизированная колонна прорвала нашу оборону и движется к Дону. Наш полк уже вступил в бой. Сегодня подвезли мины. В окрестностях бродит много бойцов из потрепанных частей. Ночью вокруг расположения пускают ракеты. Очень жарко.

14 июля. Вчера во второй половине дня прошел проливной дождь. Спали мокрые и дрожали. Ночью подняли по тревоге. Поймали двух изменников. Один отрубил себе пальцы, другой дезертировал на марше и занимался разбоем в округе. Их поставили на колени перед ямой и дали залп. Все время слышны орудийные выстрелы. В воздухе висят немецкие и итальянские самолеты.

В «Правде» за 19 июля видел снимки Петергофских дворцов. У меня выступили слезы, когда увидел развалины прекрасного дворца и фонтана. Самсона распилили и увезли в Германию. Из сообщения Информбюро: “В течение 19 июля наши войска вели бои с противником в районе Воронежа и южнее Миллерово. По приказу командования наши войска оставили город Ворошиловград. На других участках фронта никаких изменений не произошло.”

21 июля 1942 г. В газете “Боевой товарищ”(№157) под заголовком “Комсомолец Цинговатов” лейтенант О.Луковников пишет: “С первых дней пребывания в армии комсомолец Лев Цинговатов стал хорошим бойцом и политработником. Хороший агитатор стал групповодом политзанятий, далее его назначили заместителем политрука роты. Во время марша в его роте не было ни одного отставшего. Цинговатов помогал бойцам успешно завершить марш, поддерживал в них дух бодрости веселой шуткой и метким словом. Он наладил в пути выпуск “боевых листков”. Недавно Цинговатов принят в кандидаты партии и после занятия подразделением оборонительного рубежа назначен политруком батареи.”

23 июля. Вызывали к комиссару полка. Он сообщил, что моего начальника –Долгова переводят политруком во вторую роту, а меня на его место – политруком батареи. Я не стал говорить, что уже знаю об этом из газеты.

Если меня убьют, то прошу переслать этот дневник по адресу: Рязанская обл. Кустаревское лесничество, СМН. В письме написать, при каких обстоятельствах я погиб и, что я ее любил.

2 августа. Воскресенье. Вчера командир читал приказ Сталина №227. Приказ такой нужен был давно, а то отступаем без конца.

6 августа. Погода стоит жаркая, а бои на юге, очевидно, еще жарче – немцы в районе Сальска. Нашу батарею переводят в артиллерийский полк. Некоторые наши расчеты снова выезжали на передовую. Из дома все еще нет писем на новый адрес. Кто-то уже получил. Вчера ночью плакал. Жаль, очень жаль Россию.

21.8.- 42 г. Пятница. Вчера получил письмо от жены Алексея Яковлевича Цинговатова из Горьковской области. Она сообщила печальную весть - Алексей Яковлевич умер от болезни сердца 14 мая 1942 г. Письмо от мамы: Игоря взяли в армию. Лида - в Поиме, работает в банке. Мама сама заготовляет сено для коровы. Крестный варит мыло.

31.8.- 42 г. Позавчера утром с батальонным комиссаром вернулись с передовой (были один день). На обратном пути съели целый мешок арбузов. Вчера в политотделе дивизии видел пленного немца. Ничего особенного - ефрейтор. Здорово его наши поколотили.

4 - 6.9.- 42 г. Был на передовой. Била “катюша”, артиллерия и минометы. Поддерживали 6-ю роту. Задача была добыть “языка”, но - не достали. В политотделе дивизии слет снайперов. Из бойцов нашего подразделения отметили комсомольцев Бабича, Егорова, Кулова и Брокова, истребивших 55 фашистских солдат и офицеров.

22 сентября. Дни стоят хорошие – золотая осень. Вчера привезли два мешка писем. Я получил от крестного и от Лиды. Она пишет, что ее мобилизовали на военный завод в Новосибирске.

3 октября. Суббота. Достал Пушкина. Читаю «Онегина». Когда читаю Пушкина, чувствую себя замечательно.

8.10 – 42 г. Годовщина смерти папы. Как будто это было вчера. Вечная ему память.

10.10.- 42 г. С третьей ротой был на передовой. Исключительно сильный артиллерийско-минометный обстрел. Ночью разведчики захватили в плен офицера, но случайно убили его. Добыли еще станковый пулемет.

13.10.- 42 г. Мне присвоили звание «мл. политрук». Мама пишет, что устроилась на работу в колхоз. Получает 600 гр хлеба и денежные переводы по моему аттестату. Оклад мой 812 руб.

15.10.- 42 г. В третьей роте было комсомольское собрание. Прошло хорошо. После собрания три бойца приняли присягу и я отправился с ними на передовую. Был на переправе через Дон.

19.10.- 42 г. Позавчера наш полк перебазировался из Липового Куста в Новый Лиман.

22 октября 1942 г. В сегодняшней газете “Мы победим” моя заметка “Слово с делом не расходится”. Комсомольцы подразделения обязались: - из всех видов оружия бить фашистов по-снайперски. На их счету уже более 200 солдат и офицеров противника.

Между страниц дневника заложена листовка: “УБЕЙ! Вот отрывки из трех писем, найденных на убитых немцах: Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираху: “Французов от нас забрали на завод. Я выбрал шесть русских из Минского округа. Они гораздо выносливей французов. Только один из них умер, остальные продолжают работать в поле и на ферме. Содержание их ничего не стоит и мы не должны страдать от того, что эти звери, дети которых может быть убивают наших солдат, едят немецкий хлеб. Вчера я подверг легкой экзекуции двух русских бестий, которые тайком пожрали снятое молоко, предназначенное для свиных маток”... Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду: “У нас здесь есть пленные русские. Эти типы пожирают дождевых червей на площадке аэродрома, они кидаются на помойное ведро. Я видел, как они ели сорную траву. ” Мы поняли: немцы не люди, Отныне слово “немец” для нас самое страшное проклятье... Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал... Если ты убил одного немца, убей другого - нет для нас ничего веселее немецких трупов. Убей немца! Не промахнись. Не пропусти. Убей!” - писал Илья Эренбург.

3 ноября. Ура! Пришло письмо от СМН. Очень теплое и милое. О чувствах, правда, ни слова, но она будет рада если письмо поднимет мой боевой дух!

7 ноября. ХХУ годовщина Октября. Вчера было торжественное собрание личного состава батальона, выступали артисты и самодеятельность. Утром вместе с командиром поздравили бойцов с праздником. На завтрак дали белый хлеб, блинчики, жареную картошку с колбасой, шоколад.

13.11.-42 г. Вечер. Позавчера получили праздничные подарки из Уфы. Мне досталась плитка шоколада, пряники, зубной порошок, кисет с “машком”, химический карандаш и бумага.

26.11-42 г. 19 ноября под Сталинградом началось наступление. У нас тоже жарко. Писать некогда. Наши расчеты на передовой. Бьем по частям 3-й румынской армии.

2 декабря. Из сообщения Совинформбюро: “Северо-западнее Сталинграда наши войска вели наступательные бои на левом берегу реки Дон. Сломив сопротивление немцев, наши подразделения заняли многочисленные дзоты, блиндажи, траншеи, окопы и другие полевые сооружения противника”.

