Гегель отвергает утверждение Шеллинга о том, что первоначало должно быть мыслимо как абсолютное тождество субъективного и объективного, исключающее какое бы то ни было различие между ними. Тождество и различие - диалектические противоположности, неотделимые друг от друга.

Первоначальное тождество, образующее субстанциальную основу мира, есть, по Гегелю, тождество мышления и бытия, в котором, однако, изначально наличествует различие между объективным и субъективным, но само это различие существует лишь в мышлении. Мышление, по Гегелю - это не только субъективная, человеческая деятельность, но и независимая от человека объективная сущность, первооснова, первоисточник всего существующего.

Мышление, утверждает Гегель, «отчуждает» свое бытие в виде материи, природы, которая есть «инобытие» этого объективно существующего мышления, именуемого Гегелем абсолютной идеей. С этой точки зрения разум не специфическая особенность человека, а первооснова мира, из чего следует, что мир в основе своей логичен, существует и развивается по законам, внутренне присущим мышлению, разуму. Таким образом, мышление и разум рассматриваются Гегелем как независимая от человека и человечества абсолютная сущность природы, человек, всемирной истории. Гегель стремится доказать, что мышление, как субстанциональная сущность, находится не вне мира, а в нем самом, как его внутреннее содержание, проявляющееся во всем многообразии явлений действительности.

Стремясь последовательно провести принцип тождества мышления и бытия, Гегель рассматривает мышление (абсолютную идею) не как неподвижную, неизменную первосущность, а как непрерывно развивающийся процесс познания, восходящий от одной ступени к другой, более высокой. В силу этого абсолютная идея не только начало, но и развивающееся содержание всего мирового процесса. В этом смысл известного положения Гегеля о том, что абсолютное должно быть понято не только как предпосылка всего существующего, но и как его результат, т.е. высшая ступень его развития. Эту высшую ступень развития «абсолютной идеи» составляет «абсолютный дух» - человечество, человеческая история.

Мышление по сравнению с чувственными восприятиями представляет собой высшую форму познания внешнего мира. Мы не можем чувственно воспринимать то, чего уже нет (прошлое), то, чего еще нет (будущее). Чувственные восприятия непосредственно связаны с объектами, предметами, воздействующими на наши органы чувств; наука же обнаруживает, открывает явления, которых мы не видим, не слышим, не осязаем. Однако, как ни велико значение мышления, как ни беспредельны возможности теоретического познания, мышление базируется на данных чувственного опыта и без него невозможно. Гегель в силу свойственной ему идеалистической недооценки чувственных данных не увидел глубокого диалектического единства рационального и эмпирического, не понял, как из чувственных восприятий внешнего мира мышление черпает свое содержание. Содержание мышления (содержание науки), по мнению Гегеля, есть ему одному (одному лишь мышлению) присущее содержание; оно не получено извне, а порождено мышлением. Познание, с этой точки зрения, не есть обнаружение того, что существует вне нас, вне мышления; это - обнаружение, осознание содержания мышления, науки. Выходит, следовательно, что мышление и наука познают свое собственное содержание и познание оказывается самосознанием духа. В конечном итоге Гегель приходит к фантастическому выводу, что человеческое мышление есть лишь одно из проявлений некоего абсолютного, вне человека существующего мышления - абсолютной идеи, т.е. Бога. Разумное, божественное, действительное, необходимое совпадают друг с другом, согласно учению Гегеля. Отсюда вытекает один из важнейших тезисов гегелевской философии: все действительное разумно, все разумное действительно.

Мышление отражает объективную реальность, и, поскольку оно правильно ее отражает, можно говорить о разумном взгляде на мир. Но Гегель отождествляет отражение действительности (разум) и то, что отражается, - объективную реальность. Это тождество мирового разума с многообразным миром явлений, этот процесс мышления, содержит в себе все многообразие действительности, и называется им «абсолютной идеей», с одной стороны, наполняется совершенно реальным природным и историческим содержанием, а с другой стороны, оказывается рафинированным представлением о Боге.

Основной формой мышления является понятие. Поскольку Гегель абсолютизирует мышление, он неизбежно обожествляет и понятие. Оно, по его учению, «есть начало всякой жизни» и представляет собой «бесконечную творческую форму, которая заключает внутри себя всю полноту всякого содержания и служит вместе с тем его источником». Выступая против материалистического учения о понятии как высшей форме отражения объективной действительности, Гегель ставит с ног на голову действительное отношение между мышлением и бытием: не мышление, говорит он, отражает бытие, а бытие представляет собой воплощение мышления, понятия, идеи.(1.27)

Итак, исходный пункт гегелевской философской системы - идеалистическое отождествление мышления и бытия, сведение всех процессов к процессу мышления. Действительная история сводится к истории познания, а рост и углубление знаний о мире рассматриваются как развитие самой действительности. Гегель обожествляет процесс познания, осуществляемый человечеством, выдавая его за божественное самопознание, а также за познание человечеством Бога и тем самым самого себя.

Опираясь на диалектические идеи Канта, Фихте, Шеллинга, развивая их, Гегель вместе с тем отвергает ряд ошибочных положений, содержавшихся в учениях этих мыслителей. Гегель справедливо расценивает кантовскую попытку исследовать человеческую способность познания вне истории познания, вне реального ее применения как бесплодную схоластическую.

Столь же определенно выступил Гегель против субъективизма Канта и Фихте. Природа, по Гегелю, существует независимо от человека, а человеческое познание обладает объективным содержанием. Отвергая кантовское субъективистское противопоставление сущности и явления, Гегель учил, что явления столь же объективны, как и сущность, сущность является, т.е. обнаруживается в явлении, ввиду чего и явление существенно. Познавая явления, мы тем самым познаем и сущность.

Исходя из диалектического положения о единстве сущности и явления, Гегель отверг кантовское учение о непознаваемости «вещи в себе»; в природе вещей нет никаких непреодолимых преград для познания. «Скрытая сущность вселенной не обладает в себе силой, которая была бы в состоянии оказать сопротивление дерзновению познания, она должна перед ним открыться, развернуть перед его глазами богатства и глубины своей природы и дать ему наслаждаться ими».

Гегель резко критиковал Шеллинга за недооценку роли логического мышления и логики вообще, за интуитивизм, который в конечном итоге привел Шеллинга к откровенному иррационализму. Однако, будучи идеалистом, Гегель не смог подвергнуть критике основной идеалистический порок своих ближайших предшественников: для него, также как и для других идеалистов, природа является производным от сверх природного духа. Именно поэтому Гегель не смог решить тех великих диалектических проблем, которые были поставлены предшественниками его собственной философии.

Он полагал, что ни материя, ни сознание человека не могут рассматриваться как первичное, ибо сознание невозможно логически вывести из материи, а материя также не выводима из человеческого сознания, которое само должно быть понятно как результат предшествующего развития абсолютного субстанциального первоначал.

Тождество бытия и мышления

– исходный пункт философии Гегеля

Гегель отвергает утверждение Шеллинга о том, что первоначало должно быть мыслимо как абсолютное тождество субъективного и объективного, исключающее какое бы то ни было различие между ними. Тождество и различие - диалектические противоположности, неотделимые друг от друга.

Первоначальное тождество, образующее субстанциальную основу мира, есть, по Гегелю, тождество мышления и бытия, в котором, однако, изначально наличествует различие между объективным и субъективным, но само это различие существует лишь в мышлении. Мышление, по Гегелю - это не только субъективная, человеческая деятельность, но и независимая от человека объективная сущность, первооснова, первоисточник всего существующего.

