26 декабря великому русскому философу современности Александру Сергеевичу Панарину исполнилось бы 65 лет

Александр Панарин прошёл непростой путь от либерального диссидента советских времён к патриоту, социально мыслящему философу эпохи 90-х. Именно благодаря этому последнему этапу его жизни Панарин стал известен своими яркими, пламенными, бесценными работами. В течение своей жизни Александр Сергеевич Панарин достиг значительных высот в научной сфере (доктор исторических наук, заведующий отделением политологии философского факультета МГУ, директор Центра философских исследований Института философии РАН, действительный член 5 академий, в т.ч. Нью-Йоркской Академии Наук, лауреат Ломоносовской и Солженицынской премии, обладатель Почётного знака «Общественное признание» и т.д.), и при этом сумел не продаться, не приватизировать свою совесть.

Панарин не стал официальным политологом ни власти, ни оппозиции. Он резко выступил на стороне тех, кому объявила войну новая мировая элита во главе с США – бедных, неприспособленных, «неадаптированных». Он принял сторону России, точнее – мега-цивилизации, основанной на греко-православной письменной традиции, в противостоянии хозяевам мира, объявившим этой цивилизации войну. Не являясь приверженцем классической формационной парадигмы, нашедшей своё экстремальное воплощение в марксизме, философ отверг и ставшую модной концепцию столкновения цивилизаций, усматривая в ней лишь очередную изощрённую провокацию США против «глобального мира неадаптированных».

Александр Панарин написал более 250 научных работ, в том числе 18 крупных монографий и книг. Наиболее известные из них, принесшие Панарину известность и популярность – это «Политология», «Глобальное политическое прогнозирование», «Православная цивилизация в глобальном мире», «Агенты глобализма» (позднее эта работа целиком вошла в книгу «Искушение глобализмом», за которую учёный удостоился Солженицынской премии), «Север – Юг: сценарии обозримого будущего», и, наконец, «Стратегическая нестабильность в XXI веке». Каждая из написанных им книг – это целый философский памятник, непостижимый тем, кто рассчитывает на обывательское чтиво.

Казалось бы – ну что такого можно написать в вузовском учебнике по политологии? Но из-под пера Александра Панарина этот учебник, изданный и рекомендованный МГУ для всех студентов, изучающих политическую науку, этот учебник читается, как остросюжетный детектив для касты посвящённых в тайны политологии. В учебнике рассматриваются политическое бытие и политическое самосознание, принцип первичности индивида в гражданском обществе и его издержки (реванш экономического человека над социальным и культурным), три вида политических систем современности (особый акцент делается на «революцию притязаний»). Демократия в её исторических судьбах преподносится не только как межформационный феномен, не свойственный какой-либо одной формации (несмотря на то, что сегодня её пытаются намертво привязать к либерально-рыночной формации), но и как межцивилизационный феномен, не свойственный одной только цивилизации Запада. Субъекты политики рассматриваются во всех трёх типах политических систем – представительской, модернистской и постмодернистской. Политическая этика исследуется в её привязке к принципу разделения властей, рассматривается коренное отличие традиционной солидаристской этики от «этики успеха», навязываемой миру американской культурой. Политическая культура также рассматривается в двух типах: экономико-центричном и этноцентричном (причём Панарин не отдаёт предпочтения ни одному из них, настаивая на поиске нового типа политической культуры, основанной на великой письменной традиции). Наконец, раздел «Политическое прогнозирование» является прелюдией к написанию книги «Глобальное политическое прогнозирование»: делается вывод, что мировая война, начавшаяся в 1914 году, продолжает длиться и завершится только в XXI веке. Ключевой, на мой взгляд, момент в этом учебнике – это объяснение будущего конфликта на Украине между её восточными и западными областями, когда большинство населения, проголосовавшее за Кучму, не смогло отстоять свой цивилизационный выбор (что ещё более отчётливо проявилось уже после смерти учёного, в 2004 году):

Почему же большинство оказалось политически безъязыким и не сумело чётко сформулировать свой альтернативный проект? В этом факте обнаружилась старая истина культуры, замутнённая большевистской пропагандой: сегодня, как и всегда, культура ведёт себя по модели, заданной церковью, - она добивается большего влияния, если адресуется к духу, а не к желудку, к высшим ценностям, а не к одним только материальным интересам. Промышленное большинство под влиянием культурной революции большевизма разучилось говорить на языке духовных ценностей и апеллирует преимущественно к интересам. Такие апелляции всегда менее вдохновительны и не способны обеспечить по-настоящему высокое воодушевление, мобилизовать волю и породить мощные духовные притяжения. В политике Левобережье представляют хозяйственники и командиры производства, на Львовщине – гуманитарии, адресующие к ценностям, к «поруганным национальным святыням». Словом, одни наследуют «культуру Церкви», тогда как другие – «культуру Предприятия».