3 декабря 1942 г. В газете “Мы победим” (№317) опубликована заметка ст.лейтенанта Артамонова и лейтенанта Цинговатова “Спохватились макаронники, да поздно”. ”Ноябрьский вечер верный союзник разведчика. Пользуясь темнотой, и зная местность, сержант Комелев скрытно и бесшумно провел разведчиков через минное поле и проволочное заграждение... Тотчас они заметили двух непрятельских часовых. Часовые мерзли и, чтобы согреться, бегали и толкали друг друга. Разведчики воспользовались их беспечностью, подползли к часовым почти вплотную. Бросившись на них, Комелев одного убил, а второго свалил и связал. В это время другие забросали гранатами блиндажи. Взяв пленного, документы и, уничтожив в блиндажах до 40 итальянцев, разведчики без потерь вернулись в подразделение. Макаронники спохватились слишком поздно. Они открыли пулеметно-минометный огонь, стали взрывать минные поля, но разведчики были уже далеко.”

3.12. Наш полк тоже перешел в наступление. В первый же день взяли Абросимово, Монастырщину, Новую Степановку. Я был со вторым батальоном. Ехали на трофейной машине. Полк захватил в плен 6 тыс. итальянцев, немцев, хорватов.

10.12.- 42 г. Вчера утром до батальона итальянцев переправилось через Дон около Казанской. К обеду большинство их перебили.

29 декабря 1942 г. “Красная звезда” сообщает из района наших боевых действий: “Железнодорожная станция и город Чертково были заранее подготовлены и укреплены немцами для обороны. Когда несколько дней назад наши части подошли близко к станции, противник предпринял контратаку. Наступающие с ходу отбили ее и отбросили немцев к железной дороге. Но и тут у неприятеля имелись сильные укрепления, которые дали ему возможность удержаться в Черткове. Тогда наступающие части атаковали соседние населенные пункты и, захватив их, предприняли фланговые атаки на город и станцию Чертково. Гарнизон, засевший в Черткове разбит окончательно. Немцы оставили здесь большое количество трупов, много автомашин, оружия и боеприпасов.”

1 января 1943 г. С Новым годом! Нам присвоено гвардейское звание. Теперь мы не 153 сд, а 57 гвардейская дивизия. Приказом НКО СССР « за проявленную отвагу в боях за отечество с немецкими захватчиками, за стойкость и мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 153 дивизия преобразована в 57 гвардейскую стрелковую дивизию». За время боев в районе среднего Дона бойцами дивизии освобождено 30 населенных пунктов, уничтожено 8,5 тысяч гитлеровцев, взято в плен 10 тысяч немецких солдат и офицеров, наголову разгромлены итальянские дивизии «Челлере» и «Торино», тяжелое поражение нанесено еще двум дивизиям макаронников, захвачены огромнейшие трофеи. Весь личный состав дивизии дрался с противником мужественно и стойко.

Новый год встречал с Артамоновым в Новой Степановке. Выпили, хорошо закусили. Потом встречали опять в батарее 120 мм минометов. Выпивали за победу, играли на гармошке, пели.”

1 января 1943 г. Газета “Мы победим” (№ 332) под заголовком «Конец “Быстрой»: “Они пришли на Дон как “завоеватели”. На шляпах и касках их командиров развевались перья... Почти полгода хозяйничали итальянцы на советской земле. Они было почувствовали себя хозяевами положения. Но вот грянул бой. Дивизия “Челлере”, что в переводе на русский язык значит “Быстрая”, покатилась назад. С первыми выстрелами большая часть ее солдат сдалась в плен. Отдельные батальоны, пытавшиеся сопротивляться, бесславно легли костьми на высотах и по дорогам наголову разбитые нашими бойцами. Нет теперь дивизии “Челлере”. Командир ее застрелился, остатки солдат под конвоем советских бойцов уходят за Дон, в глубокий тыл.» К заметке приложена листовка-пропуск на итальянском и русском языках: “Каждый итальянский солдат имеет право с этим пропуском переходить через фронт в плен к русским. Каждый воин Красной Армии и советский гражданин обязан сопроводить его в ближайший штаб Красной Армии. Командование Красной Армии гарантирует пленному жизнь, хорошее обращение и возвращение на родину после войны”.

Следующая запись в дневнике сделана карандашом. Строчки пляшут, почерк неразборчив.

22.1.- 43 г. Балашов. Вот уже несколько дней лежу в госпитале. Из Калача эвакуировали на самолете. Перелет прошел прекрасно, но в госпитале нестерпимый холод.

28.1.- 43 г. Все еще в Балашове. Нога опухла и сильно болит. Хирург сказал, что пролежу еще месяца три. Готовят к эвакуации.

6.2.- 43 г. Первого числа выехали. Немного отъехали и остановились. Стоим уже третьи сутки. Уже выходят все продукты.

Немецкая группировка под Сталинградом уничтожена полностью. Командующий Паулюс взят в плен.

Наконец, снова двинулись на восток: - 8 февраля - Рязань, 1 марта - Уфа. Опухоль на ноге спала.

21 мая. Вчера в обед ко мне заходила Лида. Пришла сразу, как получила открытку с моими координатами. Выглядит хорошо. Это здорово встретить родных далеко от дома.

На этом служба отца в армии закончилась. Его комиссуют и отправляют в запас.

25 ноября 1943 г. Вчера днем приехал домой. В Башмакове сразу нашел подводу. Доехали до Поима с двумя военными. В Поиме закусили. Позвонил в лесничество насчет лошадей. Побрился в парикмахерской и приехал. Как все здесь запустело. В сельсовете получил хлебные карточки - 500 гр. День теплый, моросит дождь. На душе и грустно, и радостно…

Специально для «ХРОНОСА» подготовил Ю.Цинговатов.

генерал-фельдмаршал Ф. Паулюс

В победу в Великой Отечественной войне над немецко-фашистскими войсками вложили свой посильный труд и танковые войска, в частности 24-й танковый корпус.

К 23 ноября 1942 года в Сталинграде группировка противника, состоявшая из 6-й армии и части 4-й танковой армии, под командованием Паулюса была окружена. В ней насчитывалось более 300 тысяч человек. Окруженным войскам была поставлена задача удержать Сталинград в течение зимы, и гитлеровское командование принимало все меры для удержания позиций. Одновременно готовилась операция по деблокированию окруженных извне. 12 декабря, собрав танковый кулак, немецко-фашистские войска, сведенные в армейскую группу “Гот”, перешли в наступление вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград.

51-я армия войск Сталинградского фронта, находившаяся на внешнем кольце окружения, после упорных кровопролитных боев вынуждена была под ударом противника отойти и занять оборону по северному берегу реки Аксай. На помощь ей из резерва выдвигалась 2-я гвардейская армия. Паулюс начал стягивать танковые войска в юго-западной части “котла” в районе Мариновки, имея целью нанести встречный удар изнутри и прорваться на соединение с армейской группой “Гот”, которая должна была выйти к высотам Ерико-Крепинской. Создавалась напряженная обстановка…