Мышление, утверждает Гегель, «отчуждает» свое бытие в виде материи, природы, которая есть «инобытие» этого объективно существующего мышления, именуемого Гегелем абсолютной идеей. С этой точки зрения разум не специфическая особенность человека, а первооснова мира, из чего следует, что мир в основе своей логичен, существует и развивается по законам, внутренне присущим мышлению, разуму. Таким образом, мышление и разум рассматриваются Гегелем как независимая от человека и человечества абсолютная сущность природы, человек, всемирной истории. Гегель стремится доказать, что мышление, как субстанциональная сущность, находится не вне мира, а в нем самом, как его внутреннее содержание, проявляющееся во всем многообразии явлений действительности.

Стремясь последовательно провести принцип тождества мышления и бытия, Гегель рассматривает мышление (абсолютную идею) не как неподвижную, неизменную первосущность, а как непрерывно развивающийся процесс познания, восходящий от одной ступени к другой, более высокой. В силу этого абсолютная идея не только начало, но и развивающееся содержание всего мирового процесса. В этом смысл известного положения Гегеля о том, что абсолютное должно быть понято не только как предпосылка всего существующего, но и как его результат, т.е. высшая ступень его развития. Эту высшую ступень развития «абсолютной идеи» составляет «абсолютный дух» - человечество, человеческая история.

Мышление по сравнению с чувственными восприятиями представляет собой высшую форму познания внешнего мира. Мы не можем чувственно воспринимать то, чего уже нет (прошлое), то, чего еще нет (будущее). Чувственные восприятия непосредственно связаны с объектами, предметами, воздействующими на наши органы чувств; наука же обнаруживает, открывает явления, которых мы не видим, не слышим, не осязаем. Однако, как ни велико значение мышления, как ни беспредельны возможности теоретического познания, мышление базируется на данных чувственного опыта и без него невозможно. Гегель в силу свойственной ему идеалистической недооценки чувственных данных не увидел глубокого диалектического единства рационального и эмпирического, не понял, как из чувственных восприятий внешнего мира мышление черпает свое содержание. Содержание мышления (содержание науки), по мнению Гегеля, есть ему одному (одному лишь мышлению) присущее содержание; оно не получено извне, а порождено мышлением. Познание, с этой точки зрения, не есть обнаружение того, что существует вне нас, вне мышления; это - обнаружение, осознание содержания мышления, науки. Выходит, следовательно, что мышление и наука познают свое собственное содержание и познание оказывается самосознанием духа. В конечном итоге Гегель приходит к фантастическому выводу, что человеческое мышление есть лишь одно из проявлений некоего абсолютного, вне человека существующего мышления - абсолютной идеи, т.е. Бога. Разумное, божественное, действительное, необходимое совпадают друг с другом, согласно учению Гегеля. Отсюда вытекает один из важнейших тезисов гегелевской философии: все действительное разумно, все разумное действительно.

Мышление отражает объективную реальность, и, поскольку оно правильно ее отражает, можно говорить о разумном взгляде на мир. Но Гегель отождествляет отражение действительности (разум) и то, что отражается, - объективную реальность. Это тождество мирового разума с многообразным миром явлений, этот процесс мышления, содержит в себе все многообразие действительности, и называется им «абсолютной идеей», с одной стороны, наполняется совершенно реальным природным и историческим содержанием, а с другой стороны, оказывается рафинированным представлением о Боге.

Основной формой мышления является понятие. Поскольку Гегель абсолютизирует мышление, он неизбежно обожествляет и понятие. Оно, по его учению, «есть начало всякой жизни» и представляет собой «бесконечную творческую форму, которая заключает внутри себя всю полноту всякого содержания и служит вместе с тем его источником». Выступая против материалистического учения о понятии как высшей форме отражения объективной действительности, Гегель ставит с ног на голову действительное отношение между мышлением и бытием: не мышление, говорит он, отражает бытие, а бытие представляет собой воплощение мышления, понятия, идеи.

Итак, исходный пункт гегелевской философской системы - идеалистическое отождествление мышления и бытия, сведение всех процессов к процессу мышления. Действительная история сводится к истории познания, а рост и углубление знаний о мире рассматриваются как развитие самой действительности. Гегель обожествляет процесс познания, осуществляемый человечеством, выдавая его за божественное самопознание, а также за познание человечеством Бога и тем самым самого себя.

Логика Гегеля

Основные части философской системы Гегеля - логика, философия природы и философия духа, к которой непосредственно примыкают философия права, философия истории, эстетика, философия религии, история философии. Логика, как это вытекает из исходного положения гегелевской философии составляет важнейшую часть его системы, поскольку тождество мышления и бытия означает, что законы мышления, которыми и занимается логика, суть подлинные законы бытия: и природы, и человеческой истории и познания. До Гегеля логика считалась наукой о субъективных (человеческих) формах мышления. Не отрицая необходимости такой научной дисциплины, т.е. формальной логики, как науки об элементарных формах и законах правильного мышления, Гегель ставит перед логической наукой задачу исследовать наиболее общие закономерности развития познания.

Гегель объявляет логику учением о сущности всех вещей. Поэтому в гегелевской «Науке логики» кроме обычных для логики вопросов и понятий, суждений, умозаключений рассматриваются такие вопросы, которыми формальная логика никогда не занималась: вопросы о закономерностях самой действительности, о превращении количественных изменений в качественные, о соотношении философских категорий и т. д.

Гегелевская постановка вопроса о диалектической логике носит идеалистический характер, поскольку Гегель отождествляет законы природы с законами логики, мышления. Нельзя согласиться с гегелевским пониманием объективности форм мышления, но оно содержит в себе глубокую догадку о том, что различные формы мышления по самой своей структуре аналогичны отношениям и процессам, имевшим место в объективной действительности.

Понятия, по Гегелю, находятся в непрерывном движении, переходят, «переливаются» друг в друга, изменяются. развиваются, превращаются в свою противоположность, обнаруживая внутренне присущие им противоречия, которые и составляют движущую силу их развития. Развитие понятий, идет от абстрактного к конкретному, от одностороннего, бедного содержанием понятия к понятию, все более богатому содержанием, охватывающему в единстве различные, даже противоположные, стороны. Гегель показывает, что количественные изменения приводят к изменениям качественным, совершаются путем скачка, перерыва непрерывности.

Гегелевское учение о диалектике мышления, о взаимосвязи и движении понятий косвенно указывает на содержание и закономерности развития тех реальных материальных процессов, которые вопреки учению Гегеля существуют независимо от познания, от мышления. Конечно, Гегель не мог «выдумать» диалектику понятий: ее действительным источником была реальная диалектика вещей в природе и обществе.

Характеризуя сущность как философскую категорию, Гегель указывает, что к ней следует отнести и то, что отличает явления друг от друга, и то, что одинаково, тождественно в них. Но в противоположность метафизике Гегель утверждает, что тождество и различие не существуют отдельно друг от друга, а представляют собой противоположные, друг с другом связанные моменты сущности. Говоря о тождестве, мы имеем в виду различия, говоря о различии, предполагаем тождество.

Гегель противопоставляет метафизическому представлению об абстрактном, исключающим различия тождестве диалектическое представление о конкретном тождестве, содержащем в себе различия. Понятие абстрактного тождества предполагает существование неизменных, всегда одинаковых вещей. Понятие конкретного тождеств, напротив, указывает на то, что каждое явление изменяется, т.е. не остается самим собой, всегда одинаковым, а переходит в другое, содержит в себе это другое как противоположность, отрицание, зародыш будущего.

