Новое назначение вполне устраивало Ивана Степановича Конева (27). Командование силами Калининского фронта было благодарной работой, а возврат к командованию прославленными войсками Западного фронта не мог не вызвать ликования. Конев и прежде служил на Западном фронте и командовал им, но предпочитал не вспоминать об этих трудных временах. Однако его воспоминания о трагедиях лета 1941 года были еще слишком свежи. В то время он командовал прославленной 19-й армией, переведенной накануне войны в Северо-Кавказский военный округ. Непобедимой армии из двух стрелковых и одного механизированного корпуса предстояло стать стратегическим резервом Юго-Западного фронта в критические периоды военного времени. Но в хаосе, порожденном операцией «Барбаросса», некогда гордую армию Конева поспешно переправили в центральный сектор и по частям бросили в бой к западу от Смоленска. Измотанная наступающими немецкими танковыми войсками, армия рассеялась; часть дивизий была уничтожена в Смоленске, остальные в замешательстве перешли в оборону к востоку от Смоленска, где помогли временно приостановить неукротимое наступление немцев.

После того как в сентябре 1941 года Сталин отослал Жукова в Ленинград, Конев принял командование Западным фронтом - только для того, чтобы увидеть, как его фронт чуть ли не полностью прекратил существование во время октябрьского наступления немецких войск на Москву. После гибели двух третей его войск в окруженной Вязьме Коневу поручили командование остатками правофланговых соединений Западного фронта, перегруппированными и переименованными в Калининский фронт. Конев командовал Калининским фронтом в период обороны Москвы и возглавлял его во время частично успешного зимнего контрнаступления советских войск под Москвой. В разгар зимы войска Конева (большая часть армии) вступили в жестокий поединок с контратакующими немецкими соединениями под командованием генерала Моделя. В очередной раз Конев и Модель скрестили шпаги в августе 1942 года, когда Модель уже командовал 9-й армией. Конев искал новой встречи с заклятым врагом, на этот раз в роли командующего Западным фронтом.

26 августа, приняв от Жукова командование Западным фронтом, Конев немедленно начал готовиться к возобновлению схватки не на жизнь, а насмерть. Тщательно перевооружив свои танковые войска, директивой от 11 сентября он провел реорганизацию мобильных сил, превратил их в единое мощное оружие, способное продолжать наступательные операции по всей глубине линии обороны противника (28). Из закаленного о в боях 6-го танкового корпуса и 2-го кавалерийского корпуса он сформировал подвижную конно-механизированную группу и отдал ее под командование опытного командира кавалерийского корпуса, генерал-майора В. В. Крюкова. В то же время, в течение сентября и в начале октября, фронтовой штаб Конева издал целый поток директив и приказов с целью устранения ошибок, которые нанесли такой урон фронту во время августовской операции. Наиболее важным компонентом этих приказов было введение новых процедур взаимодействия, чтобы действия подвижных групп сделать слаженными, обеспечить постоянную связь между ними и действующими совместно пехотой, артиллерией и авиацией (29).

Конев гордился своими объединенными силами. Он считал, что никогда еще подобные войска не были настолько мощными и не находились под руководством более опытного командного состава. К 15 октября они включали 11 комбинированных армий (30-ю, 29-ю, 31-ю, 20-ю, 5-ю, 33-ю, 49-ю, 50-ю, 10-ю, 16-ю и 61-ю), развернутых вдоль линии фронта от Ржева на! севере до Брянска на юге. Это был один из самых крепких советских фронтов. К нему относились два элитных гвардейских стрелковых корпуса (5-й и 8-й), бронетанковое ядро составляло шесть танковых корпусов (3-й, 5-й,6-й,8-й,9-й и 10-й), а также хорошо переоснащенная 3-я танковая армия генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко (30). 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Крюкова и знаменитый 1-й гвардейский кавалерийский корпус завершали список вместе с внушительным арсеналом артиллерии прикрытия и инженерных подразделений, выделенных Ставкой (см. точный боевой порядок Западного фронта в Приложениях).

Первоначальная директива Ставки о начале операции «Марс» 12 октября дошла до штаба Западного фронта уже 1 октября 1942 года, но плохая погода помешала привести план в исполнение. Поэтому Ставка подготовила новую директиву, отложив наступление до 28 октября, и отправила ее Коневу 10 октября. С трудом сдерживая нарастающее нетерпение, Конев поделился надеждами с офицерами своего штаба и приказал им немедленно приступить к сложному и трудоемкому процессу разработки плана нового наступления. Поскольку Ставки отдала распоряжение о детальной подготовке только первого этапа наступления, офицеры штаба сосредоточили все внимание на операции «Марс», в то время как Конев в одиночку обдумывал в общих чертах последующую операцию «Юпитер». По опыту он слишком хорошо знал, как опасно пробуждать в людях большие надежды. Но ему никак не удавалось отделаться от мыслей о «Юпитере», несмотря на то что операцию «Марс» предстояло начать уже 28 октября, всего через несколько недель.

Спустя пять дней штаб Конева преобразовал общую концепцию операции «Марс», разработанную Ставкой, в детальный фронтовой план. Получив его от главы штаба фронта, генерал-полковника В.Д. Соколовского, и ознакомившись с ним, Конев остался доволен:

«Главный удар наносили части 20-й армии в общем направлении Гредякино, Катерюшки. После прорыва тактической глубины обороны противника предполагалось ввести в прорыв конно-механизированную группу. Эта группа во взаимодействии с армиями левого крыла Калининского фронта должна была сыграть решающую роль в окружении и уничтожении ржевско-сычевской группировки противника.

Для обеспечения успеха на направлении главного удара на участке прорыва 20-й армии было создано превосходство сил и средств над противником в живой силе и в технике почти в два-три раза. Начертание линии фронта в целом благоприятствовало наступлению армий левого крыла Калининского и правого крыла Западного фронтов, несмотря на сильные укрепления и невыгодные для наступающего условия местности.

20-я армия наносила главный удар своим правым флангом с задачей прорвать оборону противника на фронте Васильки, Гредякино, Пруды, овладеть первой и второй линиями обороны на рубеже Мал. Петраково, Бол. и Мал. Кропотово, Подосиновка, Жеребцово. В дальнейшем армия должна была выйти западнее железной дороги Ржев-Сычевка. В первый день операции предполагалось переправить конно-механизированную группу на западный берег р. Вазуза.

На второй день операции 326, 42, 251, 247-я стрелковые дивизии должны были овладеть линией железной дороги, после чего первые три дивизии поворачивали фронт наступления на северо-запад, а последняя - на юго-запад. Такой маневр войск должен был обеспечить коридор шириной 15–18 км для ввода в прорыв конно-механизированной группы.