Наше Верховное Главнокомандование, учитывая это, решило силами Юго-Западного и Воронежского фронтов прорвать оборону противника в районе Новая Калитва – Монастырщина и ввести в прорыв четыре танковых корпуса. Цель операции заключалась в лишении противника возможности ударами извне освободить окруженные армии. Для этого Красной Армии необходимо было уничтожить все оперативные резервы и создать угрозу окружения вновь сосредоточиваемым неприятельским группировкам. Во исполнение этого решения три танковых корпуса начали наступление в направлении Богучар с задачей выйти в тыл и на фланги группы армий “Дон” и “Б”, разгромить основные силы 8-й итальянской, 3-й румынской армий, оперативной группы “Холлидт” и стремительно выйти к Тацинской и Морозовску. 16 декабря после артиллерийско-авиационной подготовки наши части (6-я, 1-я и 3-я гвардейские армии) перешли в наступление, но прорвать оборону полностью не смогли. Были привлечены к прорыву обороны противника механизированные бригады танковых корпусов даже из второго эшелона. И только к утру 17 декабря вражескую оборону удалось прорвать, и танковые корпуса без механизированных бригад были введены в прорыв. Поэтому мехдивизии отстали от своих танковых корпусов. Так начался тацинский рейд 24-го танкового корпуса. Обстановка требовала от войск быстрых и внезапных действий, высоких темпов продвижения и стремительных ударов, проявления искусства в маневре и ведении боя, а погода затрудняла эти действия. Стояла холодная и снежная зима. Снежный покров местами был больше метра, особенно в лощинах. Много неожиданностей возникало для танков в движении и маневрировании: холод, снежные заносы – все это осложняло работу экипажей танков и снижало их боеспособность. Создавались затруднения в эксплуатации танков и оружия. К стеклам приборов наблюдения и стрельбы налипал снег. Видимость из танков во время движения в колоннах и в бою была весьма ограниченна, особенно ночью. Пользоваться фарами запрещалось. Снег проникал через смотровые щели внутрь танков, забивал их и затруднял управление.

В степи было проложено много новых, не нанесенных на карту дорог, это весьма затрудняло ориентировку. Пришлось от города Богучар выделить и подготовить специальных колонновожатых из числа лучших офицеров, в помощь им разрешалось привлекать местных жителей. В целях предохранения личного состава от обмораживания, а также для очистки приборов наблюдения и стрельбы от снега приказывалось проводить через каждый час остановку. Во время больших привалов и дневок в ротах назначались дежурные из состава экипажей, которые следили за тем, чтобы температура в танке была не ниже 10 градусов Цельсия. Трудная, напряженная обстановка требовала от каждого солдата, от каждого офицера особо сознательного отношения к выполнению возложенных на них задач.

24 танковый корпус наступал по двум маршрутам и в двух эшелонах. Оперативная группа была в первом эшелоне. На танках имелся десант мотопехоты. В воздухе господствовал противник. Наша авиация изредка прикрывала движение танков до Дегтева. Чтобы скрыть наше перемещение, нам приходилось совершать длинные рейды ночью, а днем мы стремились двигаться небольшими группами, перекатами от одного укрытия к другому. За шесть дней этого стремительного наступления мы продвинулись на 240-300 километров. Несмотря на огромную усталость, успех в бою окрылял и поднимал дух бойцов. Жители освобожденных населенных пунктов с радостью встречали нас, охотно брались за лопаты, расчищали дороги, уничтожали следы гусениц, чтобы скрыть движение танков.

Люди плакали от счастья, от того, что видят снова своих бойцов, рассказывали нам о зверствах фашистов, их жестокостях и бесчеловечности, о том, что многих фашисты увезли, и никто не знал об их дальнейшей судьбе. Фашисты пытали, били прикладами мирных жителей, а тех, кто сопротивлялся, избивали до смерти или расстреливали на месте. Они лезли в погреба, подвалы, в печки – выгребали продукты, отбирали у населения теплые вещи. Все это вызывало лютую ненависть, несокрушимую силу и готовность уничтожить врага.

Фашисты стремились массированными налетам авиации задержать продвижение наших танков и вывести часть их из строя. Здесь и пригодилась тактико-строевая выучка советских танкистов. Как только вражеская авиация начинала бомбежку, командованием корпуса передавались сигналы на развертывание из колонн в линию, и движение продолжалось. Я не помню, чтобы при движении в таком порядке фашистская бомба поразила танк. Фашистские летчики для бомбежки наших танков обычно заходили сзади, но бывало всякое: они появлялись и спереди, и с фланга, и кое-где на танк сразу пикировало по два самолета.

Нашим танкам приходилось нелегко. Глубокий снежный покров затруднял маневр и вывод танков из-под прямого бомбового удара. Правда, наши механики-водители быстро освоились и научились мастерски уклоняться от бомбовых ударов противника. Командир танка Н.И. Горягин вспоминает об этом так: “Мы выводили танки из-под прямого бомбового удара прежде всего за счет внимательного наблюдения за появляющимися вражескими самолетами. Через открытый люк наблюдали за тем самолетом, который направляется или резко разворачивается на танк, а другие бомбардировщики в этот момент как будто для нас не существовали. Все внимание сосредоточивалось только на том самолете, который шел для удара по танку. Как только одна бомба или несколько отделялись от самолета, давалась команда механику-водителю, в какую сторону развернуть танк”.

За первым заходом самолетов наблюдать было проще, но за последующими очень сложно, так как немецкие летчики начинали действовать с разных направлений. Чтобы ясно видеть направление движения и полет бомб, приходилось рекомендовать почти полностью открывать люк. В этой обстановке экипажи подвергались смертельной опасности, так как немецкие летчики не только бомбили, но и стреляли из пулеметов. В памяти моей сохранился такой случай. Колонна танков 54-й танковой бригады догоняла колонну автомашин, на которой отходили немцы. Дорога спускалась в глубокую лощину у Маньково-Калитвинской. Когда наши танки начали подниматься из лощины, налетело 40 немецких бомбардировщиков. По-видимому, они имели цель в этом месте накрыть наши танки. Из-за глубокого снега танки могли идти только на малой скорости. С появлением авиации противника все наши танки перестроились в линию. Впереди был небольшой подъем, но танки шли вперед. Гитлеровские бомбардировщики сразу пошли в пикирование. От взрывов бомб содрогалась земля, осколки бомб били по броне, как крупный град по окну, и только был слышен рев моторов, треск, свист летящих бомб… Но вот бой стих. Танки продолжали идти вперед, а позади остались черные круги израненной родной земли. Немецкие самолеты снова развернулись и пошли навстречу нашим танкам. Экипажи разворачивали танки в сторону, уводя машины от прямого попадания бомб. Потерь у нас не было. Не было и ни одного остановившегося танка на открытом снежном поле. Танки продолжали двигаться. Стервятники пошли на третий заход и били из пулеметов длинными очередями. Но и на этот раз танки не понесли потерь. Только на некоторых танках имелись следы бомбежки – царапины и вмятины.

У нас сложилось твердое убеждение, что пока танк на ходу, авиация противника не так опасна, но если танк остановился, то гибель от прямого попадания неминуема. Длительная массированная бомбежка противника до предела изматывала танкистов и задерживала наше движение, но в танковых подразделениях чувствовалась та сила, которая определялась хорошей боевой выучкой, высоким моральным состоянием людей и высокими боевыми качествами наших прекрасных танков Т-34.

В пути к намеченной цели нам приходилось вести кратковременные бои, делать всевозможные обходы с фланга и в тыл противника, но мы продолжали стремительно двигаться вперед. Очень сложны были задачи боевого обеспечения: прокладывать маршруты движения, высылать сильное боевое охранение на открытые фланги, вести широкую разведку. Передовые танковые подразделения с ходу стремились ворваться в населенные пункты, обходя их частью своих сил с флангов вне дорог, уничтожая по пути противника.

Тела убитых немцев

Идущая вслед за передовыми танковыми подразделениями оперативная группа штаба танкового корпуса наблюдала разбитые автомашины, вокруг которых валялись убитые фашисты. А впереди виднелись пожарища: горели зажженные фашистами деревни. На старом покосившемся плетне повис молодой фашистский солдат, пытавшийся найти себе спасение. И невольно возникала мысль – что нужно было ему на донской земле?