Характеризуя понятие, Гегель правильно отмечает, что оно не есть только общее. Общее, взято само по себе, вне связи с особенным, т.е. с тем, что отличает одно явление от другого, бессодержательно. В реальной действительности, а, следовательно, и в понятии общее, особенное и единичное также неразделимы, как тождество и различие в сущности явлений. Раскрывая многократность понятия, единство различных сторон в самой действительности, Гегель приходит к выводу, что истина лишь постольку есть истина, поскольку содержит в себе в единстве различные, в том числе и противоположные, стороны реального. В этом смысле Гегель утверждает: абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Понятие как, единство общего, особенного и единичного получает свое необходимое выражение в различных видах суждений и умозаключений, которые изображаются Гегелем как обнаружение и осуществление творческой мощи присущей «понятию» как внутренней основе всех тех процессов, которые наблюдаются в природе и обществе на всем протяжении истории.

Понятие у Гегеля - это процесс теоретического мышления, возведенный в абсолют. Активность мышления и всей сознательной, целесообразной практической деятельности людей, преобразующей мир, идеалистически истолковывается Гегелем как творчество, самопознание «абсолютной идеи», обнаруживающей в себе все то, что непосредственно, на поверхности выступает как развитие природы и обществ. Таким образом, признавая развитие и пытаясь дать его картину, Гегель изображает его как процесс познания, осуществляющийся в лоне «абсолютной идеи».

Логика есть наука о чистой идее, т.е. об идее в абстрактной стихии мышления. Гегель считал, что предметом логики является истина. Польза логики для человека определяется тем, насколько она развивает ум, направляя его на достижение целей.

Что Гегель имеет в виду, когда говорит об «объективных мыслях»? Почему он утверждает, что логика совпадает с наукой о вещах?

То, что получается при размышлении, есть продукт нашего мышления. С другой стороны, однако, мы рассматриваем всеобщее, законы как противоположность чему-то лишь субъективному и познаем в нем существенное, истинное и объективное вещей.

Согласно этим определениям, мысли могут быть названы объективными мыслями; причем к ним следует причислять также и формы, которые рассматриваются в обычной логике и считаются обыкновенно лишь формами сознательного мышления. Логика совпадает поэтому с метафизикой – наукой о вещах, постигаемых в мыслях, за которыми признается, что они выражают существенное в вещах.

Каковы три ступени движения мышления, или основные моменты логического? Есть ли рациональный смысл в там, что Гегель выделяет такие три момента?

Логическое по своей форме имеет три стороны;

а) абстрактную , или рассудочную ,

б) диалектическую , или отрицательно-разумную ,

в) спекулятивную или положительно-разумную .

Как Гегель понимает диалектику, «диалектическое»?

Гегель разработал идеалистическую форму диалектики: он рассматривает диалектику категорий, их связи и переливы друг в друга, развитие «чистой мысли» – абсолютной идеи. Он понимает развитие как самодвижение, как саморазвитие, происходящее на основе взаимопроникновения противоположностей: поскольку явление противоречиво, оно обладает движением и развитием. У него каждое понятие находится во внутренней необходимой связи со всеми остальными: понятия и категории взаимно переходят друг в друга. Так, возможность в процессе развития превращается в действительность, количество – в качество, причина – в следствие и обратно. Он подчеркивает единство противоположных категорий – формы и содержания, сущности и явления, случайности и необходимости, причины и следствия и т. п

Диалектическое является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в сфере действительности.

Какова, по Гегелю, роль противоречия в бытии и мышлении?

Гегель различает абстрактно-всеобщее и конкретно-всеобшее, имея в виду, в первую очередь, два типа знания. Абстрактно-всеобщее - это как раз те наши общие представления. Другое дело конкретно-всеобщее, на которое опирается всякая серьезная наука.

Таким образом, Гегель противопоставляет разум как способность по­стигать и разрешать противоречия. Но, для того чтобы утвердить разум в своих правах, Гегель обосно­вывает новый взгляд на саму суть противоречий. “Ведь традиционная логика видела в противоречии сино­ним непонимания и заблуждения". Гегель утверждает противоположное. Противоречие у него становится орудием истины, а отсутствие противоречий - симп­томом заблуждения.

И каждый раз, когда в познающем мышлении возникает противоре­чие, мы должны ставить вопрос о том, является ли оно объективным противоречием. Гегель был пер­вым, кто заговорил об объективных противоречиях, выражающих противоречивость самой действитель­ности. Объективные противоречия он отличает от таких противоречий, которые являются следствием ошибки.

Движение мышления есть, по Гегелю, не что иное, как восхождение от абстрактного к конкретному. Какой смысл Гегель вкладывает в понятия «абстрактное», «конкретное»? Какова суть метода восхождения от абстрактного к конкретному?

Абстрактным, неразвитым мышлением является "первобытное" мышление, исходное в истории развития общества, точно так же, как абстрактным является "детское" мышление, исходное в истории развития индивида. Абстрактное мышление берет предмет лишь со стороны его простейших, очевидных характеристик, но не способно охватить предмет во всей совокупности этих характеристик, т.е.

конкретно.

Любое обозначение предмета, будь то слово естественного языка или понятие научно-теоретического языка, - абстрактно. Поэтому мышление, реализующееся в языке, всегда имеет дело с более или менее конкретными (содержательными) абстракциями. Однако именно в обыденной речи мы пользуемся абстрактными понятиями значительно чаще, чем принято считать - таков вывод из статьи Гегеля "Кто мысли абстрактно?" Когда ребенок хочет, чтобы ему дали какую-либо вещь, он показывает на нее и говорит: "Это!" Но словом "это" можно обозначить и детскую игрушку, и яблоко, и чашку с молоком - вообще какой угодно предмет. Таким образом, слово "это" - пример наиболее абстрактного определения: оно слишком всеобще, а потому никак не конкретизировано ("бессодержательное", или "пустое", по Гегелю, определение). Абстрактное мышление соответствует "рассудочной" форме логического.

"Мыслить конкретно" - значит воспроизводить предмет максимально полно, всесторонне, целостно (= конкретно). Гегель показал, что конкретное мышление осуществляется восхождением от простейших, а потому в значительной степени "пустых", определений ко все более содержательным, воссоздающим "теоретическую модель" познаваемого предмета, определениям. Метод конкретного мышления - диалектический метод восхождения от абстрактного к конкретному. Конкретное мышление, диалектический метод соответствуют "положительно-разумной форме" логического.

В диалектической логике под "абстрактным" понятием понимается понятие, описывающее предмет односторонне, усеченно, неполно, фиксируя наиболее общие (абстрактные) характеристики предмета вне их взаимосвязи и взаимообусловленности; под "конкретным" - понятие, описывающее предмет наиболее всесторонне, полно, исчерпывающе, фиксируя противоречивое единство (конкретное единство) противоположных характеристик предмета в их взаимообусловленности и взаимосвязи.

Определение знания в качестве конкретного или абстрактного - относительно и имеет смысл лишь в сопоставлении двух знаний, отнесённых к одной и той же реальности. Получение всё более и более конкретного знания является целью исследования. Восхождение от абстрактного к конкретному как метод исследования применим только для изучения целого, представимого как органическая система связей. Первым шагом является при этом выделение основной или исходной связи и её исследование при отвлечении - изоляции - этой связи от других существенных связей. Последующее исследование связей - конкретизация предмета изучения - проводится уже не изолированно, а с учётом результатов предшествующего анализа. Способ учёта и последовательность привлекаемых к анализу связей всегда определяются спецификой изучаемого предмета.