Дальнейшая задача конно-механизированной группы командующим фронтом была определена следующим образом (схема 24):

6-му танковому корпусу нанести сосредоточенный удар и направлении Сычевка и овладеть этим населенным пунктом во взаимодействии с частями 8-го гвардейского стрелкового корпуса, наступающими с северо-востока;

20-й кавалерийской дивизии наступать на Андреевское, не допуская подхода резервов противника с юго-запада, и громить отходящие от Сычевки части противника;

2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу (без 20-й кавалерийской дивизии) наступать на Чертолино, с целью перерезать железную дорогу Ржев-Оленине и в дальнейшем во взаимодействии с частями, наступающими с фронта, уничтожить ржевскую группировку противника» (31).

Конев прекрасно понимал, сколько труда требуется, чтобы превратить этот гладкий сценарий в подробный рабочий план операции. Разработчики штаба столкнулись с серьезными проблемами. Наносить мощные удары одновременно с форсированием крупной реки затруднительно, даже если, как надеялся Конев, эта река замерзнет. Вдобавок после первого удара река должна была стать серьезным препятствием для продвижения вперед и узким местом для транспорта, подвозящего боеприпасы. На правом фланге 20-й армии река Осуга ограничивала свободу действий и вынуждала вести наступление в тесном «коридоре». Через нее тоже предстояло переправляться, чтобы наступление развивалось с требуемой скоростью. Проведение разграничивающей черты между 20-й и 31-й армиями по реке Осуга отчасти устраняло это затруднение, но местность все равно была отнюдь не идеальной для наступления.

Задумывался Конев и о противнике. Хотя немецкие пехотные дивизии еще не успели оправиться после августовских сражений, они уже закрепились на тщательно подготовленной прочной линии обороны. Когда разведка доложила Коневу, что немецкая 5-я танковая дивизия по-прежнему прикрывает передний край обороны, он содрогнулся, вспоминая о том, какой ущерб нанесла эта дивизия в августе наступающим советским войскам. Мало того, где-то в тылу скрывались другие танковые соединения, но разведчикам не удалось выяснить ни их численности, ни точного расположения. Конев искренне надеялся, что при согласованном наступлении советских войск на все сектора Ржевского выступа эти опасные резервы противника будут брошены в другие места, но в глубине души знал, что и на его долю их хватит.

Отгоняя страшные мысли, Конев покинул штаб, предоставив офицерам выполнять свою работу.

Катастрофа на Западном фронте, созданном на базе Западного особого военного округа, стала одной из самых трагических страниц в первые дни войны. Уже 28 июня были захвачены Минск и Бобруйск, западнее белорусской столицы попали в окружение 3-я и 10-я армии, а остатки 4-й армии отошли за Березину. Создалась угроза быстрого выхода подвижных соединений врага к Днепру и прорыва к Смоленску. Руководители Западного фронта — командующий генерал армии Д.Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, начальник связи генерал-майор А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков и ряд других военачальников в первые дни июля они были отстранены от своих постов. А затем преданы суду военной коллегии Верховного суда СССР и расстреляны. Чуть позднее, в сентябре 41-го та же участь постигла командующего артиллерией фронта генерал-лейтенанта Н.А. Клича.

Роковая ошибка Сталина

Среди историков нет разногласий в том, что эта мера была не чем иным, как попыткой Сталина переложить на военачальников всю вину за поражения в начале войны и тем самым сохранить в неприкосновенности собственную репутацию. Комплекс документов, имеющихся в распоряжении специалистов, позволяет именно на вождя возложить основную ответственность за то, что войска Красной Армии встретили вражеское нападение на положении мирного времени.

Из опасения дать немцам хоть малейший повод к агрессии (хотя их целенаправленная подготовка к войне не оставляла сомнений), Сталин запрещал военному руководству самые элементарные действия по приведению войск в необходимую степень боевой готовности. Жестко пресекались все попытки командующих войсками округов, в том числе Западного особого, заранее выдвинуть на боевые позиции к границе хоть какие-то дополнительные силы.

Просчет в определении вероятных сроков нападения Германии стал наиболее роковым в ряду трагических ошибок руководства СССР. Вследствие него не было сделано главное — войска прикрытия, предназначавшиеся для отражения первого удара противника и выигрыша времени для развертывания второго эшелона оборноы, своевременно не привели в полную боевую готовность.

Политическая расправа

Сама процедура установления круга виновных выглядела политическим заказом. 30 июня Павлов был отстранен от должности и вызван Сталиным в Москву. Генерал пробыл в столице несколько дней, встретившись лишь с начальником Генштаба генералом армии Жуковым . Сталин его не принял и приказал возвращаться «туда, откуда приехал», хорошо зная, что бывший командующий до штаба фронта не доедет.

4 июля по дороге в Гомель, где к тому времени размещался штаб Западного фронта, Павлов был арестован. Процедуру ареста контролировал начальник Главного управления политической пропаганды РККА армейский комиссар 1 ранга Мехлис, по совместительству назначенный членом военного совета фронта. Ему же было поручено определить круг лиц из командного состава фронта, которые вместе с бывшим командующим должны были предстать перед судом, и сформулировать правдоподобное обоснование расправы над ними.

6 июля 1941 г. Мехлис собственноручно составил на имя Сталина телеграмму следующего содержания, которую, кроме него, подписали командующий фронтом Маршал Советского Союза Тимошенко и еще один член военного совета фронта Пономаренко:

«Военный совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение. Военный совет решил:

1. Арестовать быв[шего] нач[альника] штаба фронта Климовских, быв[шего] заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клич[а].

2. Предать суду военного трибун[ала] командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42 сд Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.

3. Нами арестованы — начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев…

Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц…"

В тот же день последовал ответ вождя, от имени Государственного Комитета Обороны одобрявшего произведенные аресты и приветствовавший «эти мероприятия как один из верных способов оздоровления фронта».

Судя по материалам следствия, Павлова и его бывших подчиненных жестоко пытали. Бывшего командующего фронтом вынудили дать признательные показания, что он был выдвиженцем «врага народа» Уборевича, расстрелянного в 1937 г. вместе с Тухачевским. На вопрос: «Вы как заговорщик открыли фронт врагу намеренно?» Павлов по существу дал утвердительный ответ.

22 июля в ходе скоротечного судебного заседания под председательством Ульриха он нашел в себе мужество отвергнуть обвинения во враждебной деятельности, признав себя виновным лишь в том, что войска округа заранее не были приведены в состояние полной боевой готовности.

По приговору суда Павлов, Климовских, Григорьев и Коробков были признаны виновными в том, что они проявили трусость, бездействие, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия и боеприпасов противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями фронта, тем самым дезорганизовали оборону страны и создали возможность противнику прорвать фронт советских войск. Их приговорили к расстрелу, и в тот же день приговор был приведен в исполнение.

Это была расправа, прикрытая инсценировкой суда, ибо приговор основывался только на показаниях подсудимых, никакие оперативные документы при этом к разбирательству не привлекались, и показания свидетелей не заслушивались.