Противник, как правило, укрывался на обочинах дорог, в сараях, отдельных строениях, не освещенных пожаром, за заборами и плетнями. В селе Алексеево-Лазовское танковый батальон с десантом под командованием командира батальона С.Ф.Стрелкова ворвался с неосвещенного фланга в горящее село и после короткого боя захватил до 100 пленных. Чем дальше мы уходили в тыл противника, тем больше возникало трудностей с отправкой пленных в тыл. В этом нам помогали местные жители и освобожденные от фашистского плена наши воины, из числа которых назначались конвоиры.

24-й танковый корпус, отрываясь от своих войск, смело уходил в тыл противника, громил по пути врага, захватывал склады боеприпасов, горючего, продовольствия и т.п., передавал их следовавшей и как бы замыкающей наше движение 24-й механизированной бригаде, которая, в свою очередь передавала их стрелковым частям. В результате стремительного и мощного удара были разгромлены выдвигаемые части, резервы 8-й итальянской армии и части 3-й румынской армии, которые пытались прикрыть свои тылы, штабы и задержать наше продвижение. В период наступления всеми нами овладел порыв, вдохновляющий на большие подвиги, на проявление храбрости, смелости, отваги и бесстрашия.

Был такой случай. Младший лейтенант Балашов двигался на танке с тремя пленными в штаб. В одном из населенных пунктов он остановился, пристроившись в хвосте стоявших гитлеровских танков. Передние фашистские машины уже двигались вперед. Балашов решил стоять и ждать, пока тронется последний танк, и тогда развернуть танк и незаметно уйти. Но с последнего танка сошел немецкий офицер и, что-то крича, направился к танку Балашова. Пленный, услышав немецкую речь, пытался головой сбить разведчика и свалиться с танка, но у него ничего не вышло. Балашов выстрелил в офицера, развернул танк в переулок и через огороды выскочил в поле. Только тогда немцы начали стрелять. Балашов уже успел уйти от неожиданной опасности.

Углубляясь в тыл противника, при подходе и в бою за Маньково-Калитвинскую части 130-й и 54-й танковых бригад уничтожили до 800 итальянцев, подавили две батареи зенитных орудий и подбили несколько танков; захватили армейскую базу снабжения, а в ней богатые трофеи: склады инженерного и интендантского имущества, продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и оружия; захватили 300 автомашин и несколько мотоциклов (Архив МО СССР, оп. 198712, д. 6, л. 140.).

Танковые бригады, двигавшиеся на маршрутах в глубь обороны противника, постоянно взаимодействовали между собой. Так, например, 4-я танковая бригада по дороге на Кутейниково встретила танковый батальон гитлеровцев, направлявшийся от фронта на Маньково-Калитвинскую. Выставив заслон против танков противника, бригада обошла Кутейниково с востока во фланг и тыл гитлеровским танкам, отбросила их на маршрут 130-й танковой бригады и совместно с последней нанесла удар врагу. Было подбито пять танков противника, остальные были вынуждены отойти на юг, к Дегтеву. Боковой отряд 130-й танковой бригады, которым командовал капитан Нечаев, в районе Черткова перерезал железную дорогу, шоссе, взорвал несколько железнодорожных мостов, нарушив движение на участках Чертково – Миллерово, Чертково – Кантемировка. На станции Чертково удалось освободить до 400 человек, которых фашисты хотели угнать в Германию.

Когда отряд капитана Нечаева подошел к станции Чертково и вступил в схватку с врагом, левый боковой дозор отряда заметил идущий на Миллерово паровоз с несколькими платформами, гружеными снарядами. Увидев танки, машинист паровоза быстро затормозил и стал давать задний ход. Танковому дозору удалось подбить паровоз. Танкисты с ходу преодолели полотно железной дороги, десантники, спешившись, были уже у подбитого паровоза и захватили десять итальянцев.

20 декабря корпус, продолжая преследование отходившего противника, в направлении Дегтево разгромил обозы 62-й дивизии немцев. В Дегтеве мы освободили военнопленных. Это была волнующая встреча. Освобожденные нами военнопленные подошли к танкам, они плакали от радости и от пережитого ужаса. Некоторые из них стояли молча, а из глаз катились слезы. Тяжко было смотреть на наших плачущих солдат. Многие из них были истощены до предела, раненых поддерживали идущие рядом товарищи. Многие просили взять их десантниками, горячо клялись, что они будут сражаться до последней капли крови и отомстят фашистам за все. С моего разрешения командиры бригад часть из них взяли в состав мотопехоты. Это были кадровые солдаты 1921 – 1922 годов рождения. Все эти товарищи показали себя стойкими и мужественными бойцами.

К утру 21 декабря 24-й танковый корпус вышел в район Криворожья и разгромил остатки 11-й пехотной дивизии немцев. Наш радист перехватил радиограмму. Какой-то отчаявшийся командир дивизии доносил командующему армией: “Остатки дивизии отходят в беспорядке, потеряна вся артиллерия и другая боевая техника. С фронта, справа и слева – русские. Прошу ваших указаний”. И ответ, далекий от былых трескучих речей, короткий и безнадежный, как вздох: “Мужайтесь!..”

К исходу дня 21 декабря 54-я танковая бригада овладела Большинкой, 4-я танковая тяжелая бригада – Ильинкой. Штаб корпуса перешел в Большинку. В ночь на 22 декабря 130-я танковая бригада получила задачу продолжать движение и к исходу дня овладеть станцией Скосырская. В Скосырской она встретила упорное сопротивление со стороны противника, была остановлена и перешла к обороне. В этом бою Евгений Дудыкин, уроженец Надежевки, расположенной в десяти километрах северо-западнее Скосырской, вступил в единоборство с двумя танками противника и уничтожил их. Здесь же он уничтожил более 20 фашистов. Я с оперативной группой выехал на наблюдательный пункт командира бригады и организовал разведку на флангах. С утра 23 декабря корпус всеми танковыми бригадами атаковал Скосырскую, выслав танковый батальон с десантом на станцию Бобовня. Еще шел бой, а в 17.00 23 декабря мы направили роту автоматчиков под командованием старшего лейтенанта Е.Е.Морозова с двумя танками и двумя 76-миллимитровыми орудиями на развилку дорог между Тацинской и Скосырской с задачей захватить этот перекресток и удерживать его до подхода корпуса. Наступила темнота – в пяти шагах ничего не было видно. И все-таки к часу ночи наш отряд вышел точно к развилке. Противника там не было. Время от времени в снежном мареве появлялись и таяли немецкие автомашины. Бойцы из группы Морозова чуть ли не в упор расстреливали их из пушек. “Но нет, — вспоминал потом сам Морозов, — пушки не годятся, слишком много шума. – Что же предпринять? И вдруг пришло простое и ясное решение: ведь машины идут без фар, значит шоферы из-за густого снега видят не дальше своего носа. А раз так… Одним из танков, развернув назад башню, заняли середину дороги. В несколько минут бойцы закидали танк снегом и притаились, держа наготове автоматы. Первая же машина с гитлеровцами, как слепая, с ходу врезалась в танк. Из нее посыпались перепуганные и ошарашенные немцы. Несколько сухих автоматных очередей, и снова тишина. Недолгое ожидание, и снова повторяется все сначала”.