Сам же учебник «Глобальное политическое прогнозирование», написанный в 2001 году, рассматривает такие темы, как кризис прогностической парадигмы эпохи Просвещения, современная политическая история через призму синтетической прогностической модели, прогностические модели «Восток – Запад», «Север – Юг», «Россия – Восток» и «Запад – Азиатско-Тихоокеанский регион». В главу «Доминантный прогностический сценарий: проблема выбора» входят такие разделы, как «Суша и Море как соперничающие мироустроительные модели в пространстве», «Пределы модерна в горизонте прогностического дискурса», «Изнанка модерна и знаки будущего», «Тупики потребительской культуры и поиски иначе возможного», «Восстановление прерогатив Континента как программа будущего». Во главе «Контртенденции грядущего столетия: реванш Континента» речь идёт о реакции культуры и политики на вызов либерализма, о новых «проклятых вопросах», которые ставит современность, о построении духовной вертикали Континента в качестве противоядия от конфликта цивилизаций. Наконец, последний раздел посвящён перспективам Евразийского континента в Четвёртой мировой войне.

У России два пути – констатирует Александр Панарин в книге «Православная цивилизация в глобальном мире» - либо быть самобытной, либо перестать существовать вообще:

Пятая колонна западнических радикалов (и левых, и правых) дважды на протяжении ХХ века подготовила поражение России в мировых войнах: первый раз - в 1917-1918 годах, перед лицом "передовой Германии", второй раз - на рубеже 80-90-х годов, перед лицом "демократической Америки". Таким образом, вопрос о цивилизационной идентичности России, о ее праве быть непохожей на Запад, иметь собственное призвание, судьбу и традицию, на наших глазах превращается в вопрос о нашем праве на существование вообще, о национальном бытии как таковом.

«Открытое общество», «открытая экономика» - это всего лишь лингвистический выверт, уловка, призванная скрыть истинные намерения Запада по отношению к более бедным странам, не включённым в «золотой миллиард»:

Там, где Запад (речь идет в первую очередь о США) рассчитывает извлечь максимум пользы от ослабления былых границ и барьеров, он настаивает на принципе глобального «открытого общества». Глобальная «открытая экономика» означает беспрепятственную экспансию наиболее развитых стран, разоряющих более слабые экономики, лишенные привычной национальной защиты. …Но когда речь идет о движении рабочей силы с бедного Юга на богатый Север или о конкуренции более дешевых товаров, идущих из Азии в Европу, то принцип "открытого общества" тут же с легкостью отбрасывается Западом, выстраивающим все новые демаркационные линии.

Следующая грандиозная подмена, на которую указывает Панарин, связана с нашим поглощением телевизионной продукции, превращённой в товар. СМИ сегодня уже не являются средством для отражения действительности – но они превращаются в конвейер по массовому производству реальности – такой реальности, которая угодна господам мира сего:

Сегодня в системе СМИ настоящий профессионализм измеряется способностью эффективно и полностью подменить у читателей и зрителей восприятие объективной реальности потреблением знаков. СМИ представляют собой особую разновидность общественного производства, где производятся знаки, подменяющие реальность. Сознание-отражение сменяется сознанием-продуктом. Всякая зависимость образа от референта (реальной действительности) преследуется в качестве пережитка традиционного натурализма и кустарщины. Причем, разумеется, эти знаки производятся на продажу.

Россия, в понимании Александра Панарина, призванная давать приют неприспособленным, защищать слабых, как это делает церковный приход, сегодня сама приведена в положении «гонимой и отверженной церковной общины»:

Россия как община, готовая принимать «неприспособленных», ныне сама, впервые в своей истории, ведет нелегальное существование катакомбной общины. Изгои, которых она призвана была приютить - это, в первую очередь, ее собственный народ, ставший отверженным в своем отечестве. По всем признакам он ведет сегодня нелегальное существование.

Ненависть гонителей к России не носит какого-либо идеологического характера – её ненавидят потому, что в своей глубине она не такая, как они – она другая:

Напрасно Россия считала, что камнем преткновения ее на пути к европейскому дому является коммунизм. Коммунизм ушел, а недоверие и ненависть к России остались. Более того: обнаружился их более глубинный, сверхидеологический и сверхполитический характер. В качестве ответчика на нынешнем глобальном процессе по делу «коммунистического тоталитаризма» теперь все чаще привлекается православие. А эту болезнь «русского менталитета» нельзя излечить сменой строя и идеологии: от нас требуют изменения самой нашей духовной природы, умерщвления ценностного ядра нашей культуры.

После окончания холодной войны Запад не сложил оружие – напротив:

Не случайно новая гонка вооружений на Западе последовала уже после его победы в холодной войне. Вся машина милитаристского «сдерживания» и «массированного возмездия», некогда направленная против СССР, стала автоматически работать как механизм реализации привилегий западного меньшинства и его защиты перед лицом стремительно скатывающегося вниз большинства. В эпицентре всех этих событий - постсоветская Россия.