Записка генерала Сандалова

Первым, кто официально поднял вопрос о невиновности расстрелянных генералов, был генерал — полковник Л.М. Сандалов. Его дочь Татьяна Леонидовна передала редакции его докладную записку и письмо, которые публикуются впервые.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА Л. М. САНДАЛОВА НАЧАЛЬНИКУ ВОЕННО-НАУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР ГЕНЕРАЛУ АРМИИ В.В. КУРАСОВУ

Войска Западного Особого военного округа, в том числе и 4 А, в течение начального периода Великой Отечественной войны почти целиком были разгромлены. В тот период я был начальником штаба 4-й армии.

Виновато ли командование войсками ЗОВО (переименованное с первых дней войны в командование войсками Западного фронта) и командование 4 А в разгроме войск в начальный период войны?

Для того чтобы ответить на этот важный и сложный вопрос, следует, на мой взгляд, предварительно ответить на другой вопрос: смогло ли бы любое другое командование войсками округа и армии предотвратить этот разгром?

Едва ли кто возьмется доказать возможность предотвращения разгрома войск округа и при другом более талантливом составе командования войсками округа.

Ведь войска соседних с ЗОВО Прибалтийского и Киевского военных округов были также разгромлены в начальный период войны, хотя главный удар врага и не нацеливался против войск этих округов.

Следовательно, поражение войск наших западных приграничных военных округов зависело, в конечном счете, не от качества управления войсками, а случилось:

— во-первых, вследствие более слабого технического оснащения и более слабой подготовки войск и штабов Красной Армии по сравнению с армией гитлеровской Германии

— во-вторых, вследствие внезапности нападения полностью отмобилизованной и сосредоточенной к нашим границам фашистской армии против не приведенных в боевую готовность наших войск.

В этих основных причинах разгрома войск приграничных военных округов доля вины командования войсками округов и армий невелика, что, на мой взгляд, не требует особых доказательств.

Против войск ЗОВО был направлен главный удар и, в частности, из четырех танковых групп, игравших основную роль в наступательной операции немцев, две танковые группы наступали против войск ЗОВО. С другой стороны, быстрота разгрома войск Западного округа, несомненно, в чем-то зависела и от слабого управления войсками со стороны командования войсками ЗОВО и армий.

Причиной слабого управления войсками ЗОВО в значительной мере является более чем неудачный состав командования войсками ЗОВО и в первую очередь несоответствие своей должности самого командующего войсками округа.

Генерал армии ПАВЛОВ, не имея опыта в командовании войсковыми соединениями (исключая командование в течение непродолжительного срока танковой бригадой), после участия в войне в Испании был назначен начальником АБТУ Красной Армии, а за год до войны командующим войсками ЗОВО. Не имея ни опыта в управлении войсками, ни достаточного военного образования и широкого оперативного кругозора, генерал армии ПАВЛОВ растерялся в сложной обстановке начального периода войны и выпустил из рук управление войсками. Такими же случайными и не соответствующими своим должностям были командующий ВВС ЗОВО КОПЕЦ и командующий артиллерией округа КЛИЧ.

И тот, и другой, так же, как и сам ПАВЛОВ, были участниками войны в Испании и опыта в управлении войсковыми соединениями не имели: КЛИЧ до командировки в Испанию весьма продолжительное время был преподавателем и начальником кафедры артиллерии в академии, а КОПЕЦ до войны в Испании командовал авиаэскадрильей (в первые дни войны КОПЕЦ застрелился).

Можно ли было назначать ПАВЛОВА, КОПЕЦ и КЛИЧА с их легким военно-научным багажом и опытом на такие высокие должности в самый важный военный округ Красной Армии? Ответ очевиден.

Резюмирую изложенное:

1. Основная вина в разгроме войск ЗОВО в начальный период войны должна быть с командования войсками ЗОВО снята.

2. Более тяжелая доля вины командования войсками ЗОВО в разгроме войск округа по сравнению с командованием соседних военных округов проистекает из-за неудачного состава командования ЗОВО предвоенного периода, и часть этой вины поэтому ложится на тех, кто утвердил такой состав командования округа.

3. Никакого заранее намеченного умысла по разгрому войск округа или способствованию разгрому войск со стороны всего командования округа и его отдельных лиц не было.

4. Судимость с представителей командования войсками ЗОВО должна быть снята.

Фрагмент письма генерал-майора И.И. Семенова

генерал-полковнику Л.М. Сандалову:

«Я лично от начала и до конца был непосредственным участником этих событий. Со всей ответственностью могу сказать, что ни паники, ни растерянности с их (Павлов и его заместители — Ю.Р.) стороны не было. Все, что можно было сделать в тех тяжелых условиях, делалось, но было поздно, мы расплачивались за упущенное время и за то, что были успокоены и верили, вернее, нас заставляли верить, что немцы наши чуть ли не друзья, вспомните заявление ТАСС и снимки в газетах.

Лично я предлагал Климовских и Павлову за две-три недели до начала войны поднять войска по плану прикрытия, но они на это не пошли, было прямое указание не делать этого.

Эх, Леонид Михайлович! Если бы мы это сделали хотя бы за неделю до войны, разве бы мы дали немцам так быстро продвигаться, даже несмотря на их превосходство?"

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 июля 1957 г. приговор от 22 июля 1941 г. в отношении Д.Г. Павлова, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева и А.А. Коробкова и приговор от 17 сентября 1941 г. в отношении Н.А. Клича были отменены, и дела на них производством прекращены за отсутствием в их действиях состава преступления.

Юрий Рубцов — полковник, член Российской ассоциации историков Второй Мировой войны

Имена прославленных маршалов и генералов, ставших непосредственными кузнецами Великой Победы, известны многим. Жуков, Рокоссовский, Конев, Малиновский… Вряд ли есть в России тот, кому не знакомы эти фамилии. Заслуги этих и многих других советских военачальников многократно описывались в исторической и мемуарной литературе. Гораздо меньше в этом плане повезло тем советским военачальникам (а также и простым офицерам и солдатам), кто пал в первые дни, недели и месяцы войны, так и не познав радости победы над гитлеровцами. Но им все мы обязаны ничуть не меньше, чем тем, кто дошел до Берлина. Ведь именно эти люди, настоящие герои и патриоты своей Родины, бились до последнего, пытаясь сдержать натиск превосходящего по вооружению и технической оснащенности врага на рубежах советской страны. В этой статье и пойдет речь об одном из таких героев.

Киевский особый военный округ в период, предшествовавший началу Великой Отечественной войны, рассматривался верховным командованием как один из ключевых военных округов страны. Киевский военный округ был создан 17 мая 1935 года - в результате разделения Украинского военного округа на Киевский и Харьковский военные округа. В 1938 году было решено преобразовать Киевский военный округ в Киевский особый военный округ (далее - КОВО). На западном направлении его роль была определяющей, поскольку он охватывал стратегически важную территорию Украинской ССР. К 1941 году он охватывал Киевскую, Винницкую, Житомирскую, Каменец-Подольскую, Станиславскую, Тернопольскую, Черновицкую, Ровенскую, Волынскую, Львовскую и Дрогобычскую области УССР.