Бой за Скосырскую закончился к 22 часам. Противник отошел в направлении на Морозовск, оставаясь у нас в тылу и на фланге при нашем движении к станции Тацинской и угрожая нам внезапным ударом. Это могло не только замедлить, но и остановить, задержать наше продвижение, что вызвало бы потерю времени, а то и срыв операции. Наше появление в районе Скосырской произвело сильное впечатление на фашистских генералов. Участник событий генерал Ганс Дёрр в книге “Поход на Сталинград” писал, что в первые же дни были разгромлены соединения, оборонявшиеся в тактической глубине, и в результате быстрого продвижения советских войск уже 23 декабря нависла непосредственная угроза над важной базой снабжения немцев – Тацинской и аэродромом, с которого снабжалась 6-я армия. С 24 декабря, писал далее Дёрр, кризис на этом участке фронта принял драматический характер. Немецкие, румынские, итальянские войска беспорядочно отходили на юго-запад. Группа “Гот” к 24 декабря пододвинулась к войскам Паулюса, их разделяло пространство в 30-40 километров. До Тацинской нам оставалось еще около 30 километров. Некоторые командиры частей рассчитывали после дневного боя остановиться в Скосырской на ночлег, а с утра 24 декабря продолжать движение к Тацинской. К этому времени ожидался и подход 24-й мотострелковой бригады.

Боевые действия в оперативной глубине, как известно, требуют от войск большого напряжения моральных и физических сил, а мы уже несколько суток подряд вели непрерывные бои, главным образом, ночные. Передо мной встала дилемма: либо после боя привести в порядок материальную часть, заправить машины, пополнить боевые припасы и дать людям отдых, либо идти немедленно на выполнение задачи, не дожидаясь подхода 24-й мотострелковой бригады. Если отложить наступление до утра, то корпус лишится важнейшего условия – внезапности действий на последнем этапе выполнения главной задачи, для противника станет ясным направление нашего движения, он приготовится к бою, поднимет авиацию, и мы окажемся уязвимыми с воздуха. Путь на Тацинскую был открыт. Поэтому я решил дать небольшой (два-три часа) отдых личному составу, заправить материальную часть и продолжать выполнение задачи. Морозову отдал распоряжение скрытно произвести пешую разведку подступов к Тацинской и аэродрому, подготовить проводников, которые должны были вывести ночью головные отряды на маршруты.

Танковым бригадам определили исходные рубежи, которые им надлежало занять к 7 часам. Утром 24 декабря был сильный густой туман. Оправдалось наше предвидение: противник нас не ожидал. Личный состав зенитных частей, противотанковой артиллерии, прикрывавших аэродром и станцию, находился не у орудий. Гарнизон противника спал. В 7 часов 30 минут по сигналу “Залп гвардейских минометов!” наши танковые бригады неожиданно для врага перешли в атаку.

Танки 54-й танковой бригады с десантом стремительным броском ворвались на аэродром, начали уничтожать охрану аэродрома, расстреливать из пулеметов и автоматов бегущих к самолетам гитлеровских летчиков. Фашисты в панике бежали к самолетам, кто в чем: в комбинезонах, в шинелях. Они пытались оказывать сопротивление, но попадали под гусеницы танков. Одновременно 130-я танковая бригада овладела Тацинской, уничтожила несколько артиллерийских батарей, танки противника, ворвалась с востока на аэродром и совместно с 54-й танковой бригадой стала истреблять самолеты. Танкисты вели машины по границе аэродрома, стреляя из пулеметов по моторам самолетов и поджигая их. Здесь отлично действовала рота 130-й танковой бригады капитана Нечаева, уничтожившая несколько батарей и до десяти танков противника. Тяжелораненый командир роты Нечаев продолжал бой до последнего дыхания. Ему было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза. Танкисты быстро усвоили технику “топтать хвосты самолетов”, так как удары по шасси самолета не достигали цели, самолет, падая, накрывал танки и мог вывести их из строя. Нельзя умолчать и о помощи нам со стороны местного населения. Помогали даже дети! На окраине Тацинской возле МТС командира танка Б.Мельника из состава 54-й танковой бригады остановил мальчик, который сообщил, что впереди находится батарея немцев, охраняющих аэродром, и показал, где находится охрана аэродрома. Мальчик вывел танки в тыл огневых позиций врага. Танкисты смяли эти батареи и беспрепятственно ворвались на аэродром. Спустя много лет о неизвестном мальчике мне прислал письмо лейтенант запаса Б.Мельник. Он пишет: “В разгар боя я потерял своего проводника и встретил его только после полного взятия Тацинской. Он шел усталый, весь в копоти, на шее висел трофейный автомат, а на поясе – парабеллум. Он был не один, с ним еще два мальчика”. Один из них был тринадцатилетний Гриша Волков, оказавший нам такую помощь.

В окружении корпус вел тяжелые бои. Танки маневрировали, поддерживали мотопехоту и сражались с танками противника. А когда мы оставляли станицу, писал далее Б.Мельник, “у пруда я встретил нашего проводника, он был в траншее возле трофейного пулемета… С ним еще два мальчика. Они стреляли вдоль улицы, по которой наступали немцы”. Танкист приказал им уйти. Они ушли, но через некоторое время пулемет заработал уже справа. Фашисты схватили и расстреляли Гришу.

С севера наступали две мотороты, привлекая на себя противника. Как мы и предвидели, в самый разгар боя от Скосырской в нашем тылу в направлении высоты 175,0 появилось до 20 танков противника. На высоте находился штаб корпуса, где хранилось корпусное знамя. Я немедленно приказал повернуть на противника дивизион 76-миллиметровых пушек и часть гвардейских минометов. Командиру 130-й танковой бригады полковнику Нестерову по радио было приказано выслать “на меня” батальон танков (два эшелона бригады были моим резервом), как это было условлено. Приказ был точно выполнен. Батальон вышел, развернулся в боевой порядок и атаковал немецкие танки во фланг. Гитлеровцы оставили на поле боя семь танков и ушли в направлении совхоза Коминтерн – Морозовск. Это были танки 6-й танковой дивизии немцев. Штаб 24-го танкового корпуса переместился на северную окраину Тацинской. В 1952 году в западногерманской газете “Die deutsche Soldatenzeitung” появилась статья: “О тех, кто вырвался из преисподней, или кровавая баня в Тацинской”. Уцелевший летчик гитлеровских ВВС Курт Штрайт писал: “Утро 24 декабря 1942 года. На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолеты сразу вспыхивают, как факелы. Всюду бушует пламя. Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.

Кто же даст приказ, куда направиться пилотам, пытающимся вырваться из этого ада? Стартовать в направлении Новочеркасска – вот все, что успел приказать генерал. Начинается безумие… Со всех сторон выезжают на стартовую площадку самолеты. Все это происходит под огнем и в свете пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие. Вот один Ю-52, не успев подняться, врезается в танк, и оба взрываются со страшным грохотом в огромном облаке пламени. Вот, уже в воздухе, сталкиваются “юнкерс” и “хейнкель” и разлетаются на мелкие куски вместе со своими пассажирами. Рев танков и авиамоторов смешивается со взрывами орудийного огня и пулеметными очередями в чудовищную симфонию”.
Во второй половине дня 24 декабря бои несколько стихли. С активной помощью населения началась очистка села от скрывавшихся в подвалах и погребах гитлеровцев, продолжавшаяся несколько дней. Руководил этой работой начальник особого отдела Андреев. Вспоминается много курьезных случаев. Вот несколько из них.