Ещё острее эти вопросы вечной холодной войны, развязанной поражённым смертоносным для цивилизации вирусом социал-дарвинизма Западом, ставятся в книге «Стратегическая нестабильность в XXI веке».

Чего в данном случае не терпит Америка: не терпит ощущения реальной угрозы или не терпит присутствия равных на Земле? Ситуация повторяется сегодня, теперь уже в виду возвышения Китая. «Внутри стратегического сообщества США существует фракция, которая полагает, что Соединенные Штаты должны предотвратить подъем Китая до статуса мировой державы, стимулировать внутренние противоречия и, если это не поможет, прибегнуть к превентивной войне». Насколько вписывается это в либерально-демократический имидж Америки? Ведь здесь не говорится о том, что США опасаются авторитарного, агрессивного, недемократического Китая. Говорится о неприемлемости подъема Китая до статуса мировой державы как таковой, способной оппонировать модели однополярного мира, то есть американскому гегемонизму.

Американские «хозяева планеты» на рубеже тысячелетий окончательно рвут с такими понятиями, как «плюрализм», «политкорректность», «толерантность» и «мультикультурализм», характерные для классической либеральной идеи. А зачем они?

Идеология нового американоцентризм гласит: либо мир станет американским, либо лучше он провалится в тартарары. Здесь, несомненно, мы видим признаки чего-то нового: современный «белый человек», самоопределяющийся в американском духе, обнаруживает свою неспособность жить в мире, где другие обладают равным с ним статусом. Такая неспособность жить в действительно плюралистическом мире являет нам новую (или заново проявившуюся) расовую нетерпимость «белого человека», демонстрирующего американскую реакцию на того самого непохожего и нетождественного другого, в неприятии которого еще недавно обвиняли носителей «закрытого» тоталитарного сознания.

Таким образом, уже знакомое нам явление русофобии, которая, словно фонтан, изрыгается на нас со всех западных телеагентств, со всех экранов кинотеатров, где идут американские блокбастеры, органически вписывается в более общую картину новой (старой?) идеологии Запада:

Русофобия выступает в качестве частного проявления новейшего социал-дарвинистского расизма, зачислившего не только русский народ, но и все периферийное большинство человечества в разряд изгоев, которым запрещен вход в новое постиндустриальное будущее. Русский народ в этом отношении просто оказался первой мишенью, на которой сосредоточили внимание активисты нового передела мира. Прежде всего это объясняется тем, что русский народ оказался владельцем громадной мировой территории, и размеры этого владения под любым предлогом хотят решительно сократить. Далее - под предлогом того, что настоящая либеральная демократия лучше приживается в маленьких республиках «типа Швейцарии». На самом деле за спиной тех, кто мечтает о десятках маленьких Швейцарий на территории нынешней единой России, стоят алчные проводники передела мира. Но не только поэтому Россия стала преимущественным объектом социал-дарвинистской критики «не тех» народов. Дело еще и в том, что социально ориентированная «демократия равенства», к которой издавна тяготеет русский народ, способна питать альтернативный проект вселенского постиндустриального общества, решительно не устраивающего тех, кто желал бы приберечь постиндустриальную перспективу только для себя, то есть превратить ее в расовую привилегию.

Именно в успехе подобной стратегии кроется весь секрет «бархатной» дестабилизации на постсоветском пространстве.

Внешний завоеватель, нога которого никогда еще не ступала в Евразию, решил подвергнуть континент неслыханным экспериментам. Главная цель их - расколоть местные народы в духе принципа «разделяй и властвуй»… Речь идет не просто о том, чтобы столкнуть национальные интересы - речь о том, чтобы противопоставить избранных и неизбранных, цивилизованных и варваров, достойных «общечеловеческого будущего» и презренных неприкасаемых. Этой расистской сегрегации служит выдуманная дилемма принятия или непринятия в европейский дом. Противник изощряется в том, чтобы элитам новых постсоветских государств нашептать, что именно они, а не их соседи могли бы удостоиться принятия в «клуб избранных», разумеется, при определенных условиях. Российскому правящему западничеству нашептывали, что принятие «их» России в европейский дом состоится при условии, если произойдет решительный отказ от имперского наследия, если Россия сбросит гири азиатчины и в очищенном от вредных расовых примесей виде предстанет перед высокой европейской комиссией. Украине, в свою очередь «доверительно» сообщали, что только решительное противопоставление бывшему «старшему брату» (который вовсе и не брат, а байстрюк с неприемлемо высокой примесью азиатско-татарской крови) создаст европейски-демократический имидж стране и обеспечит ей признание в европейском доме.