Округ был приграничным, и это определяло его стратегическую значимость для обороны советского государства. На территории округа дислоцировалась наиболее крупная на западном направлении группировка советских войск. Естественно, что и командовать столь важным округом должен был достойный и пользующийся доверием Москвы человек. С момента формирования Киевского особого военного округа должность командующего занимали такие прославленные советские полководцы как командарм 2-го ранга Семен Константинович Тимошенко (в 1938-1940 гг.) и генерал армии Георгий Константинович Жуков (1940-1941 гг.).
28 февраля 1941 года Георгий Жуков, ставший победителем двух крупных военных игр, отрабатывавших наступление советских войск на западном направлении и, соответственно, оборону на западном направлении, был выдвинут Иосифом Сталиным на должность начальника Генерального штаба РККА. Стал вопрос, кто заменит Георгия Константиновича на посту командующего Киевским особым военным округом. Это должен был быть не менее достойный и талантливый военачальник. В конечном итоге, Сталин остановил свой выбор на генерал-лейтенанте Михаиле Петровиче Кирпоносе. Сорокадевятилетний генерал-лейтенант Кирпонос до назначения на должность командующего Киевским особым военным округом командовал Ленинградским военным округом. Это был военачальник с большим боевым опытом, получивший за советско-финскую войну высокое звание Героя Советского Союза.

От крестьянского сына до красного командира

Как и многие советские военачальники, Михаил Петрович Кирпонос был, что называется, человеком из народа. Он родился 22 января (9 января по старому стилю) 1892 года в местечке Вертиевка Нежинского уезда Черниговской губернии - в бедной крестьянской семье. Его образование свелось в подростковом возрасте к году церковно-приходской и трем годам земской школы. Поскольку средств у семьи было не так много, учебу пришлось прекратить и как многие ровесники из села, пойти работать. С 1909 года Кирпонос работал сторожем, лесником в лесничествах Черниговской губернии. В 1911 г. он женился на дочери шорника Олимпиаде Поляковой (впоследствии он развелся с ней в 1919 г., оставив себе двоих дочерей и в том же 1919 году женился на Софье Пиотровской). Когда началась Первая мировая война, Михаилу Кирпоносу было уже 22 года.

В 1915 году молодого человека призвали на военную службу. Он окончил инструкторские курсы при Ораниенбаумской офицерской стрелковой школе, после чего был распределен в 216-й запасный пехотный полк, дислоцированный в Козлове (ныне - город Мичуринск на территории Тамбовской области). В 1917 г. Кирпонос сменил воинскую специальность - он окончил военно-фельдшерскую школу, а в августе того же года был направлен на Румынский фронт в составе 258-го Ольгопольского пехотного полка. Двадцатипятилетний Михаил Кирпонос становится председателем солдатского полкового комитета, в ноябре того же года - председателем солдатского совета 26-го армейского корпуса.

Судя по всему, в эти годы молодой Кирпонос не только сочувствовал революционному движению, но и пытался принять в нем активное участие. Так, он организовал братание с австро-венгерскими солдатами, за что был арестован и в феврале 1918 г. демобилизован из российской армии. Тогда же он стал членом Российской коммунистической партии (большевиков). Вернувшись на родину, где хозяйничали немецкие и австро-венгерские войска, Михаил Кирпонос включился в партизанскую борьбу и создал небольшой отряд, воевавший как против немцев и австрийцев, так и против войск Центральной рады. Присоединившись в августе 1918 г. к Красной армии, Кирпонос практически сразу же (в следующем месяце сентябре), как опытный военный, был назначен командиром роты в составе 1-й Советской Украинской стрелковой дивизии. Дивизией, кстати, командовал легендарный комдив Николай Щорс.

В Красной армии карьера Кирпоноса пошла стремительно - в декабре, два месяца до этого прокомандовав ротой, он стал командиром батальона, а затем - начальником штаба и командиром 22-го Украинского стрелкового полка в составе 44-й стрелковой дивизии. В этом качестве комполка Кирпонос принимал участие в боях за взятие Бердичева, Житомира и Киева. В июле 1919 г. пришло новое назначение - помощником начальника дивизионной школы червоных старшин (красных командиров) той же 44-й стрелковой дивизии. Здесь начинается временное понижение Кирпоноса, судя по всему связанное с недостатком у него военного образования. Так, в мае 1920 г. он стал помощником начальника хозяйственной команды 2-й Киевской школы червоных старшин, а в июне 1921 г., через год, - начальником хозяйственной части, затем - помощником комиссара той же школы. В 1922 г. Кирпонос закончил 2-ю Киевскую школу червоных старшин, таким образом получив военное образование без отрыва от службы в школе.

После получения военного образования Кирпонос в течение года продолжал службу в Харьковской школе червоных старшин (октябрь 1922 - сентябрь 1923 гг.), где занимал должность помощника начальника по политической части. Затем последовала учеба в Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе, которую Кирпонос окончил в 1927 г. и был распределен командиром батальона в 130-й Богунский стрелковый полк. Однако, уже в декабре 1928 г. он вновь возвращается в систему военно-учебных заведений - на этот раз в качестве помощника начальника - начальника учебной части Харьковской военной школы червонных старшин им. ВЦИК. С апреля 1929 по март 1934 гг. Кирпонос служил в 51-й Перекопской стрелковой дивизии - сначала, до января 1931 г., в должности помощника, а затем - начальника штаба дивизии.
В марте 1934 г. Михаил Кирпонос был назначен начальником и военным комиссаром Татаро-башкирской объединенной военной школы им. ЦИК Татарской АССР. Этим военно-учебным заведением Кирпонос руководил более пяти лет - с марта 1934 по декабрь 1939 гг. За это время школа претерпела несколько переименований - в декабре 1935 г. она была переименована в Татаро-башкирскую военную пехотную школу имени ЦИК Татарской АССР, в апреле 1936 г. - в Казанскую пехотную школу им. ЦИК Татарской АССР, в марте 1937 г. - в Казанское пехотное военное училище им. ЦИК Татарской АССР и, наконец, в марте 1939 г. - в Казанское пехотное училище им. Верховного Совета Татарской АССР. С марта 1937 г. военное училище стало общесоюзным и поступать в него смогли молодые люди из всех союзных республик СССР. За те пять лет, что Казанским училищем руководил Кирпонос, в нем получили подготовку и были выпущены в войска многие достойные командиры, некоторые из них были удостоены высоких наград, в том числе и звания Героя Советского Союза. Сам Кирпонос за время руководства школой и училищем вырос в званиях. 26 октября 1935 г. ему было присвоено звание комбрига, а спустя четыре года, 4 ноября 1939 г. - звание комдива.