С. Н. Труфанов. НАУКА ЛОГИКИ 1999

Кузнецов В. Н. Немецкая классическая философия второй половины 18 – начала 19 вв.

Доброхотов

Онтология совпадает с гносеологией.

Бытие – сущность – понятие

Бытие есть первый раздел "Логики" и соответственно тезис триады. Как и всякий элемент его системы, бытие подчиняется законам развития триад: во-первых, по принципу "снятия" начальное не исчезает в последующем, а вбирается в него, обогащая при этом свой смысл; во-вторых, любой элемент триады относится к своим коррелятам в других триадах как звено в цепи развития и может как сам пояснять их, так и поясняться ими. Отсюда ясно, что бытие как категория будет сохраняться на всех уровнях развития идеи. Каждый последующий шаг развития будет давать новый предикат для абстрактного субъекта, выдвинутого в начале "Логики", – для бытия, хотя в конце окажется, что истинным субъектом была идея, предикатами для которой являлись предшествующие категории. Но это переворачивание также будет раскрывать истинный смысл бытия. Далее, ясно, что все тезисы всех триад будут давать материал для определения и объяснения первотезиса, то есть бытия. Наконец, "Логика" в целом как тезис главной триады системы также имеет смысл бытия по отношению к другим элементам.

Гегель осознает, что его "Логика" не совпадает с классическим понятием онтологии. С одной стороны, он иногда обозначает ее именно как онтологию {см.: 30, X, 242}, с другой – в очерке трех отношений мысли к объективности отождествляет онтологию с догматической метафизикой {см.: 33, I, 140}, но это значит, что мышление должно будет к ней вернуться, как ко всякому тезису, на более высоком уровне. Эта двойственность вызвана особенностями гегелевского понимания тождества бытия и мышления, решительным сторонником которого он являлся. И бытию и мышлению, говорит Гегель, присущи одни и те же определения, но мы не должны брать тождество бытия и мышления конкретно (конкретное, по Гегелю, есть богатство органически собранных воедино определений) и говорить, что сущий камень и сущий человек – одно и то же. Бытие есть именно то, что совершенно абстрактно, и этим оно отличается от конкретного {см.: 33, I, 226}. Поэтому онтология Гегеля, в отличие от традиционной, имеет дело с тождеством бытия и мышления в начале и конце системы. Для того чтобы утвердить тезис о тождестве, необходимо пройти путь конкретизации, на каждом из шагов которого бытие и мышление полностью не совпадают.

Проблема начала для гегелевской системы – не формальный вопрос, и он посвящает ей немало места. Дело в том, что в истинной системе должно быть истинное начало, иначе ложью окажется все последующее. Но истина есть конец пути. Отсюда возникает противоречие: мы должны найти истину до нахождения истины. Начало, должно быть или безусловно достоверным, или абсолютно истинным. Бытие обладает достоверностью наряду с некоторыми другими положениями, но они, в отличие от бытия, уже сами есть бытие, то есть известным образом опосредованны, бытие же – это полная непосредственность. Поскольку истинная система замкнута, и ее конец совпадает с началом, непосредственность бытия будет полностью опосредована всей системой. Потому бытие может выполнять функции начала системы, более того, именно такое начало делает философию наукой, поскольку весь свой материал она превращает в созерцание самой себя.

Второй этап "Логики" – это переход от бытия к сущности. При этом бытие теряет свою непосредственность и абстрактное единство. То, что принимали за бытие, оказалось видимостью, явлением, за которым стоит сущность. На этом этапе раздвоенность, раскол и нетождественность себе становятся главным признаком всех категорий. Переход от одной категории к другой сменяется отражением их друг в друге. Лексика, примеры и аллюзии Гегеля позволяют оценить бытие начала как "прошлое" (ср. с Шеллингом), как состояние непосредственности и наивности (что можно толковать и в индивидуальном плане, и в социальном), как необходимость, как протяженность или плоскость, как "язычество" и т.д. Сущность в таком случае будет выступать как "настоящее", "объемное", "христианство" и т.д. Но ретроспективная оценка бытия – это не главное изменение на уровне сущности. Важнее то, что сама сущность есть превращенная форма бытия.

"Учение о сущности" – это наиболее уязвимая часть логики Гегеля, поскольку все три её варианта (в "Философской пропедевтике", в большой "Науке логики" и в "Энциклопедии...") несколько отличаются друг от друга.

Гегель констатирует, что в познании “сущности вещей” обыкновенно видят “задачу или цель философии”, поскольку убеждены, что “философия не должна оставлять вещи в их непосредственности, а должна показать, что они опосредствованы или обоснованы чем-то другим”, представляя “непосредственное бытие вещей... как бы корой или завесой, за которой скрывается сущность”. Согласно Гегелю, когда говорят “все вещи имеют сущность”, то правильно “высказывают, что по истине они не то, чем они непосредственно представляются...”. Общепринятые воззрения Гегель дополняет соображением о том, что “одним лишь блужданием из одного качества в другое и одним лишь переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не окончено – имеется в вещах нечто пребывающее, и это пребывающее есть прежде всего сущность...” Вместе с тем Гегель настойчиво проводит мысль о том, что сущность не только отлична от бытия, но представляет собой “погруженное в самое себя бытие” и “происходит” из бытия.

«Истина бытия – это сущность»

«В самом бытии обнаружилось, что оно в силу своей природы углубляется внутрь и через это вхождение в себя становится сущностью. Стало быть, если абсолютное было вначале определено как бытие, то теперь оно определено как сущность»

«Выше уже было указано, что если определяют чистую сущность как совокупность (Inbegriff) всех реальностей, то эти реальности равным образом подчинены и природе определенности, и абстрагирующей рефлексии и эта совокупность сводится к пустой простоте. В таком случае сущность - лишь продукт, нечто произведенное»

«Но сущность, каковой она стала здесь, есть то, что она есть, не через чуждую ей отрицательность, а через свое собственное, бесконечное движение бытия»

«Сущность как полное возвращение бытия внутрь себя есть прежде всего неопределенная сущность»

Рациональный смысл гегелевского положения о переходе бытия в сущность заключается в том, что по такому пути развивается процесс познания и что, более определенно, постижение меры как единства количественных и качественных определений и постижение процесса меры означает такое углубление познания, когда его предметом становится сущность вещей. “ Положенность” есть необходимый шаг к тому, чтобы в конечном счете достичь ступени “в-себе-и-для-себя-определенного понятия”. “Понятие” как логическая ипостась “идеи” – это то, что глубочайшим образом связывает, по Гегелю, бытие и сущность, в которых “субстанциально... одно и то же понятие...”

Гегелевское понимание сущности уточняется разъяснением, что “отличие сущности от непосредственности бытия составляет рефлексия, и эта рефлексия есть отличительное определение самой сущности...” . Гегель в данном случае имеет в виду под “рефлексией” не человеческое размышление, а представляющуюся ему независимой от этого мышления и произведенной саморазвитием вышеназванного “понятия” соотносительность понятий, которыми определяется сущность. Эта соотносительность означает явную, “положенную”, зафиксированную в самом языке взаимосвязь противоположных: так, понятие “положительное” явно соотнесено с понятием “отрицательное”, и оно не могло бы существовать, если бы не было его антитезы. В этом смысле Гегель указывает, что “в бытии всё непосредственно; в сущности, напротив, всё соотносительно”. Поэтому если в сфере бытия формой движения понятий был переход, то в сфере сущности таковой формой выступает рефлексия: “В сущности нет больше перехода, а есть только отношение”.