Противоядие против подобной языческой агрессии видится Александру Панарину в возврате к основам народного православия, к традиционной евразийской миссии России:

Особое обаяние русской миссии в Евразии состояло в том, что в ней никак не чувствовалось какого-то умышленного «конструктивизма», корыстной искусственности. Идеология евразийского единства, защищаемого Россией, совпадала со здравым смыслом многочисленных народов, понимающих, что на евразийской равнине надо либо вместе жить и вместе защищать общий дом, либо погрузиться в нескончаемые кровавые усобицы, выгодные злонамеренным внешним силам.

Кроме обширных книг, Александр Панарин написал немало статей, реагируя на те или иные события: «В каком мире нам предстоит жить?» (геополитический прогноз, сделанный в 1997 году), «Наше ближайшее будущее безнадёжно устарело» (делается такой же прогноз – о глобальной гражданской войне богатых с бедными, загнанными в угол и вынужденными создавать силы глобальной самообороны), «Народ без элиты: между отчаянием и надеждой», «Онтология террора» (выступление на «круглом столе» в МГУ, организованном сразу же после терактов в Нью-Йорке, на котором Панарин выступил с «крамольными» мыслями, резко осуждающими встревание России в американские «антитеррористические» авантюры), наконец, великолепная статья в газете «Завтра», написанная к 50-летию со дня смерти И.В.Сталина – «О Державнике-Отце и либеральных носителях «эдипова комплекса», в которой учёный сопоставляет стремление развенчать «культ личности» со стороны интеллигенции с уродливо-фрейдистским комплексом «юноши Эдипа», бунтующего против фигуры Отца в патриархальной семье.

В своём интервью газете «Трибуна», ставшем последним, Панарин сформулировал национальную идею для России: «Встать в авангарде слабых против сильных». Эта идея сочувствия «нищим духом», по мнению философа, лежит в основе всего православного вероучения и всей истории России:

- Россия всегда была сильна, когда выступала в союзе со слабыми против сильных. Внутри страны велик был тот государь, кто стоял за простой люд против боярства. На международной арене Россия была мировой державой, когда выступала в союзе с угнетенными народами против завоевателей и колонизаторов. Сегодня наша правящая элита решила обняться с богатыми против бедных, быть с сильными против слабых. Это самое настоящее предательство русской идеи. Причем элита ошиблась: богатые никогда Россию не примут, никогда не признают своей. Ища союза с сильными мира сего, Россия обрекает себя на трагическое одиночество - бедные оскорбятся ее предательством и тоже отвергнут. Мы уже остались практически без союзников на постсоветском пространстве, в третьем мире. Но наши оппоненты с тревогой думают, что политика поддакивания князьям века сего - некая поверхностная настройка, которую крутой ветер истории может просто сдуть, и Россия опять вернется к своему исконному призванию солидарности со слабыми против сильных. Последние поэтому не могут спать спокойно, пока существует Россия, русское государство. Главный оппонент сильных мира сего - Россия и ее русская идея. Вот почему их цель, во-первых, - лишить нас русской идеи, во-вторых, - завалить нашу государственность.

В этом интервью Панарин высказывает своё резкое неприятие многих идей, которые пытается реализовать власть в России, в частности, вступления России во Всемирную торговую организацию:

- Вступление в ВТО - это, вообще говоря, приглашение в индейцы. У него один смысл: запрятать большинство граждан нашей страны в гетто, отлучить их от цивилизации, сделав ее привилегией меньшинства. Россия должна вступить в ВТО и установить мировые цены на энергоносители. При нищенском уровне наших зарплат это будет означать вымирание населения, которое будет не в состоянии отапливать свои квартиры, потреблять необходимый минимум продуктов питания. Вступление в ВТО приведет к дальнейшей деиндустриализации постсоветского экономического пространства и будет означать следующее: вы не имеете права на собственные национальные ресурсы. Извольте быть поставщиками сырья. А перерабатывать их будем мы. На Западе возник термин: обесценивание населения по сравнению с занимаемой территорией. Нам говорят: территория у вас богатая. Куда бы деть ваше население, чтобы оно не претендовало на ресурсы вашей территории.

Наконец, по мнению Панарина, компрадорская элита в России рано или поздно будет поставлена в такие условия, когда её волей-неволей придётся переходить на сторону народа:

- Вы знаете, красные комиссары уничтожали национальную Россию. За слово «патриотизм» ставили к стенке. Всякое упоминание отечества считалось белогвардейщиной, потому что у пролетариев нет отечества. Так продолжалось все то время, пока комиссары верили в мировую революцию, в революцию в Европе. Но революция не случилась. А когда в Германии к власти пришел Гитлер, в воздухе запахло жареным. И тогда наиболее проницательные красные комиссары поняли одну простую вещь: Россия очень плохая страна, но другой у них нет, и если эту страну победит Гитлер, их место будет на виселице и нигде больше. Те, кто это понял, стали патриотами, а тех, кто не понял, Сталин просто ставил к стенке… Сегодня наш класс собственников считает, что главный оппонент их богатства - русское обедневшее большинство. Между тем Америка затеяла прибрать к своим рукам все богатства мира, в том числе и богатства нашей страны. Передачу собственности России в руки олигархического меньшинства она считает как бы промежуточным этапом. Завтра уже придет очередь США брать собственность, присвоенную нашим меньшинством, объявив ее незаконной, вклады криминальными и тому подобное. Наши богатеи, может быть, до этого пока не догадались, но рано или поздно они поймут, что на их состояния, на результаты приватизации покушаются не нищие соотечественники, а посягает сверхдержава, которая говорит: «Ваша собственность слишком хороша для вас». Все эти разговоры о русской мафии на Западе, о неспособности России управлять своей территорией, о том, что здесь будет пространство хаоса, новые Балканы, ведутся именно потому, что Америка готовится к протекторату над Россией, к тому, чтобы управлять ее богатствами. И вот когда наши новые собственники почувствуют эту угрозу, они так же, как красные комиссары 30-х годов, поймут, что Российское государство является их единственным историческим прибежищем. Вот тогда-то они дадут кое-какие денежки на возрождение России. А с теми, кто не станет этого делать, новая власть, быть может, распорядится так же, как Сталин распорядился с комиссарами, никак не хотевшими понять, что пора от пролетарского интернационализма переходить к патриотизму.

К сожалению, тяжёлая болезнь подточила силы учёного. Александр Панарин скончался в возрасте 62 лет в октябре 2003 года – задолго до «оранжевой революции» на Украине. Он не увидел, как противостояние на постсоветском пространстве вступает в финальную часть. Он не увидел, как подобную технологию начинают применять в России. И он не ошибся в главном своём прогнозе – национальные компрадорские элиты, которые почувствовали, что они навечно владеют всем – отстраняются от власти и собственности Западом. И элиты России (как и целого ряда «братских» республик на постсоветском пространстве), постепенно переходят на национальные позиции.

2006 год станет судьбоносным не только для России, но и для всей планеты. Сейчас каждый год решающий. В этом году решится – сможет ли Россия с другими странами Евразийского континента объединить усилия в борьбе против американского социального расизма, и как быстро дезертиры из правящих сословий вернутся к государственному служению, о котором так много писал Александр Панарин.

Безусловно, далеко не все идеи, высказанные Панариным, будут востребованы (в частности, теперь уже ясно, что исламский проект активно используется социальными расистами Запада для борьбы с Россией, включая внутреннюю дестабилизацию внутри неё). Другие его мысли будут подвергнуты серьёзной корректировке в духе времени. И всё же, для того, чтобы лучше разобраться во всех перипетиях глобального хаоса, нам надлежит перечитать и переосмыслить все произведения, которые этот замечательный философ оставил нам в наследство.

ПАРФЯНСКОЕ ЦАРСТВО - государство, существовавшее с середины III века до нашей эры до 226/227 годов нашей эры.

Максимальные гра-ни-цы: от реки Ев-фрат до реки Инд и среднего те-че-ния Аму-да-рьи, от пус-ты-ни Ка-ра-кум и За-кав-ка-зья до Ин-дий-ско-го океана. Основными ис-точ-ни-ка-ми для ре-кон-ст-рук-ции ис-то-рии Парфянского царства слу-жат све-де-ния ино-зем-ных (в основном вра-ж-деб-ных Парфянскому царству) ав-то-ров. С XX века в вос-соз-да-нии куль-ту-ры и внутренней жиз-ни Парфянского царства всё боль-шую роль иг-ра-ют дан-ные ар-хео-ло-гии, эпи-гра-фи-ки, ну-миз-ма-ти-ки . Осо-бен-но важ-ны рас-коп-ки в круп-ных цен-трах Парфянского царства - Ни-са, Ду-ра-Ев-ро-пос и другие. Мно-гие во-про-сы ис-то-рии Парфянского царства ос-та-ют-ся дис-кус-си-он-ны-ми (в том числе суть со-бы-тия, по-ло-жив-ше-го на-ча-ло «пар-фян-ской эре» (с 247 года до нашей эры), пол-ный спи-сок ца-рей). В от-но-ше-нии ста-нов-ле-ния Парфянского царства боль-шин-ст-во современных ис-сле-до-ва-те-лей при-ня-ло кон-цеп-цию польского ис-то-ри-ка Й. Воль-ско-го, по-ка-зав-ше-го, что дан-ные тра-ди-ции, пред-став-лен-ной у Юс-ти-на и Стра-бо-на, бо-лее дос-то-вер-ны, чем све-де-ния Ар-риа-на и за-ви-ся-щих от не-го позд-них ав-то-ров.