Курсанты училища вспоминали Кирпоноса как прекрасного командира и воспитателя - военно-педагогическая деятельность была его настоящим призванием. Кроме того, Кирпонос, будучи начальником училища, занимался и административно-хозяйственной работой - ведь в тот период организация нормального снабжения училища также представлялась достаточно сложным и, в то же время, очень нужным делом. Важнейшей для Кирпоноса оставалась и партийно-политическая деятельность - еще со времен конца Первой мировой войны, когда он был избран председателем полкового солдатского комитета, Кирпонос активно занимался общественной деятельностью. Убежденный коммунист, он принимал самое активное участие во всех партийных собраниях школы и училища. Естественно, что в духе времени приходилось ему участвовать и в обличении «врагов народа». В то же время, нельзя не отметить, что Кирпонос всегда, что говорится, «знал меру» - где были настоящие оппозиционеры советскому курсу, а где - случайно заподозренные люди. Для некоторых курсантов, командиров и преподавателей училища он сыграл роль заступника. То, что Кирпонос был активным коммунистом и безоговорочно поддерживал сталинскую политику, конечно, также сыграло роль в его последующей стремительной военной карьере. В особенности если учитывать, что в конце 1930-х гг. многие командиры Красной армии были репрессированы и их должности требовалось кем-то замещать.

Советско-финская война и рост по службе

Тем временем, военно-политическая ситуация на советских границах значительно обострилась. На северо-западном направлении Советский Союз вступил в конфликт с Финляндией. 28 ноября 1939 г. был денонсирован Договор о ненападении, а 30 ноября 1939 г. советские войска, дислоцированные на советско-финской границе, получили приказ перейти в наступление. Официальным поводом к началу боевых действий послужил артиллерийский обстрел советской территории с территории Финляндии. Против Финляндии была сосредоточена внушительная советская группа войск в составе 7-й, 8-й, 9-й и 14-й армий. С первых дней начала войны стала ощущаться потребность в грамотных и талантливых командирах, в связи с чем Наркомат обороны СССР обратился к практике перевода в действующую армию высших командиров из других воинских соединений и военно-учебных заведений. В декабре 1939 г. бывший на тот период начальником Казанского пехотного училища комдив Михаил Кирпонос получил новое назначение - командиром 70-й стрелковой дивизии, входившей в состав 7-й армии РККА. Таким образом, начальнику училища, который фактически не имел, кроме кратковременного участия в Гражданской войне, реального опыта командования войсковыми соединениями, было оказано высокое доверие и, как бы, открывались возможности для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице в случае успешного командования вверенной стрелковой дивизией.

Седьмая армия была сосредоточена на Карельском перешейке. В ее состав к ноябрю 1939 г. входили, помимо штаба армии, 19-й и 50-й стрелковые корпуса и в их составе 24-я, 43-я, 49-я, 70-я, 90-я, 123-я, 138-я, 142-я и 150-я стрелковые дивизии, три танковых бригады, шесть артиллерийских полков РГК, три артиллерийских дивизиона большой мощности РГК. Военно-воздушные силы армии включали 1-ю и 68-ю легкобомбардировочные, 16-ю скоростную бомбардировочную и 59-ю истребительную авиационные бригады в составе 12 авиационных полков и 644 самолетов.

Семидесятая стрелковая дивизия, которой предстояло командовать комдиву Кирпоносу, входила в состав 19-го стрелкового корпуса 7-й армии и включала в свой состав три стрелковых полка (68-й, 252-й и 329-й полки), два артиллерийских полка (221-й легкий артиллерийский полк и 227-й гаубичный артиллерийский полк), 361-й танковый батальон, 204-й химический танковый батальон. В феврале 1940 г. в состав дивизии был включен 28-й танковый полк на Т-26. 30 ноября 1939 г. дивизия вошла на территорию Финляндии. Принявший 25 декабря 1939 г. дивизию Кирпонос сменил ее предыдущего командира полковника Федора Александровича Прохорова. К чести последнего можно сказать, что подготовил своих бойцов он отменно и дивизия считалась одной из лучших в действующей армии. Под командованием Кирпоноса она 11 февраля 1940 г. начала участие в прорыве знаменитой «линии Маннергейма». С 11 по 14 февраля подразделения дивизии заняли часть полевые укрепления Кархульского района, 17 февраля участвовали в «битве за острова», 21-23 февраля - в захвате острова Лийсаари (Северный Березовый). 26 февраля из состава 19-го стрелкового корпуса дивизия была переведена в 10-й стрелковый корпус. Ее бойцам удалось занять часть полуострова Койвисто (Киперорт), острова Пукинсаари (Козлиный) и Ханнуккалансаари (Майский).

29 февраля дивизия была переведена в 28-й стрелковый корпус, в составе которого участвовала в боях за город Тронгзунд (высоцк), затем - за остров Равансаари (Малый Высоцкий). Наиболее знаменитым подвигом дивизии стало форсирование в ночное время по льду Выборгского залива. Совершив шестисуточный рейд в тыл противника, в марте 1940 г. дивизия заняла плацдарм на северном берегу залива и взяла под контроль дорогу Выборг - Хамина. Этот бросок дивизии сыграл важнейшую роль в штурме Выборга, что не могло не остаться без внимания вышестоящего командования. Дивизия была награждена орденом Ленина, а 252-й стрелковый и 227-й гаубичный артиллерийский полки были награждены орденами Красного Знамени. Командир дивизии Михаил Петрович Кирпонос 21 марта 1940 года был удостоен высокого звания Героя Советского Союза и получил орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

Успешное командование 70-й стрелковой дивизией, показавшей свою доблесть и боевую выучку в советско-финской войне, стало «звездным часом» комдива Кирпоноса в прямом и переносном смысле. Именно с этого времени начинается его стремительное, но, к сожалению, кратковременное, восхождение по ступеням командных должностей РККА. До этого Кирпонос пять лет руководил военным училищем, в течение четырех лет повысился лишь на одно звание. Но подвиг 70-й стрелковой дивизии способствовал тому, что комдива заметили. В апреле 1940 года, спустя месяц после форсирования Выборского залива, Михаил Кирпонос был назначен командиром 49-го стрелкового корпуса, входившего в состав Киевского особого военного округа. Однако уже в июне того же года, спустя два месяца после назначения командиром корпуса, Кирпоноса ждет следующее колоссальное повышение - он назначается командующим войсками Ленинградского военного округа. 4 июня 1940 г. Михаилу Петровичу Кирпоносу было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант» (в связи с введением генеральских званий в РККА).