Освещение Гегелем сущностной рефлектированности направлено, во-первых, против метафизического понимания сущности как непротиворечивой самотождественности и, во-вторых, против агностического взгляда на нее как непознаваемую “вещь-в-себе”. Гегелевская критика по этим вопросам имела своими непосредственными и главными адресатами, с одной стороны, лейбнице-вольфианскую философию, а с другой стороны, кантовскую философию. В противовес им Гегель трактовал сущность как внутренне противоречивое единство и как нечто вполне познаваемое. Именно в учении о сущности Гегель наиболее обстоятельно и глубоко разработал проблему диалектического противоречия. По Гегелю, “противоречие – это лишь развитое ничто...” , и сущность это “сфера положенного противоречия, которое в сфере бытия остается еще лишь в себе”. Согласно Гегелю, в сфере сущности “вместо бытия и ничто выступают теперь формы положительного и отрицательного”, причем первоначально положительное выступает как тождество, а отрицательное как различие. Поэтому когда Гегель заявляет, что первое “отношение с собой в сфере сущности есть форма тождества, рефлексии-в-самое-себя”, которая “заняла здесь место непосредственности бытия”, то второе ее отношение с собой он, естественно, характеризует как различие. То, что “сущность существенно содержит в себе определение различия”, декларативно обосновывается утверждением о том, что сущность есть чистое тождество лишь постольку, “поскольку она есть относящаяся с собой отрицательность и, следовательно, отталкивание себя от самой себя...”

К понятию противоречия Гегель идет путем “заострения”, как он сам выражается, различия, которое в представлении “притуплено”. Оно выступает вначале как “непосредственное различие, разность, т. е. как различие, в котором каждое различенное есть само по себе то, что оно есть, и равнодушно к своему отношению с другим, которое, таким образом, есть для него нечто внешнее”. Такого рода поверхностное различие Гегель считает результатом внешней рассудочной рефлексии, производящей сравнение в сфере наличного многообразия. Гегель настаивает на том, что “различие следует понимать не только как внешнюю и равнодушную разность, но и как различие в себе, и что, следовательно, вещам самим по себе свойственно быть различными”. Это “различие в себе” Гегель далее трактует как “существенное различие положительного и отрицательного”, в силу чего “различие сущности есть... противоположение, согласно которому различное имеет перед собой не вообще другое, а свое другое, т. е. каждое из различенных имеет свое определение только в своем отношении с другим, рефлектировано в самое себя лишь постольку, поскольку оно рефлектировано в другое”.

В отличие от определений сферы бытия определения сферы сущности раскрывают себя в рефлективной форме. Гегелевское понимание сущности уточняется разъяснением, что “отличие сущности от непосредственности бытия составляет рефлексия, и эта рефлексия есть отличительное определение самой сущности...”

Пример: Мы знаем, что в театрах идут различные спектакли, поставленные по соответствующим пьесам. Так вот, на этапе обнаружения бытия мы как бы обнаруживаем факт наличия на свете различных театральных пьес и устанавливаем их внешнее отличие друг от друга: авторство, количество действующих лиц, продолжительность действия. После этого мы выбираем одну из пьес и решаем пойти её посмотреть. Вот этот переход от процедуры выбора самой пьесы к походу в театр соответствует логическому переходу от сферы определений бытия к сфере определений сущности. Сфера определений бытия обладает видимостью. Знакомство с пьесой также делает её видимой для нас. Но видимость ещё не есть рефлексия. Рефлексия начинается с различия действующих лиц на сцене. Действующие лица пьесы рефлектируют друг в друга, т.е. раскрывают и показывают себя друг через друга. Подобно тому как персонажи одной пьесы раскрывают себя друг через друга, так и все определения сферы сущности высвечивают и объясняют сами себя друг через друга. На этапе обнаружения бытия мы имеем простую видимость определений – нечто и иное, одно и другое – и простой переход между ними. На этапе постижения сущности мы имеем уже не только видимость их различий, но и рефлексию (отражение) определений друг в друга.

Существенное различие определяется как противоположность. Понятие противоречия используется Гегелем при характеристике сущностного противоположения как имманентного источника движения, развития, всякого рода жизненности. По Гегелю, противоречие – это “принцип всякого самодвижения”, и “нечто жизненно, только если оно содержит противоречие...” «Смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить» - представление, повсюду фактически имея “своим содержанием противоречие, не доходит до осознания его...” .

В учении о сущности трактовка проблемы противоречия завершается утверждением, что противоречие “снимает себя само через себя” и “ближайший результат положенной как противоречие противоположности есть основание, которое содержит в себе как снятые и низведенные лишь к идеальным моментам и тождество и различие”. Не устранение, а неискоренимое внедрение: “основание, которое сначала обнаружилось перед нами как снятие противоречия, выступает... как новое противоречие”, причем “как таковое, оно не спокойно пребывает в самом себе, а скорее отталкивает себя от самого себя”.

Характеристика сущности “как основания существования” включает в себя наряду с комплексом “чистых рефлективных определений” также категории “существование” и “вещь”. Указывая, что сущность “есть основание лишь постольку, поскольку она есть основание нечто, основание некоего другого”, Гегель заявляет, что из основания происходит существование, которое снимает предшествующее опосредствование и “восстанавливает” на более высоком уровне бытие. Более конкретно, существование, по Гегелю, это “неопределенное множество существующих как рефлектированных в самое себя и одновременно также видимых в другом (in-Anderes-scheinen), относительно существующих, которые образуют мир взаимозависимостей и бесконечное сцепление оснований и обосновываемых”. Тем самым подготавливается введение категории вещи: “Вещь есть тотальность как положенное в едином развитие определений основания и существования”.

(Ключ к пониманию факта и необходимости оформленности материи Гегель видел в идеалистическом воззрении, согласно которому материю пронизывает “свободная и бесконечная форма”, которая “есть понятие”. То, что “форма не приходит в материю извне”, Гегель считал выражением того, что форма в качестве “понятия” это “тотальность”, которая “носит принцип материи в самой себе”. Тем самым отвергалась также “изначальная данность”, бытийно-существенная “самостоятельность” материи и утверждалась ее производность от “понятия”, вторичность по отношению к “идее”.)

Характеристика сущности как “чистой рефлексии” означает, по Гегелю, что “сущность светится в самой себе видимостью...”. Подчеркивая, что “бытие не исчезло в сущности”, Гегель указывал, что оно в ней “низведено... к отрицательному, к видимости (zu einem Scheme)”, и “сущность тем самым есть бытие как видимость (als Scheinen) в себе самой”. О “множестве существующих”, в которых выражается существование, Гегель говорит как о “рефлектированных в самое себя и одновременно также видимых в другом (in-Anderes-scheinen)...”. Определяя первоначально вещь как “абстрактную рефлексию-всамое-себя в противоположность рефлексии-в-другое”, Гегель считает, что кантонская “вещь-в-себе” “показывает нам себя здесь в процессе своего возникновения”: она непознаваема потому, что это пока “совершенно абстрактная и неопределенная вещь вообще”, рассматриваемая в отвлечении от “развития и внутренней определенности”. Гегель поясняет, что “все вещи суть сначала в-себе, но на этом дело не останавливается, и... вещь вообще переступает пределы голого в-себе как абстрактной рефлексии-в-самое-себя, переходит к тому, чтобы обнаружить себя также как рефлексиюв-другое, поэтому она обладает свойством” => “сущность и, далее, внутреннее находят свое подтверждение лишь в том, как они выступают в явлении”.