В середине III века до нашей эры, вос-поль-зо-вав-шись ос-лаб-ле-ни-ем вни-ма-ния Се-лев-ки-дов к восточным об-лас-тям их дер-жа-вы, от центральной вла-сти от-де-лил-ся сат-рап Пар-фии Ан-д-ра-гор. Вско-ре он по-гиб в борь-бе с ко-чев-ни-ка-ми-пар-на-ми (часть да-хов, близ-ких мас-са-ге-там). Их пред-во-ди-тель Ар-шак (смотреть Ар-ша-ки-ды пар-фян-ские) ос-но-вал собственное не-за-ви-си-мое Парфянское царство, не-ко-то-рое вре-мя спус-тя при-сое-ди-нив-шее Гир-ка-нию. По-сле смер-ти Ар-шак был обо-же-ст-в-лён, его имя ста-ло трон-ным име-нем всех по-сле-дую-щих пра-ви-те-лей Парфянского царства. При пре-ем-ни-ке Ар-ша-ка, его сы-не Ар-ша-ке II, но-вое го-су-дар-ст-во бы-ло под-чи-не-но се-лев-кид-ским ца-рём Ан-ти-охом III (смотреть Ан-ти-ох), но со-хра-ни-ло свою це-ло-ст-ность, хо-тя его пра-ви-тель ли-шил-ся цар-ско-го ти-ту-ла и пра-ва че-ка-нить мо-не-ту. По-ра-же-ние Ан-ти-оха от рим-лян в бит-ве при Маг-не-сии при-ве-ло к но-во-му от-па-де-нию пар-фян, а за-тем к по-сте-пен-но-му воз-ро-ж-де-нию их мо-щи. Царь пар-фян Мит-ри-дат I (около 171-138 годов) за-вое-вал Мар-гиа-ну и, воз-мож-но, Арейю (вхо-ди-ли в Гре-ко-Бак-трий-ское цар-ст-во), при-над-ле-жав-шие Се-лев-ки-дам Ми-дию, Ва-ви-ло-нию, Эли-маи-ду. По-пыт-ки Се-лев-ки-дов при Де-мет-рии II в 140 году и Ан-ти-охе VII в 130-129 годы вер-нуть ут-ра-чен-ное за-кон-чи-лись не-уда-чей. Даль-ней-шим за-вое-ва-ни-ям по-ме-ша-ло по-яв-ле-ние на вос-то-ке Парфянского царства ко-чев-ни-ков, в вой-нах с ко-то-ры-ми по-гиб-ли два пар-фян-ских ца-ря. В ко-неч-ном счё-те ко-чев-ни-ки осе-ли на восточных ру-бе-жах Парфянского царства в об-лас-ти, ко-то-рая ста-ла на-зы-вать-ся Са-ка-стан (ны-не Сис-тан), и при-зна-ли сю-зе-ре-ни-тет Ар-ша-ки-дов. При Мит-ри-да-те II (около 123-88/87) Парфянское царство дос-тиг-ло тер-ри-то-ри-аль-но-го мак-си-му-ма. Бы-ли ус-та-нов-ле-ны ди-пло-ма-тические от-но-ше-ния с Ки-та-ем и Ри-мом, на-чал ак-тив-но функ-цио-ни-ро-вать Ве-ли-кий шёл-ко-вый путь, став-ший важ-ным ис-точ-ни-ком до-хо-дов Парфянского царства. Под ко-нец жиз-ни Мит-ри-дат II при-нял ти-тул «царь ца-рей». По-сле его смер-ти в Парфянском царстве на-сту-пил пе-ри-од смут и усо-биц, за-кон-чив-ших-ся при Си-нат-ру-ке (около 77-70).

Вско-ре Парфянское царство столк-ну-лось с Ри-мом, раз-гро-мив-шим Пон-тий-ское цар-ст-во , Ар-ме-нию, окон-ча-тель-но ос-лаб-ших Се-лев-ки-дов. Про-ти-во-стоя-ние двух дер-жав ста-ло од-ним из важ-ней-ших фак-то-ров ис-то-рии Древ-не-го ми-ра. Вес-ной 53 римская ар-мия Крас-са дви-ну-лась в глубь Парфянского царства, но бы-ла раз-гром-ле-на под Кар-ра-ми. Од-на-ко и по-сле-до-вав-шие втор-же-ния пар-фян в Си-рию, Па-ле-сти-ну, Ма-лую Азию за-кон-чи-лись их по-ра-же-ни-ем. В 36 рим-ля-не под пред-во-ди-тель-ст-вом Мар-ка Ан-то-ния пред-при-ня-ли но-вый по-ход на Парфянское царство, и опять не-удач-но. В 20 до нашей эры ме-ж-ду ца-рём ца-рей Парфянского царства Фраа-том IV и римским императором Ав-гу-стом был за-клю-чён «веч-ный» мир.