На второй день утром танкисты зашли в дом, где им был приготовлен горячий завтрак. Сели за стол. В это время из-под пола на том месте, где стоял стол, донесся приглушенный задыхающийся кашель. Бойцы рывком открыли крышку пола, один из десантников пустил в подвал несколько коротких очередей из автомата. И тут же оттуда с поднятыми руками один за другим вышли четыре долговязых откормленных фашиста из технического состава. Другой случай. Старшина Старостин зашел в вещевой склад. Ему было разрешено выбрать по своему росту комбинезон. Подошел к одной из куч набросанных комбинезонов. Взял один и начал примерять его и тут заметил, что куча с комбинезонами шевелится. Он сообщил об этом часовому, охраняющему склад, который дал очередь по складу из автомата. Ответа не последовало. А через некоторое время десантники вывели из склада группу немцев, переодетых в штатскую одежду. Все они были переданы в штаб.

Корпусом на аэродроме было уничтожено до 300 самолетов противника и примерно 50 самолетов в эшелоне на железнодорожных путях, захвачено и уничтожено несколько десятков авиамоторов, штабели авиационных бомб и артиллерийских снарядов разных калибров. Мы смотрели на свои трофеи и думали, что если бы не захватили эти самолеты, не уничтожили базу, обеспечивавшую снабжением войска Паулюса, то сколько бы еще полетело авиабомб, снарядов на наши танки, войска, на донские станицы и хутора, сколько бы погибло наших людей.

С выходом 24-го танкового корпуса в район Тацинской и ударом войск Сталинградского фронта наступление Манштейна захлебнулось. Часть сил, предназначенных врагом для спасения Паулюса, ему пришлось направить на Тацинскую. Так, к вечеру 24 декабря были обнаружены танки 6-й танковой дивизии к северу от Тацинской, южнее ее – 11-я танковая дивизия, а между ними попадались в плен и фашисты 100-й пехотной дивизии.

Маршал Советского Союза А.М.Василевский писал, что наш успех вынудил немецко-фашистское командование отказаться от намерения направить части и соединения оперативной группы “Холлидт” и 42-го танкового корпуса на помощь котельниковской группе. Их пришлось теперь бросить в район станции Тацинской, куда были направлены и находившиеся на подходе четыре танковые и четыре пехотные дивизии, предназначавшиеся ранее для усиления удара на Сталинград со стороны Нижне-Чирской с целью освобождения Паулюса. (“Военно-исторический журнал”, 1966, № 3.)

Таким образом, с выходом к Тацинской врагу был нанесен весьма сильный и ощутимый удар, от которого он долго не мог оправиться. С потерей Тацинской прекратилось снабжение войск Паулюса.

Манштейн в своих воспоминаниях писал: “Гитлер приказал обеспечить всем необходимым окруженную армию Паулюса, а обеспечить было нечем, так как аэродромы Морозовский и Тацинский подверглись жесточайшему разгрому, в результате которого материальная часть и горючее были уничтожены, а личный состав наполовину перебит, другая половина разбежалась неизвестно куда”.

“Не только сухопутные войска, — пишет Ганс Дёрр, — но и авиация потеряла… целую армию”. Таким образом внезапное появление танков в Тацинской разрушило надежды Гитлера на воздушный мост, а надежда на спасение у окруженной группировки Паулюса рассеялась, как дым. Разгром Тацинской базы изменил настроение немцев – их боевой дух был сломлен. Войска Паулюса оказались без продовольствия, без боеприпасов, без горючего. А между тем, до этого группировка Паулюса препятствовала нашему наступлению, и сопротивление ее возрастало. Боевой дух войск Паулюса расценивался фашистским командованием высоко. Продвижение наших войск с фронта и выход в тыл противника ослабили его силы на Сталинградском фронте. Действуя в глубоком тылу врага, 24-й танковый корпус сыграл огромную роль в успехе всей операции. Весь личный состав корпуса – от рядового танкиста до командиров – показал большое мужество и высокое боевое мастерство. По радио нам сообщили радостную весть о том, что 24-й танковый корпус преобразован во 2-й гвардейский танковый корпус, а я был награжден орденом Суворова II степени за № 1, и мне было присвоено звание генерал-лейтенанта. Так я стал первым кавалером ордена Суворова. С 24 по 29 декабря мы вели тяжелые бои с наступающим противником. Кругом слышалась артиллерийская стрельба, особенно бои усилились в течение последних двух суток. Немцы лезли настойчиво, но наши танкисты упорно отбивали их атаки, нанося большие потери врагу. Немецкая авиация усиленно начала бомбить Тацинскую и наши войска. В Тацинской возникли пожары: горели продовольственные склады. Бои с каждым днем разгорались все сильнее. Особенно сильная стрельба доносилась до нас с восточной и юго-восточной стороны Тацинской – с участка 130-й танковой бригады.

Командиры батальонов и бригад приступили к организации круговой обороны. Сил и средств не хватало. 24-я мотострелковая бригада оказалась отрезанной. На отдельных участках силы наши были незначительны. Например, на юго-западном участке аэродрома от 54-й танковой бригады было оставлено только три экипажа, а в километре левее этих танков располагалась мотострелковая рота, которая вела интенсивный бой с немецкими автоматчиками. Их задача заключалась в уничтожении противника на открытой местности. Наши войска, расположенные на аэродроме, находились в более выгодном тактическом положении, так как немецкая авиация не бомбила аэродром, видимо, не хотела уничтожать стоящие самолеты и большое количество бомб, лежащих в штабелях. Капониры и стоящие на аэродроме самолеты до некоторой степени защищали наши войска от немецкой артиллерии, служили прикрытием и давали возможность маневрировать для удара по немцам там, где они сосредоточивались для атаки. Гитлеровцы вели огонь из противотанковых ружей, минометов, пулеметов. Наступали автоматчики. Наши бойцы своим огнем из пушек и пулеметов неоднократно заставляли немцев откатываться назад, оставляя на поле боя десятки убитых и раненых.

Автоматчики противника, сопровождаемые минометным огнем и танками, напористо, перебежками приближались к аэродрому. На некоторых участках небольшим группам немцев удалось проникнуть на аэродром и захватить отдельные капониры. Наши танкисты, маневрируя по аэродрому, очищали захваченные капониры от врага, вели бой с танками противника. Обстановка для движения наших танков по аэродрому складывалась неблагоприятно: стоило только танку выйти из укрытия, как сразу же по нему открывался сосредоточенный артиллерийский и минометный огонь. По действиям врага мы могли судить, что он накапливает силы южнее и юго-западнее аэродрома, часто применяя трассирующие пули для проверки прицельной дальности. Шло наращивание сил противника и западнее Тацинской. Обстановка была донельзя напряженной. Боеприпасы подходили к концу, особенно мало оставалось снарядов. Враг наседал все сильнее, а мы должны были беречь каждый снаряд. 26 декабря с боеприпасами прибыло шесть автомашин в сопровождении пяти танков, а за ними появились и передовые части 24-й мотострелковой бригады. Первым подошел 3-й батальон, усиленный артдивизионом, и занял оборону на северо-восточной окраине Тацинской, сменив 130-ю танковую бригаду, вышедшую в резерв. Затем в течение дня подошли остальные части 24-й мотострелковой бригады. Теперь с приходом 24-й мотострелковой бригады нам стало легче. Моторы танков работали круглые сутки и, естественно, у нас расходовалось много горючего. А уже все его запасы иссякли. Тогда решили готовить горючее сами: брали авиационное масло, подогревали его в жестяных бочках до жидкого состояния, затем размешивали с бензином и заливали в баки танков.