Киевский Особый военный округ

Однако на должности командующего Ленинградским военным округом Михаил Кирпонос также пробыл недолго. Уже в феврале 1941 г., менее чем через год после назначения на ЛВО, Кирпонос назначается командующим Киевским Особым военным округом. 22 февраля 1941 г. Михаилу Петровичу Кирпоносу было присвоено очередное воинское звание «генерал-полковник». Назначение на Киевский Особый военный округ показывает, что верховное командование доверяло Михаилу Кирпоносу и, судя по всему, именно после его успешного руководства частями 70-й стрелковой дивизии во время советско-финской войны, видело в нем перспективного командира, способного хорошо подготовить войска стратегически важного округа и эффективно ими командовать.

Судя по всему, Сталин, назначая Кирпоноса командующим важнейшего в системе обороны западного направления военного округа, рассчитывал, что Кирпонос сможет подготовить округ к грядущей войне, не вызывая при этом подозрений со стороны противника. Ведь у Кирпоноса в годы Гражданской войны был богатый опыт участия в партизанском движении - сначала командования собственным повстанческим отрядом, а затем службы в дивизии Щорса. Командование же партизанским формированием требует той креативности мышления, многогранности, способности самостоятельно принимать решения, которой иногда не достает командирам частей регулярной армии. Тем более, что Кирпоносу приходилось совмещать не только военное и политическое руководство, но и функции администратора и снабженца. В целом следует отметить, что в выборе Кирпоноса на должность командующего округом ошибки не было - генерал-полковник действительно по своим личностным и профессиональным качествам соответствовал возлагаемым на него надеждам. Хотя, все же, был один недостаток у нового командующего - слишком малый по времени опыт командования действующими боевыми подразделениями.

По сути дела, если не учитывать время участия в Гражданской войне в дивизии Щорса, а позже - в советско-финской войне, большая часть военной службы Михаила Петровича пришлась на военно-педагогическую деятельность - он занимал различные должности в военно-учебных заведениях. На этот недостаток обратил внимание и генерал армии Георгий Константинович Жуков, у которого Кирпонос принимал командование Киевским Особым военным округом: «Я был рад, что Киевский особый военный округ достался такому достойному командиру. Конечно, у него, как и у многих других, еще не было необходимых знаний и опыта для руководства таким большим пограничным округом, но жизненный опыт, трудолюбие и природная сметка гарантировали, что из Михаила Петровича выработается первоклассный командующий войсками» (Цит. по: Мерецков К. А. На службе народу. СПб., 2003). То есть, несмотря на недостаток опыта, Жуков, тем не менее, признавал в Кирпоносе перспективного командира и был убежден в том, что генерал-полковнику удастся в полной мере раскрыть свой полководческий талант, вникнув в нюансы командования округом.
Иван Христофорович Баграмян, в то время в звании полковника служивший начальником оперативного отдела - заместителем начальника штаба Киевского Особого военного округа, вспоминает назначение Кирпоноса командующим округом: «Вскоре после приезда новый командующий обошел штаб. Видимо, ему хотелось быстрее ознакомиться с положением дел, с людьми. Побывал он и у нас, в оперативном отделе. Его худощавую, ладную фигуру плотно облегал тщательно отутюженный китель. На груди поблескивала золотая звездочка Героя. Бледное, гладко выбритое лицо почти без морщин. Над большими голубыми глазами нависали черные брови. Темные, густые волосы тщательно расчесаны на пробор. Лишь легкая седина на висках да глубокие складки в уголках губ выдавали, что этому моложавому человеку уже под пятьдесят» (Цит. по: Баграмян И.Х. Так начиналась война. М., 1971).

Большое внимание командующий Кирпонос уделял вопросам боевой подготовки войск. Прекрасно понимая, то наиболее вероятным противником Советского Союза является Германия, командование РККА уделяло большое внимание именно подготовке воинских частей и соединений Киевского Особого военного округа. В первую очередь, была поставлена задача отработки действий в случае танковой атаки противника. С другой стороны, делался упор на совершенствование подготовки собственных танковых подразделений. Так, наиболее частым гостем командующий округом генерал-полковник Кирпонос был в механизированных корпусах, где проверял умение экипажей управлять танками, а танковых подразделений - слаженно действовать в бою.

Помимо боевой подготовки, важнейшим направлением деятельности войск Киевского Особого военного округа оставалось строительство и оборудование оборонительных сооружений в приграничных районах. Однако, несмотря на все усилия командующего, округ испытывал массу проблем, характерных для всей РККА в предвоенный период. В первую очередь, речь идет о слабой вооруженности и нехватке личного состава в частях и соединениях. По воспоминаниям И.Х. Баграмяна, только в Киевском Особом военном округе не хватало 30 тысяч военнослужащих. И это несмотря на то, что военные училища были переведены с трехгодичного на двухгодичный срок обучения, создавались курсы младших лейтенантов для ускоренной подготовки командного состава. Что касается обеспечения войск вооружением и техникой, то повсеместно ощущался недостаток , средств связи и специальной техники, транспортных средств. Все это восполнить в одночасье не представлялось возможным - народное хозяйство страны и так работало на пределе.

Война

22 июня 1941 г. гитлеровская Германия и ее сателлиты напали на Советский Союз. В числе первых их удар приняли и войсковые части и соединения, входившие в состав Киевского Особого военного округа. В день начала войны Киевский Особый военный округ был преобразован в Юго-Западный фронт. Генерал-полковник Михаил Кирпонос был назначен командующим войсками Юго-Западного фронта. Войска Юго-Западного фронта насчитывали 957 тысяч солдат и офицеров. На вооружении округа находилось 12,6 тыс. артиллерийских орудий и минометов, 4783 танка и 1759 самолетов. Против Юго-Западного фронта была сосредоточена гитлеровская группа армий «Юг» численностью в 730 тысяч солдат и офицеров, 9,7 тыс. артиллерийских орудий и минометов, 799 танков и 772 самолета. То есть, на первый взгляд советские войска имели значительное превосходство не только в живой силе, но и в вооружении. Однако в действительности ситуация выглядела иным образом. Во-первых, практически сразу после начала войны группа армий «Юг» получила подкрепление из 19 дивизий, также к ней присоединились венгерские, румынские, итальянские и словацкие войска. Юго-Западный фронт подкрепления в таких количествах не получал, а состояние его технического парка, хотя и превосходящего на первый взгляд германский по численности танков, самолетов и артиллерийских орудий, оставляло желать лучшего. Во-вторых, лишь несколько советских дивизий дислоцировалось в непосредственной близости к границе, тогда как противник ударил сразу всем «кулаком» группы армий «Юг», обеспечив себе численное превосходство над советскими войсками в приграничной области и нивелировав возможности войск Юго-Западного фронта на более поздних этапах боевых действий, поскольку они вступали в боевые действия поочередно и, соответственно, не могли использовать свои преимущества в большей численности личного состава.