В систему категорий Гегель вводит “явление” так: “Существование, положенное в его противоречии, есть явление”. Явление Гегель характеризует как развитую видимость, подчеркивая одновременно, что его “не следует смешивать с голой видимостью”, что “явление есть нечто высшее, чем простое бытие”, «истина бытия». По Гегелю, “философия отличается от обыденного сознания тем, что она рассматривает как простое явление то, чему обыденное сознание приписывает значимость сущего и самостоятельность”, и заслуга Канта в том, что он первым в истории новой философии “снова выдвинул вышеуказанное различие...”. Порицая вместе с тем Канта за остановку “на полпути, поскольку он понимал явление лишь в субъективном смысле и вне его фиксировал абстрактную сущность как недоступную нашему познанию вещь в себе”, Гегель отвергал кантовский агностицизм с точки зрения своего объективно-идеалистического понимания соотношения между явлением и сущностью. Согласно Гегелю, “быть лишь явлением – это собственная природа самого непосредственного предметного мира, и, познавая его как явление, мы познаем вместе с тем сущность, которая не остается скрытой за явлением или по ту сторону его, но, низводя его на степень просто явления, именно таким образом манифестирует себя как сущность”.

Явление рассматривается как отношение, в котором “содержание есть развитая форма, внешность и противоположность самостоятельных существований и их тождественное отношение...”. Здесь Гегель формулирует один из важнейших диалектических принципов: “Существенное отношение есть определенный, совершенно всеобщий способ явления. Всё, что существует, находится в отношении, и это отношение есть истина всякого существования”. Гегель выделяет следующую триаду отношений: целое и части, сила и ее обнаружение, внутреннее и внешнее. Они представлены как прогрессирующие проявления сущностного содержания.

Отношение целого и частей характеризуется Гегелем как весьма поверхностное, лишь “непосредственное” и способное удовлетворить только рассудок. По Гегелю, только низшие, механическо-безжизненные, “неистинные” виды существования, лишенные подлинной целостности, могут постигаться через их разделение на части. В этом смысле Гегель заявляет, что само “отношение целого и частей неистинно, поскольку его понятие и реальность не соответствуют друг другу” Выше, но не намного Гегель ставит отношение силы и ее обнаружения. “определение содержания силы целиком совпадает с содержанием обнаружения, и объяснение какого-нибудь явления некоей силой есть поэтому пустая тавтология” . “Истиной” отношения силы и ее обнаружения Гегель объявляет отношение внутреннего и внешнего, считая ошибкой “рассудочной рефлексии” взгляд на сущность “как нечто только внутреннее”. По Гегелю, существенно внутреннее обязательно проявляется во вне.

“Ставшее непосредственным единство сущности и существования, или внутреннего и внешнего”, Гегель определял как “действительность”. Отвергая господствующее мнение об “абсолютной разделенности” между действительностью и мыслью, идеей, Гегель провозглашал, что подлинные идеи действительны, а подлинная действительность как единство внутреннего и внешнего “насквозь разумна”. Действительность рассматривалась Гегелем не как статичная данность, а как с необходимостью изменяющаяся и в этом изменении преобразующаяся в свою противоположность: “надломленная в себе, конечная действительность, назначение которой – быть поглощенной”, и такая действительность “содержит в себе зародыш чего-то совершенно другого”. “Существенное”, “внутреннее” этой действительности таково, что при его осуществлении “возникает совершенно другая форма (Gestalt) вещей”, “новая действительность”, которая “пожирает” предшествующую действительность.

Важнейшую роль в понимании действительности как диалектически изменяющейся играют понятия возможности, случайности, необходимости. Согласно Гегелю, “действительность есть прежде всего возможность, которая положена как противостоящая конкретному единству действительного, как абстрактная и несущественная существенность ”. Это абстрактная возможность чего угодно, которой противостоит абстрактная же невозможность чего бы то ни было. Гегель замечает, что “оцениваемая как одна лишь возможность, действительность есть нечто случайное, и, обратно, возможное само есть только случайное”. Развитие “круга определений” возможности и случайности, трактуемое как преобразование случайного в условие иного, делает возможность реальной. В этой реальной возможности, приобретающей самодвижение, соединены предмет, условия и деятельность: причем “когда все условия имеются налицо, предмет необходимо должен стать действительным и “развитая действительность... есть необходимость”.

Характеризуя случайное как внешнюю сторону действительности, Гегель считал, что оно должно быть преодолено в процессе познания, постигающего необходимость. Однако признавая, что “задача науки, и в особенности философии, состоит вообще в том, чтобы познать необходимость, скрытую под видимостью случайности”, Гегель вместе с тем предостерегал против широко распространенного среди ученых мнения, “будто случайное принадлежит лишь нашему субъективному представлению и поэтому должно быть всецело устранено, для того чтобы достигнуть истины”. Гегель проводил мысль о том, что случайность, во-первых, является объективным определением действительности, которое не может быть устранено сколь угодно глубоким постижением последней, и что, во-вторых, она диалектически соединяется с необходимостью, а не является ее абсолютным отрицанием. Это было существенно новое, диалектическое понимание случайности, наполнявшее эту категорию вместе с тем объективным содержанием.

Главное для Гегеля было в том, чтобы устранить взгляд на царящую в мире необходимость как некую слепую силу, которой человек фатально подчинен и потому является несвободным. “Слепа необходимость лишь постольку,– заявлял Гегель, – поскольку она не постигается в понятии, и нет поэтому ничего более превратного, чем упрек в слепом фатализме, который делают философии истории за то, что она видит свою задачу в познании необходимости того, что произошло в истории человечества”. При разъяснении того, что, собственно, следует понимать под царящей необходимостью и как именно обеспечивается ее постижение, Гегель вносил ряд существенно новых моментов в формулу “свобода есть познанная необходимость”, которой можно резюмировать соответствующие взгляды предшествующих философов от Спинозы до Шеллинга. Во-первых, согласно Гегелю, постичь необходимость “в понятии” это постичь ее как имеющую свою “истину” в том “понятии”, которое обозначает разумно-логическую “идею”, определяемую как свободная. Это означает познание высшего и основополагающего онтологического единства свободы и необходимости. Во-вторых, наряду с этой объективно-идеалистической трактовкой единства свободы и необходимости Гегель высказывает и более здравое, в тенденции своей материалистическое понимание этого единства. Речь идет о включении Гегелем целесообразной деятельности в рассмотрение процесса необходимости. Указывая, что необходимость называют слепой, когда констатируют, что из участвующих в ее формировании “обстоятельств и условий произошло нечто совершенно иное”, Гегель возражает: “Если же мы, напротив, рассмотрим целесообразную деятельность, то здесь в лице цели мы имеем содержание, которое известно уже заранее; эта деятельность поэтому не слепа, а зряча” (разумно ориентированная преобразующая деятельность человека реализует единство свободы и необходимости).

Необходимость далее характеризовалась Гегелем как “в себе единая, тождественная с собой, но полная содержания сущность, которая так светится видимостью в самой себе, что ее различия принимают форму самостоятельных действительностей...”. Эта необходимость развертывалась через триаду отношений.