Бои были жестокими, ведь Гитлер потребовал от окружавших войск, чтобы они уничтожили советских танкистов. В нашем распоряжении оставалось 39 танков Т-34 и 19 танков Т-70. Однако 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус продолжал упорно сражаться. 28 декабря собравшиеся командиры частей и политработники, все как один, высказали свою решимость драться до последнего патрона и танка. О создавшейся обстановке доложили командующему фронтом генералу Н.Ф.Ватутину. В ночь на 29 декабря мы получили разрешение на выход из окружения. План выхода из окружения у нас был разработан и доведен до командиров бригад и их штабов.

Гитлеровцы, мне кажется, не ожидали, что глубокой ночью весь корпус после активной и упорной обороны оставит свои оборонительные позиции и неожиданно устремится на прорыв и на выход из окружения. Корпус, построив боевой порядок клином – острием – вперед, протаранил боевые порядки противника и, развернув фланги вправо и влево, с незначительными потерями начал стремительно выходить из окружения в направлении своих тылов к Ильинке. На рассвете 30 декабря на нас налетела бомбардировочная авиация, а затем появилась колонна немецких танков и открыла огонь “болванками” с дальних расстояний. Пришлось и нам развернуть те танки, у которых были снаряды, и под их прикрытием выводить штабы, походные кухни, колесный парк и раненых за деревню Надежевка, а затем в Ильинку. Так, 2-й гвардейский танковый корпус, преодолев реку Быструю и выйдя в район деревни Надежевки, хутора Михайлова, оказался вне окружения, потеряв незначительное количество людей и танков. 30 декабря 1942 года закончился славный рейд гвардейцев-тацинцев, в котором хорошо и слаженно работали все службы и подразделения корпуса.

Наш корпус действовал в составе войск Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов, наступательная операция которых в декабре 1942 года представляла собой дальнейшее развитие контрнаступления советских войск в районе Сталинграда. Успешное осуществление этой операции лишило гитлеровскую ставку возможности оказать помощь своей окруженной под Сталинградом группировке с запада.

За время рейда корпус уничтожил 11292 солдата и офицера противника, взял в плен 4769 человек, подбил 84 танка и 106 орудий, только в районе Тацинской уничтожил до 10 батарей и 431 самолет. (Архив МО СССР, оп. 198712, л.123.) Боевые действия продемонстрировали высокую организованность, бесстрашие и храбрость советских воинов.

Мы дрались за то, чтобы продолжать жить свободно, дрались за счастье наших детей. Мы отвоевали для нашей молодежи право на труд, учебу и надеемся, что своими молодыми руками они завершат то великое дело, ради которого проливали кровь деды и отцы.

ОСВОБОЖДЕНИЕ.

ОБ ОСВОБОДИТЕЛЯХ И О НАС.

В последние годы все чаще мы слышим о попытках фальсифицировать историю Великой Отечественной войны. В череде публикаций, выступлений, осквернения памятников, в попытках переписать историю второй мировой войны надеются стереть народную память о тех событиях. Но мы, россияне, никогда не были «Иванами непомнящими»: в каждой семье есть свои, горькие, но очень дорогие сведения о той войне. История войны на нашей территории стала всеобщей памятью жителей Чертковского района. Сохранить её наша обязанность и долг.

В 1942-1943г.г. тысячи воинов остались навечно в нашей земле, тысячи были здесь ранены, потеряли здоровье. В былые годы, когда оставшиеся в живых наши освободители, еще имели силы, они приезжали из разных республик Советского Союза к священным могилам своих друзей и товарищей. В этом году уже не смогут приехать те немногие, кто добывал нам свободу. Теперь наш черед вспомнить о них, поклониться их подвигу. Не надо, в этом случае, бояться пафосных слов, возвышенного стиля. Это мы, именем верности Родине, сколько бы лет не прошло, должны навсегда сохранять для своих детей память о мужестве и героизме предков, защитивших страну от нашествия врагов. Пройдут годы, уйдут из жизни очевидцы событий, и новые люди забудут о них. Давайте сегодня еще раз вспомним воинские соединения Красной Армии, одержавшие победу над врагом в нашем районе. Давайте запомним и будем рассказывать об этом нашим детям и внукам.

…Наступил морозный декабрь 1942года. В истории нашего района он был не только невыносимо лютый. Суровый. Наиболее смертоносный. Кровавый. Но он был еще и долгожданный. Поэтому каждый год наши земляки повсюду, от хуторов и сел Артамошкина и Богуны, Павловка и Ольховчик, Тихая Журавка и Сохрановка, Арбузовка и Малая Лозовка, Богуны и Сетраки, Алексеево- Лозовка, Греково-Степановка и Кутейниково, Анно-Ребриково и Щедровка, Яново-Шептуховка и Михайлово –Александровка до Маньково-Калитвенское и Чертково чтут этот декабрь и по христиански поминают всех, кто принес освобождение на нашу землю.

Перечитайте еще раз внимательно все эти дорогие сердцу имена малой Родины. Это путь воинских соединений 1 гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова. Им, совместно с Воронежским фронтом, предписывалось разгромить 8 итальянскую армию, остатки 3-ей армии королевской Румынии и оперативную группу немцев «Холлидт». А затем совместными усилиями развить наступление на Миллерово и Ростов. Это давало бы возможность полного разгрома противника на южном направлении советско-германского фронта. Операция получила название «Сатурн». Но за 4 дня до начала этой операции противник перешел в наступление. 13 декабря Ставка ВГК (Верховного Главнокомандования) внесла коррективы в план «Сатурн». Направления главного удара были изменены. Ставилась задача разгромить хорошо укрепленную свежими силами и вооружением вражескую группу армий «Дон», освободить северо-восточную часть Ростовской области и выйти по сходящимся направлениям на Тацинскую и Морозовск. Эта операция и получила, часто упоминающееся в нашей газете, потому хорошо нам знакомое, название «Малый Сатурн». В ее плане теперь был уже и важный железнодорожный узел - станция Чертково, занятая фашистами. Путь к ней пролегал через территории Алексеево-Лозовского и Чертковского районов.

Соединения 1-й гвардейской армии были усилены 24, 25 танковыми корпусами, 17 танковым корпусом Воронежского фронта. В ходе проведения операции потребовался ввод 9 артдивизиии РВГК (Резерва Верховного Главнокомандования).
Но самые кровопролитные и значимые бои прошли в окрестностях хутора Арбузовка и в поселке Чертково.

Главная задача разгрома Арбузовской многочисленной группировки противника была одной из трудных. В результате быстрого броска в районе Верхнего Дона наши войска отрезали и окружили большую группировку немецко-итальянских войск, до 25 тысяч солдат и офицеров. Пытаясь выйти из окружения, они и оказались в так называемом Арбузовском котле.

Со стороны хутора Верхняковского на Арбузовку наступала 38 гвардейская стрелковая дивизия (гв.с.д.) под командованием генерал-майора А.А. Онуфриева, слева от нее – 35гв.с.д. под командованием генерал-майора И.Я.Кулагина. К исходу 23 декабря 35гв.с.д. овладела селом Малая Лозовка и завязала бой на юго-западе от хутора Арбузовка. Подошли к цели части 38-й гв.с.д. На рассвете 24 декабря воины 35-й, 38-й, 44 гв.с.д. (командир генерал-майор Д.А.Куприянов) при поддержке огня артиллерии перешли в решительное наступление.

В донесениях о положении в войсках на Верхнем Дону эта местность была именована как «Арбузовский котел». Читая сегодня о сражении, и представить себе не можешь, что Арбузовка - наш небольшой хутор, оказался в центре боев. Здесь враг был полностью разгромлен. Командир 4 батареи, старший лейтенант С.Воронин, описывая Арбузовское сражение, приводил такие данные: сдалось в плен до 15 тысячи итальянцев и немцев, 10 тыс. выведено ранеными, 30 тысяч погибло во время боев. А хутор буквально стерт с лица земли. Все 66 дворов.