Ставка Верховного Главнокомандующего 22 июня 1941 г. отдала приказ генерал-полковнику Кирпоносу обеспечить контрнаступление советских войск силами 5-й и 6-й армий и взять Люблин. Сама по себе эта задача представала трудновыполнимой, однако Кирпоносу не оставалось ничего иного, как попытаться ее выполнить. В командовании фронта наметились противоположные точки зрения. Член Военного совета фронта корпусной комиссар Николай Николаевич Вашугин выступил за немедленное исполнение приказа Ставки Верховного Главнокомандующего о контрнаступлении. Противоположной позиции придерживался начальник штаба фронта генерал-лейтенант Максим Алексеевич Пуркаев. Он понимал, что войска фронта просто не успеют сконцентрироваться для нанесения ответного удара и предлагал организовать оборону, как можно дольше сдерживая противника с целью создания укрепленных районов во внутренних территориях округа.

Михаил Петрович Кирпонос выступил с несколько иной идеей - он предложил нанести удар по основанию немецкой группировки, направленной на Киев силами трех механизированных корпусов и стрелковых дивизий 5-й и 6-й армией. Задачей контрудара было бы полное уничтожение авангарда противника и максимальное сдерживание 1-й танковой армии, которой командовал генерал Эвальд фон Клейст (в состав танковой армии входили пять танковых дивизий вермахта). Однако наступательный удар советских войск оказался неудачным. Не было налажено взаимодействие между механизированными корпусами. Организационные просчеты привели к истощению ресурсной части старой бронетанковой техники, которой преимущественно и были оснащены механизированные корпуса фронта. Наконец, 34-я танковая дивизия оказалась окружена и смогла прорваться к своим, лишь потеряв все свои танки. Говоря о причинах организационных просчетов, П.В. Буркин обращает внимание на недостаточный практический опыт генерала Кирпоноса по руководству крупными воинскими соединениями. Ведь, по сути дела, до того, как стать командующим округом, он командовал лишь стрелковой дивизией, к тому же не имевшей в своем составе танковых подразделений. Соответственно, опыта организации взаимодействия механизированных соединений Кирпонос не имел (См.: Буркин П.В. Генерал Кирпонос: опыт историко-антропологического исследования).

Однако в определенной степени войскам Юго-Западного фронта все же удалось существенно затруднить продвижение противника по направлению к Киеву. Хотя план контрнаступления провалился, но советские войска остановили части вермахта в 20 км. к западу от Киева. Это заставило гитлеровцев поменять тактику наступления. Командование вермахта временно отказалось штурмовать Киев и направило все силы на левый фланг фронта. Противник оттеснил 6-ю и 12-ю советские армии на юг Украины, постепенно отрезая их от основных сил Юго-Западного фронта. В районе Таращи было задумано ответное наступление 26-й армии, однако в конечном итоге оно было пресечено противником. Вермахт отбросил 26-ю армию на северо-восток, после чего положение Юго-Западного фронта еще более ухудшилось. Соединения противника вплотную подошли к Киеву. Верховное командование требовало немедленного удержания столицы Советской Украины. 8 августа Кирпонос организовал контрнаступление на позиции противника, бросив на него все имеющиеся в его распоряжении силы - 175-ю, 147-ю стрелковые дивизии, участвовавшие в обороне Киева, резервные 206-ю и 284-ю дивизии, 2-ю и 6-ю воздушно-десантные бригады. 9 августа в бой вступили 5-я воздушно-десантная бригада и киевское народное ополчение. В итоге вермахт начал постепенное отступление от Киева. К 16 августа противник был оттеснен на исходные позиции героическими усилиями советских войск. Оборона Киева сыграла важнейшую роль на первом этапе Великой Отечественной войны, существенно затормозив продвижение войск неприятеля вглубь советской территории и заставив гитлеровское командование изменить траекторию движения основных сил вермахта. Таким образом, на целый месяц, что в условиях войны имело очень большое значение, было задержано гитлеровское наступление в сторону Москвы.

Поскольку гитлеровские войска были перенаправлены с московского на южное направление, основной задачей становилось отступление из-под Киева. На этом настаивали и сам Кирпонос, и маршалы Буденный и Шапошников. Однако Сталин разрешения на отвод войск не дал. В результате, к 14 сентября 5-я,21-я, 26-я и 37-я армии попали в окружение. Десятки тысяч советских военнослужащих погибли в окружении или при попытках его прорыва. Войска Юго-Западного фронта оказались разобщены и окружались противником. 20 сентября к хутору Дрюковщина, что в 15 км. к юго-западу от Лохвицы, подошли штабы Юго-Западного фронта и 5-й армии с силами сопровождения. Здесь их атаковали части гитлеровской 3-й танковой дивизии. Командующий артиллерией 5-й армии генерал-майор Сотенский и офицеры его штаба попали в плен. Общая численность штабной колонны к этому моменту составляла около тысячи человек, в том числе примерно 800 командиров - генералов и офицеров штаба, а также комендантская рота.

Колонна отошла в рощу Шумейково. В составе колонны находились сам командующий фронтом генерал Кирпонос, начальник штаба фронта Тупиков, члены Военного совета фронта Бурмистенко и Рыков, командующий 5-й армией Потапов и другие высшие командиры фронта. Части вермахта атаковали рощу Шумейково по трем направлениям. Бой продолжался пять часов. Генерал-полковник Михаил Кирпонос был ранен в ногу, затем ему в грудь попали осколки мины, отчего он и скончался. Подчиненные захоронили командующего фронтом здесь же, на территории рощи. В бою погибли также начальник штаба Тупиков, член Военного совета Бурмистенко, многие другие командиры. Командующий 5-й армией генерал Потапов попал в плен.

В декабре 1943 г. останки генерал-полковника Героя Советского Союза Михаила Петровича Кирпоноса были перезахоронены в Киеве в Ботаническом саду им. А.В. Фомина, а в 1957 г. - перенесены в Парк Вечной Славы. Генералу Кирпоносу в полной мере так и не удалось раскрыть свой, безусловно, присутствовавший полководческий талант. Он погиб в самом начале войны, застав самые трагические ее моменты - отступление советских войск, занятие огромной части территории Советской Украины. Тем не менее, с уверенностью можно говорить о том, что генерал Кирпонос внес колоссальный вклад в оборону страны от агрессии гитлеровской Германии. Задержав немецкие войска под Киевом, он отсрочил наступление на Москву, дав возможность консолидировать силы РККА на защите советской столицы. Несмотря на все те ошибки и просчеты в руководстве войсками, на которые обращают внимание многие современные историки, генерал Кирпонос с честью прошел свой путь советского воина и погиб на поле боя, в сражении, не сдавшись в плен неприятелю. Остается лишь привести в завершение статьи слова из воспоминаний Маршала Советского Союза Кирилла Семеновича Москаленко о генерал-полковнике Кирпоносе: «он был храбрым в военном отношении человеком и проявил себя храбрым и волевым командиром… храбрый, мужественный генерал погиб в дни тяжёлых испытаний, оставив по себе добрую и светлую память в сердцах тех, кто знал его…» (Москаленко К. С. На юго-западном направлении. М., 1975).