“отношение субстанциальности и акцидентальности”, или “субстанциальное отношение”, вторым – “причинное отношение”, в котором субстанция выступала как причина, производящая действия, а третьим – взаимодействие, определяемое как “причинное отношение, положенное в его полном развитии...”. “Шествие субстанции через причинность и взаимодействие” приводит к обнаружению того, что “истина субстанции есть понятие” – “самостоятельность, которая есть отталкивание себя от себя в различенные самостоятельные существования, и именно как это отталкивание, тождественна с собой...”. Вместе с тем происходит “преображение необходимости в свободу”, и на место свободы как “абстрактного отрицания” встает “конкретная и положительная свобода”, которая “имеет своей предпосылкой необходимость и содержит ее в себе как снятую”, в силу чего свобода есть “истина необходимости”. Все это определено тем, что понятие “само есть для себя мощь необходимости и действительная свобода” (96. 1. 327, 328, 331, 335-339).

Переход к понятию, которое тем самым “оказалось истиной бытия и сущности”, трактуется Гегелем одновременно как то, что бытие и сущность “возвратились” в понятие “как в свое основание”. Из пояснений Гегеля следует, что изображенное в науке логики “самодвижение” понятий (категорий) к субстанциальному “понятию” это не онтологический процесс происхождения “понятия”, а гносеологический процесс его познания. На вопрос, почему наука логики не начинала с “понятия”, если оно есть истина бытия и сущности, Гегель отвечал: “Там, где дело идет о мыслящем познании, нельзя начать с истины, потому что истина в качестве начала основана на одном лишь заверении, а мыслимая истина как таковая должна доказать себя мышлению”. Даже если бы в начале логики было поставлено понятие, определяемое как единство бытия и сущности, то пришлось бы разъяснять, что такое это бытие и сущность и как они совмещаются в единстве понятия, а это значило бы, что “мы начали с понятия только по названию...” (96. 1. 339). Рассматриваемые пояснения выявляли рациональный смысл гегелевской системы понятий как своеобразного процесса отображения человеческого познания в его развитии и углублении. Однако этот смысл затушевывался доминировавшей в науке логики идеалистической трактовкой движения понятий (категорий) как порождаемого активностью “понятия” – логической ипостаси “идеи”.

Выражения "исходить из понятия" или "основываться на понятии" означают, что существование любой единичной вещи необходимо рассматривать в рамках той целостности, которой она принадлежит. Именно эта целостность обуславливает собой существование вещи, делает её явлением, определяет её форму и содержание, создаёт ей условия и позволяет ей действовать сообразно своему предназначению. Поэтому только через познание этой целостности (через постижение её понятия) можно обрести понимание сути всех тех конкретных вещей, которые её составляют.

Таким образом, чувственное (обыденное) сознание ограничивает понимание сущности вещей их единичностью, рассудочное мышление – их особенностью, разум же исходит из единства всех трёх моментов понятия: единичного, особенного и всеобщего.

Вывод Канта о том, что сущность вещей в себе непознаваема, вытекает из двух посылок. Во-первых, наши чувственные восприятия, посредством которых мы получаем информацию о предметах наличного мира, субъективны, а во-вторых, категории, как конструктименты (конструктивные элементы) всех наших представлений, рассматриваются Кантом так же, как достояние лишь нашего субъективного рассудка. Следовательно, все те представления, которые мы получаем с помощью категорий, следует признавать субъективными по своей форме и, согласно первому пункту, по своему содержанию. Вывод, сделанный Кантом, был закономерен для таких посылок: мы познаём являющийся нам мир, а каков он сам по себе (по своей сущности), мы не знаем. Сущность вещи в себе или вещей самих по себе нельзя познать, ибо ничем не опосредствуя себя, она тем самым никак не выдаёт себя и в итоге остаётся вне пределов досягаемости разума.

Гегель, исходя из признания тождества идеального содержания мышления и реального содержания бытия, придал определениям мышления объективный статус. Благодаря этому он устранил эту псевдопроблему и развязал себе руки для положительного решения вопроса о познавательных способностях разума: мир познаваем, и познаваем именно таким, каким он нам является. Вне, помимо являющегося нам мира, другого мира не существует. Поэтому и сущность должна являться и, познавая являющийся нам мир как явление, мы познаём вместе с тем и его сущность.

Вот два принципиальных положения гегелевского подхода к познанию сущности, которые с готовностью были восприняты его современниками, не пожелавшими мириться с кантовским агностицизмом: а) сущность дана в являющемся нам мире и, б) познавая мир как явление, мы, вместе с тем, познаём его сущность.

Так как в основе и бытия и сущности одной и той же вещи лежит одно и то же её понятие, то в сфере категорий сущности мы имеем те же самые определения, что и в сфере категории бытия, но, соответственно, в рефлективной форме. На месте чистого бытия и ничто здесь оказываются тождество и различие, вместо становления - существование, вместо наличного бытия – явление, вместо для-себя-бытия – действительность. Отсюда три ступени развития определений сущности: - существование вещей, -явление вещей, -действительность вещей.

Систематизация и связи

0. Некоторые предварительные слова. Я буду много цитировать, потому что иначе, как показывает практика, люди не доверяют выводам, которые я делаю. Эти маленькие работы по Канту и Гегелю я делаю не только для сообщения другим, но и для себя, чтобы подвести некоторый итог пройденного пути и зафиксировать результаты. Постараюсь никого не обижать. :))

1. Краткая предистория вопроса:

В предыдущих сообщениях:

я на основе анализа "Энциклопедии философских наук" (ЭФН) Гегеля сделал вывод, что

11. А как же быть с спекулятивной (диалектической в наших терминах, сокращенно - ДЛ) логикой? Ведь спекулятивная логика Гегеля специально придумана, чтобы вернуть в метафизику дух, Мир как целое и Бога. Видимо, ДЛ как спекулятивная логика должна заниматься этими тремя «бесконечными» предметами. Поскольку с остальными «конечными» предметами легко и без противоречий справляется старый добрый рассудок со своими конечными понятиями. Об этом писал старый добрый Кант и признавался (нехотя?) сам Гегель.

2. Однако на мое "сужение " значения "Спекулятивного мышления" (ДЛ) было выдвинуто два существенных возражения со стороны Михаила Грачева и Александра Болдачева. Суть этих возражений в следующем:

1) Даже если спекулятивное мышление имела своим исходным пунктом критику Канта и его понимания разума и в то же время представляет собой скрытую теологию, тем не менее результат - спекулятивная логика имеет также и самостоятельное значение (М.Грачев );

2) Даже если спекулятивное мышление у Канта понимается как бесконечное (безусловное) мышление (разум) над бесконечными (безусловными) предметами - дух, мир как целое и Бог, и Гегель исторически отталкивается от этого понимания, оно (спекулятивное мышление), тем не менее, может иметь также и другое применение у Гегеля. (А. Болдачев ).

Задавшись этими вопросами я снова попытался проникнуть в мысль Гегеля. Богословские откровения Гегеля опускаем. :))

3. Действительно, в подтверждении указанных возражений, находим у Гегеля:

Здесь главным образом мы должны заметить, что антиномия содержится не только в этих четырех заимствованных из космологии предметах, а во всех предметах всякого рода, во всех представлениях, понятиях и идеях. Знание этого и познание предметов в этом их свойстве составляют существенную сторону философского рассмотрения; это свойство и есть то, что ниже определится как диалектический Момент логического . [выдел. мной] (ЭФН, пар. 48)

В этих антиномиях дело идет отнюдь не о колебании между различными основаниями и не о голом субъективном рассуждении, а о том, чтобы показать, что всякое абстрактное определение рассудка, взятое лишь так, как оно само себя понимает, непосредственно переходит в свою противоположность. [выдел. мной] (ЭФН, пар. 81)

Иначе говоря, Гегель считает, что рассудок в чистом применении (разум) у Канта запутывается в противоречиях не только потому, что конечные определения (категории) накидываются на бесконечный предмет - Мир как целое - но и потому, что всякие абстрактные определения рассудка сплетаются в антиномии, благодаря диалектике , независимо от предмета его (рассудка) приложения.