По-сле ди-на-стического кри-зи-са в начале I века нашей эры трон Парфянского царства за-нял гла-ва бо-ко-вой вет-ви Ар-ша-ки-дов Ар-та-бан II. Пра-ви-те-ли про-вин-ций по-лу-чи-ли боль-шие при-ви-ле-гии, обо-со-би-лись са-ки, ос-но-вав-шие Ин-до-Пар-фян-ское цар-ст-во. Воз-ник-ли соб-ственные ди-на-стии в Мер-ве, Гир-ка-нии и других об-лас-тях. Во-зоб-но-ви-лись столк-но-ве-ния с Ри-мом - в ре-зуль-та-те войн в 36 году и 58-63 годы в Ар-ме-нии ут-вер-ди-лась ветвь Ар-ша-ки-дов, но она при-ня-ла римский про-тек-то-рат. В 114-117 годы римский император Тра-ян за-хва-тил ряд об-лас-тей Парфянского царства и вы-шел к Пер-сид-ско-му заливу, но при-об-ре-те-ния бы-ли ут-ра-че-ны. В 161 году пар-фя-не вторг-лись в Си-рию, од-на-ко вско-ре бы-ли из-гна-ны. В хо-де по-сле-дую-щих войн II - начала III веков рим-ля-не не-од-но-крат-но за-хва-ты-ва-ли Ме-со-по-та-мию, но удер-жать-ся там не смог-ли. Вой-ны силь-но ос-ла-би-ли Парфянское царство (его западную сто-ли-цу Кте-си-фон во II веке рим-ля-не за-хва-ты-ва-ли три-ж-ды), Ри-му и Ку-шан-ско-му цар-ст-ву уда-лось на-пра-вить часть тор-го-вых по-то-ков Ве-ли-ко-го шёл-ко-во-го пу-ти в об-ход Парфянского царства, а во II веке из-за не-уря-диц в Ки-тае по-сту-п-ле-ние китайскмх то-ва-ров пре-кра-ти-лось, что ещё бо-лее ос-ла-би-ло эко-но-ми-ку Парфянского царства. В начале III века под-нял вос-ста-ние пра-ви-тель Пар-са Ар-та-шир (Ар-да-шир) из ро-да Са-са-ни-дов. Боль-шин-ст-во влия-тель-ных ро-дов, в том числе пар-фян-ских, за-ня-ло вы-жи-да-тель-ную по-зи-цию. Царь ца-рей Ар-шак, из-вест-ный и под лич-ным име-нем Ар-та-бан (Ар-та-ван; раз-ные ис-сле-до-ва-те-ли счи-та-ют его IV или V) по-гиб в бою. Ар-та-шир под-чи-нил всё го-су-дар-ст-во и в 227 году тор-же-ст-вен-но ко-ро-но-вал-ся в Кте-си-фо-не, по-ло-жив на-ча-ло но-вой им-пе-рии - Са-са-нид-ской.

Парфянское царство име-ло слож-ную об-щест-вен-но-по-ли-тическую струк-ту-ру. Пли-ний Стар-ший на-зы-вал его объ-е-ди-не-ни-ем 18 царств. Бы-ли со-хра-не-ны многие государственные ин-сти-ту-ты, су-ще-ст-во-вав-шие при Се-лев-ки-дах. Ви-ди-мо, сре-ди пар-фян бы-то-ва-ло пред-став-ле-ние о при-над-леж-но-сти цар-ской вла-сти все-му ро-ду Ар-ша-ки-дов, что при-во-ди-ло к ди-на-стическим кон-флик-там. При ца-ре су-ще-ст-во-ва-ли два со-ве-та, один со-сто-ял из его род-ст-вен-ни-ков, дру-гой - из ма-гов. Счи-та-ет-ся, что ог-ром-ным влия-ни-ем поль-зо-ва-лись 7 знат-ных фа-ми-лий, об-ла-дав-ших тра-диционными при-ви-ле-гия-ми. Пред-ста-ви-те-ли ро-да Су-ре-нов, в ча-ст-но-сти, по-лу-чи-ли пра-во по-вя-зы-вать диа-де-му на го-ло-ву вновь из-бран-но-го Ар-ша-ка. На вос-то-ке Парфянского царства бы-ли силь-ны по-зи-ции ко-че-вой ари-сто-кра-тии. Греческие по-ли-сы, вклю-чён-ные в Парфянское царство, во вре-мя войн с Се-лев-ки-да-ми не-ред-ко вы-сту-па-ли про-тив пар-фян. В об-мен на ло-яль-ность пар-фя-не во мно-гом со-хра-ни-ли тра-диционный ук-лад гре-чес-ких, а до середины I века и ва-ви-лон-ских го-ро-дов. На-ря-ду с пар-фян-ским, офи-ци-аль-ным яв-лял-ся греческий язык. Был ши-ро-ко рас-про-стра-нён и ара-мей-ский язык. Со-блю-да-лась ве-ро-тер-пи-мость.