В истории района навсегда останется в памяти подвиг комиссара Емельяна Алексеевича Лисичкина, ставшего в этих боях легендарным. Он безоружным, под белым флагом, выезжал на открытой машине в расположение противника. Сагитировал сдаться в плен без кровопролития около 8 тысяч человек. В один из таких выездов был тяжело ранен, несмотря на то, что на его машине установлен белый флаг. Спасти комиссара не удалось. До центра Алексеево-Лозовки его не успели довезти. В доме одной из жительниц, на окраине села, где пытались оказать медицинскую помощь, Е.А. Лисичкин скончался. Похоронен в Алексеево-Лозовке на центральной площади. Много лет спустя на месте его ранения, в Арбузовке, установили памятный знак. Есть теперь в селе Алексеево-Лозовка улица имени Лисичкина.

Операция «Малый Сатурн» на территории нашего района проводилась поистине молниеносно. С 16 по 19декабря, была освобождена большая часть населенных пунктов вплоть до Маньково. Днями позже воины 41-й гв.с.д.(командир дивизии Н.П.Иванов) освободили ст. Шептуховка и вплотную подошли к Чертково. Фашисты оказались в плотном кольце. Впереди - Чертково, далее, село Меловое, Украина.

На этот участок была выдвинута 57-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала А.П. Карнова. Четырежды воины 57-й во взаимодействии с 35-й и 41-й гв.с.д., 47 истребительным противотанковым артиллерийским полком выходили в атаку. К исходу 9 января 1943г. гвардейцы овладели северной окраиной поселка и закрепились здесь. К 16 января фашистам все-таки удалось прорвать окружение в направлении украинского хутора Ясный Проминь. Они устремились к Стрельцовке. На этом пути были полностью уничтожены огнем советской артиллерии и авиации. Чертково и весь район обрели свободу.

Вот эти даты, которые ежегодно торжественно отмечают в наших селах, вспоминая тех, кто защищал нашу землю от немецко-фашистских захватчиков:
16 декабря 1942года – хутор Артамошкин.
17 декабря – Слобода Анно-Ребриковская.
18 – Богуны, Сетраки.
19-Алексеево-Лозовка, Сохрановка, Кутейниково, Греково-Степановка,
Маньково-Калитвенская, Щедровка, Тарасовка, Семено-Камышенка, Ольховчик, Павловка.
20- Шептуховка.
23 – Тихая Журавка.
22-24 декабря-Арбузовка, Малая Лозовка.
26 декабря 1942г. – Михайлово-Александровка.
16 января 1943 года – Чертково.

Вот что сообщал об этой победе корреспондент П.Лидов в газете «Правда» в январе 1943года:
НАШИМИ ЧАСТЯМИ ВЗЯТО ЧЕРТКОВО.
Юго-Западный фронт
Вчера наши части планомерно продвигались вперед. На некоторых участках враг отходил в беспорядке, на других оказывал сопротивление, порой весьма упорное.
Особенно упорное сопротивление немцы оказывали в районе станции и города Чертково. На ближайших подступах к нему неприятельские войска цеплялись
за каждый, даже - самый небольшой, населенный пункт и естественные рубежи. И даже после того, как Чертково было блокировано, и в нем оставался лишь полк вражеской пехоты, сопротивление продолжалось. Несколько дней наши части вели бои на уничтожение окруженной группы. Кольцо вокруг города и станции сжималось. Положение противника становилось катастрофическим. Сегодня войска Красной Армии заняли город и железнодорожную станцию Чертково.

Кроме того, заняты населенные пункты Пасюков, Калинов, Высочанов, Рудово, Просяный, Кризское, Терновый.

На фронт прибывают свежие немецкие части. Однако, одновременно активизация фронта в районе Среднего Дона, юго-западнее Сталинграда, и на Северном Кавказе
не позволяет противнику сосредоточить в одном месте крупные силы и организовать эффективную оборону. На одном из участков немцы отступали, оставляя позади себя небольшие заслоны из румын.

Пленный немецкий обер-ефрейтор Герхард Гутвин показал, что его дивизия еще недавно находилась в Германии и пополнялась. Солдаты знали об окружении германских войск, действующих под Сталинградом. Перед отправкой на фронт дивизия получила в один день три приказа: первый - об отправке во Францию, через два часа - об отправке в Африку, а еще через полчаса дивизия была отправлена на Дон.
П. ЛИДОВ.

С тех пор в День Победы чертковцы с особым вниманием встречались и слушали рассказы земляков, которые освобождали наш район от немецко-фашистских захватчиков. Вот их имена:

Воины 57-й гвардейской стрелковой дивизии кавалер второй и третьей степеней орденов Славы и других правительственных наград командир орудия гвардии старшина М. А. ШМЫРОВ,

Санинструктор гвардии старшина Н.Н. КИРЬЯКОВА,

Командир химвзвода разведки И.Ф. КОМНАТНЫЙ,

Командир отделения гвардии сержант Н.А. БЕЛЬМАС,

Связист гвардии рядовой Ф. И. ДАНЦЕВ,

А также М.А. ОПАРОВ, В.П. МУШИХИН, А.В. МЕДКОВ, И.И. ЯКОВЕНКО.

В других частях и подразделениях в жестоких боях по изгнанию врага из пределов чертковской земли участвовали наши земляки кавалер многих правительственных наград, механик-водитель танка «Т-34» И.Т.КРАВЦОВ, начальник радиостанции Г.Ф.ЗЕМЛЯКОВ, работник оперативного отдела гвардии майор А. П. ВОЛКОВ, механик-водитель танка «Т-34» П.М. ПРОЗОРЕНКО, разведчик гвардии старшина А.М. НАГОРНЫХ, командир отделения связи гвардии младший сержант Ф.М. МОИСЕЕНКО, водители автомашин С.И. КОНДРАТЬЕВ и К.В. ЛЕВЧЕНКО, командир отделения А.Г. ЕГОРОВ, командир взвода разведки гвардии лейтенант Н.П. КЛЮЕВ, водитель установки реактивных минометов «катюша» Ф.Н. ФЕДОРЕНКО, боевого расчета «катюши» Ф.Т. ТРЕНЕВ, автоматчик П.О. ГОЛУБНИЧИЙ и др., участник Арбузовского сражения в составе 35 гв.с.д, впоследствии редактор нашей районной газеты, ИВАШОВ Александр Яковлевич, Д.Н. ВАСИЛЬЧЕНКО, А.Я.НИКУЛИН, П.П.ДЕГТЯРЕВ, Н.И. АРТЕМОВ, И. ПИХУЛЯ, Е.У. ПОБЕРЕЖНЫЙ...

Список участников освобождения Чертковского района и поселка Чертково составили А.С. Глущенко, В.С. Погребенко, Г.И. Лемешко. Возможно, сведения еще неполные. Автор будет признателен за дополнения.

Прошли годы. Многочисленные памятники воинской славы установлены на братских могилах воинов, погибших в боях за нашу свободу. Имена героев носят школы. В Чертково в память об этих событиях названы улицы: Гвардейская, Флоренко, Чуйкова, Благоя Касабова, Победы, Мира; переулки Кулагина, Оборонный, Полковой, Партизанский. В Алексеево-Лозовке и в Чертково есть улица имени Е.А. Лисичкина. Мы помним. Мы чтим. Только бы память наша не ослепла, не оглохла, не остудилась!