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

За́падный фронт - оперативное объединение советских вооруженных сил во время Великой Отечественной войны , действовал в 1941-1944 годах, образован 22 июня 1941 года на базе Западного особого военного округа. Изначально в состав фронта входили 3-я армия, 10-я армия, 4-я армия, 13-я армия. Командование фронтом принял генерал армии Д.Г. Павлов, членом военного совета стал корпусной комиссар А.Я. Фоминых, начальником штаба - генерал-майор В.Е. Климовских. В Белостокско-Минском сражении 22 июня - 8 июля 1941 года войска Западного фронта потерпели поражение: большая часть сил фронта попала в окружение и была уничтожена. Из 625 тысяч человек личного состава фронт потерял около 420 тысяч, в руки противника попало большое количество военной техники. Вина за поражение в приграничном сражении была возложена на командование фронтом. 30 июня 1941 года командующий фронтом Д.Г. Павлов был отстранен от командования, позднее арестован и приговорен к расстрелу. Так же был расстрелян начальник штаба фронта В.Е. Климовских, ряд командиров фронтового и армейского звена управления войсками. 30 июня было назначено новое командование Западным фронтом: командующий - генерал-лейтенант А.И. Еременко, начальник штаба - генерал-лейтенант Г.К. Маландин, членом военного совета - П.К. Пономаренко. Уже 2 июля новым командующим фронтом стал маршал С.К. Тимошенко, Еременко стал его заместителем. Одновременно в состав фронта были переданы войска второго стратегического эшелона.

В начале июля 1941 года в состав Западного фронта входили 22-я армия, 20-я армия, 13-я армия, 21-я армия. В резерве фронта находились 19-я, 16-я, 4-я армии. В начале Смоленского сражения войска Западного фронта вновь потерпели поражение, но не позволили противнику выйти на оперативный простор. 19 июля 1941 года в связи с назначением С.К. Тимошенко главнокомандующим войсками Западного направления командующим Западным фронтом стал А.И. Еременко. Из состава левого крыла Западного фронта 24 июля 1941 года был сформирован Центральный фронт, позже на левом фланге Западного фронта был сформирован Брянский фронт .
30 июля 1941 командующим Западным фронтом вновь стал С.К. Тимошенко, а начальником штаба - генерал-лейтенант В.Д. Соколовский. В начале августа 1941 года в состав Западного фронта входили 22-я армия, 29-я армия, 30-я армия, 19-я армия, 16-я армия, 20-я армия. После окончания Смоленского сражения 10 сентября 1941 года Западный фронт перешел к обороне.

12 сентября 1941 года командующим Западным фронтом назначен генерал-полковник И.С. Конев . В конце сентября фронт занимал оборону в полосе 340 км от Осташкова до Ельни, имел в своем составе шесть армий: 22-я армия, 29-я армия, 30-я армия, 19-я армия, 16-я армия, 20-я армия. В тылу Западного фронта были развернуты армии Резервного фронта. 2 октября 1941 года войска немецкой группы армий «Центр» начали Московскую битву. Прорвав советскую оборону, немецкие войска окружили основные силы Западного фронта в районе Вязьмы. В котле окружения оказались войска 16-й, 20-й, 19-й армий, а также 24-я и 32-я армии Резервного фронта. 5 октября 1941 года 31-я и 32-я армии Резервного армии были подчинены Западного фронта. 10 октября 1941 года войска Западного и Резервного фронта были объединены в один Западный фронт под командованием генерала армии Г.К. Жукова . И.С. Конев был оставлен его заместителем по правому флангу. 19 октября 1941 года он возглавил самостоятельный Калининский фронт в составе 22-й, 29-й, 30-й, 31-й армий. Членами военного совета Западного фронта были назначены Н.А. Булганин, И.С. Хохлов, И.А. Серов; начальником штаба фронта был оставлен В.Д. Соколовский. 12 октября в состав Западного фронта были переданы войска Московского резервного фронта.

Западный фронт остановил противника на Можайском рубеже обороны, где сосредоточились 16-я армия, 5-я армия, 33-я армия, 43-я армия, 49-я армия. В связи с расформированием Брянского фронта 11 ноября 1941 года состав Западного фронта была передана 50-я армия генерал-майора А.Н. Ермакова. 15 ноября 1941 года немецкая группа армий «Центр» возобновила наступление на Москву. В ходе оборонительных боев под Москвой в состав Западного фронта были переданы 30-я армия, 1-я ударная армия, 20-я армия.

6 декабря 1941 года Западный фронт при поддержке Калининского фронта и Юго-Западного фронтов перешел в контрнаступление под Москвой, в котором приняли участие: 30-я армия (16 декабря возвращена в состав Калининского фронта), 1-я ударная армия, 20-я армия, 16-я армия, 5-я армия, 33-я армия, 43-я армия, 49-я армия, 10-я армия, 50-я армия. В результате контрнаступления войска немецкой группы армий «Центр» потерпели поражение и были отброшены от Москвы. В январе 1942 года Западный фронт возобновил наступление с целью во взаимодействии с Калининским фронтом и Брянским фронтом разгромить основные силы немецкой группы армий «Центр». Для координации действия фронтов 1 февраля 1942 года было воссоздано Главное командование Западного направления, которое возглавил Г.К. Жуков. Он одновременно оставался и командующим Западным фронтом. Однако проводимая 8 января - 20 апреля 1942 года Ржевско-Вяземская операция не увенчалась успехом. Позднее течение 1942 года и зимы 1942-1943 годов Западный фронт вел наступательные бои на центральном направлении (Первая Ржевско-Сычевская операция; Вторая Ржевско-Сычевская операция), но не достиг успехов. 26 августа 1942 года командующим Западным фронтом назначен генерал-полковник И.С. Конев, начальником штаба с мая 1942 года был генерал-лейтенант В.Д. Соколовский. Летом и осенью 1942 года в состав Западного фронта входили: 31-я армия, 20-я армия, 5-я армия, 33-я армия, 43-я армия, 49-я армия, 50-я армия, 10-я армия, 16-я армия, 61-я армия, 3-я танковая армия, 1-я воздушная армия.

28 февраля 1943 года И.С. Конева на посту командующего Западным фронтом сменил генерал-полковник В.Д. Соколовский . Начальником штаба был назначен генерал-лейтенант А.П. Покровский. Зимой 1942-1943 годов в состав фронта входили: 30-я армия, 31-я армия, 20-я армия, 29-я армия, 5-я армия, 33-я армия, 49-я армия, 50-я армия, 10-я армия, 16-я армия, 61-я армия, 1-я воздушная армия. Постоянные активные действия советских войск под Ржевом вынудили группу армий «Центр» 2 марта 1943 начать отвод войск с ржевско-вяземского плацдарма. Советские войска начали преследование отступавшего противника (Вторая Ржевско-Вяземская операция), и к 31 марта 1943 года ржевский выступ был ликвидирован.