Пар-фян-ское ис-кус-ст-во в ши-ро-ком смыс-ле - искусство на-ро-дов, вхо-див-ших в Парфянское царство. При та-ком под-хо-де мож-но го-во-рить о «пар-фян-ском» пе-рио-де в искусстве многих ре-гио-нов и на-ро-дов. При другом под-хо-де это - син-те-зи-ро-ван-ное исксусство, соз-дан-ное в рам-ках Парфянского царства и ори-ен-ти-ро-ван-ное на за-про-сы цар-ско-го дво-ра и государственной эли-ты, пред-став-лен-ной в основном пар-фя-на-ми. На ран-них эта-пах его ос-но-ву со-став-ля-ло эл-ли-ни-стическое искусство. Ран-не-пар-фян-ская ар-хи-тек-ту-ра из-вест-на по па-мят-ни-кам Ни-сы и Ку-хе-Ход-жа. Для неё ха-рак-тер-но со-че-та-ние ахе-ме-нид-ских и ближ-не-во-сточ-ных черт (мас-сив-ные ку-бо-вид-ные объ-ё-мы, 4-столп-ные за-лы) с де-ко-ра-тив-ным оформ-ле-ни-ем, за-им-ст-во-ван-ным из эл-ли-ни-стического ре-пер-туа-ра (эле-мен-ты клас-сических ор-де-ров, мо-ну-мен-таль-ная скульп-ту-ра, на-стен-ная рос-пись). Греческие мас-те-ра стоя-ли у ис-то-ков многих от-рас-лей пар-фян-ско-го искусства (вая-ние, глип-ти-ка, ко-ро-пла-сти-ка и другие). По-сте-пен-но их дос-ти-же-ния пе-ре-ни-ма-ли и пе-ре-ос-мыс-ля-ли ме-ст-ные ху-дож-ни-ки и ре-мес-лен-ни-ки. В I-II веках ве-ду-щая роль в соз-да-нии про-из-ве-де-ний пар-фян-ско-го искусства уже при-над-ле-жа-ла иран-цам и се-ми-там, оби-тав-шим в Парфянском царстве. В скульп-ту-ре и жи-во-пи-си фор-ми-ру-ет-ся «пар-фян-ский стиль», основными осо-бен-но-стя-ми ко-то-ро-го М.И. Рос-тов-цев счи-тал фрон-таль-ность, ие-ра-тич-ность, спи-ри-туа-лизм. В ар-хи-тек-ту-ре са-мо-быт-ность ме-ст-ной куль-ту-ры на-шла от-ра-же-ние в соз-да-нии осо-бо-го кон-ст-рук-тив-но-го эле-мен-та - свод-ча-то-го ай-ва-на, став-ше-го ук-ра-ше-ни-ем многих двор-цо-вых и куль-то-вых по-стро-ек, например двор-ца в Аш-шу-ре (I века). Важ-ным де-ко-ра-тив-ным эле-мен-том в ар-хи-тек-ту-ре Парфянского царства, а по-сле его па-де-ния - ря-да других на-ро-дов ста-ла резь-ба по сту-ку (стук-ко). Многие тен-ден-ции пар-фян-ско-го искусства по-лу-чи-ли раз-ви-тие в са-са-нид-ский пе-ри-од.

Му-зы-каль-ная куль-ту-ра. Для пар-фян ха-рак-тер-но со-су-ще-ст-во-ва-ние восточных музыкальных ин-ст-ру-мен-тов (вер-ти-каль-ная уг-ло-вая ар-фа, лют-ня с длин-ной шей-кой, бу-бен, та-рел-ки - ме-со-по-там-ско-го про-ис-хо-ж-де-ния; лют-ня с ко-рот-кой шей-кой сред-не-ази-ат-ско-го про-ис-хо-ж-де-ния) с древне-греческими ин-ст-ру-мен-та-ми (ки-фа-ра, ав-лос, си-рин-га). Со-хра-ни-лись изо-бра-же-ния му-зы-кан-тов в сце-нах дио-ни-сий-ских празд-неств на ри-то-нах сло-но-вой кос-ти из Ста-рой Ни-сы, тер-ра-ко-то-вые фи-гур-ки му-зы-кан-тов из Мер-ва Древ-не-го (в том числе жен-ские фи-гур-ки с лют-ней средне-азиатского про-ис-хо-ж-де-ния с боль-шим ок-руг-лым кор-пу-сом и ко-рот-кой шей-кой), па-мят-ни-ки Хат-ры (2 мра-мор-ные жен-ские порт-рет-ные ста-туи с греческой ли-рой и восточным буб-ном; рель-еф-ный хра-мо-вый фриз пред-по-ло-жи-тель-но со сце-ной свадь-бы, с изо-бра-же-ни-ем му-зы-кан-тов с буб-на-ми, та-рел-ка-ми и ду-хо-вы-ми ин-ст-ру-мен-та-ми).