4. Действительно, Гегель выделяет три момента Логического:

1) рассудочный (конечное мышление);

2) диалектический, отрицательно-разумный (критика конечного мышления);

3) спекулятивный, положительно-разумный (бесконечное мышление).

Но как Гегель понимает диалектику?

5. Принципом рассудочного мышления является тождество или по другому - принцип непротиворечивости. Именно поэтому выхождение из рассудка есть некоторое допущение противоречия. Какие в смысле структуры бытие-мышление, мир-познающий субъект возможны виды противоречия?

1) противоречие между бытием (воспринимаемым положением вещей) и мышлением. Например, такова апория Зенона "Ахиллес и черепаха". С точки зрения, восприятия, движение есть - Ахиллес всегда догонет черепаху. Но с точки зрения, мышления, движения нет - поскольку Ахиллес никогда не догонит черепаху. Это противоречие аналогично противоречию в науке между теорией и экспериментом. Оно решается тем, что корректируется теория. Так апорию Зенона в итоге решили математики, теоретически описав движение в мышлении.

2) противоречие внутри мышления. Здесь возможно два случая:

а) несводимое противоречие - противоречивость самого объекта. Противоречие возникает от того, что в качестве предмета исследования берется некоторый проблемный объект – например, мир как целое (антиномии Канта). Для этих объектов Гегель и придумал специальное спекулятивное мышление. Таких объектов всего три - душа, мир как целое и Бог - три бесконечных предмета;

б) сводимое противоречие - противоречивость рассуждения или спора. Противоречие внутри мышления от того, что один и тот же объект (проблема) рассматривается с разных сторон (результат спора или диалога). Это и называлось в древности собственно "диалектикой" – (искусством вести разговор, «dialektikos» по-гречески буквально означает «через разговор »). Возникает в силу различия исходных посылок спорящих. Разрешается разбором посылок или логики. Если с тем и другим все в порядке, то единственная проверка – опытом (если речь идет об объекте мира). Такое противоречие также может быть в принципе нерешаемым, если нет такого объекта мира, на котором можно было бы осуществить проверку, тогда переходим к предыдущей позиции несводимого противоречия.

3) противоречие внутри бытия (мира). Это называется диалектикой природы.

Иначе говоря, предполагают, что сам мир так устроен, что внутри него есть противоречия, которые обнаруживаются мышлением и фиксируются.

У Гегеля с последним пунктом связана некоторая трудность. Дело в том, что согласно Гегелю существует тождество бытия и мышления. Это означает, что содержание бытия (определенность мира) и содержания мышление есть одно и то же содержание. Иначе говоря, природа и дух – две формы существования одного и того же содержания мышления (логики). В этом смысле, диалектика природы = диалектика мышления , поскольку мышление и природа – только разные формы существования содержания.

6. Но если бытие и мышление - тождественны, то всякое обнаруженное противоречие в мышлении есть также и противоречие самого бытия, и наоборот. Конечно здесь везде имеется в виду не мышление эмпирического субъекта (единичного "я"), могущего ошибаться, а мышление всеобщего субъекта ("я" как понятия), который не может ошибаться. В смысле этого тождества первое противоречие сводится к третьему, поскольку содержание бытия есть содержание мышления.

В то же время, будет верным сказать, что бытие, мир - не противоречив и нет никакой диалектики природы. Природа - непротиворечива, об этом утверждал Кант и на этом настаивают все частные науки. Сам Гегель в другом месте признавался, что в отношении конечных предметов применение рассудка не встречает никаких трудностей.

Тем самым оказывается, что противоречие нельзя понимать у Гегеля ни в смысле пункта 1, ни в смысле пункта 3 (которые тождественны в силу тождества бытия и мышления). А значит, рассудок впадает в противоречия только в смысле пункта 2.

7. Теперь обратимся к тому, как Гегель понимает диалектику в ЭФН. Гегель пишет:

р) Диалектический момент есть снятие такими конечными определениями самих себя и их переход в свою противоположность. (ЭФН, пар. 81)

Диалектика же есть, напротив, имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни и ограниченны, т. е. содержат отрицание самих себя. Сущность всего конечного состоит в том, что оно само себя снимает. Диалектика есть, следовательно, движущая душа всякого научного развертывания мысли (ЭФН, пар. 81)

Но это определение диалектики странное. При таком определении диалектики она есть скорее абсолютный скептицизм, а не диалектика Платона и Аристотеля. Ведь диалектику древние понимали как особого рода дискурс, в котором в результате исследования (спора, диспута) возникала некоторая пара высказываний, противоречащих друг другу, на исследуемый вопрос. При этом речь шла именно о положительном затруднении, типа апорий Зенона или антиномий Канта, а не о тотальном скептицизме, как хочет представить это Гегель. Действительно, Гегель отождествляет скептицизм и диалектику:

Скептицизм же в его подлинном смысле есть полнейшая безнадежность относительно всех тех определенных утверждений, которые рассудок считает незыблемыми, и возникающее в результате этого твердого убеждения умонастроение есть настроение непоколебимости и душевного покоя. (ЭФН, пар. 81)

Если, впрочем, еще и теперь скептицизм часто рассматривается как непреодолимый враг всякого положительного знания вообще и, следовательно, также философии, поскольку последняя имеет дело с положительным познанием, то следует возразить, что скептицизм опасен лишь для конечного, абстрактно-рассудочного мышления, и лишь оно не может устоять против него; философия же, напротив, содержит в себе скептицизм как момент, а именно как диалектическое. Но философия не останавливается на голом отрицательном результате диалектики, как это происходит со скептицизмом. Последний ошибочно понимает этот результат, беря его лишь как голое, т. е. абстрактное, отрицание, ибо отрицательное, получающееся как результат диалектики, именно потому, что оно представляет собой результат, есть вместе с тем и положительное, так как содержит в себе как снятое то, из чего оно происходит, и не существует без последнего. Но это уже составляет основное определение третьей формы логического, а именно спекулятивной, или положительно-разумной, формы. [выдел. мной](ЭФН, пар. 81)

Разница между диалектикой и скептицизмом только в конечных выводах. Диалектика по Гегелю получается что-то типа позитивного скептицизма. Но скептицизм - это намеренное приведение в движение понятий, при котором рассмотрение под одним понятием намеренно для опракидывания догматизма противопоставляется рассмотрению под другим понятием. Цель скептицизма - именно разрушать догматизм, проводить всякую статику в динамику - в движение тотального отрицания. Именно поэтому Гегель считает, что диалектика описывает движение, что "само конечное снимает себя". Интересно, что в древности существовало противопоставление догматизма (академиков, стоиков и эпикурейцев) и скептицизма. И Гегель немало не мешкая всю метафизику до Канта называет догматизмом (за ним так будет поступать Энгельс):

3) Эта метафизика сделалась догматизмом , так как она, согласно природе конечных определений, должна была принимать, что из двух противоположных утверждений, каковыми были вышеуказанные положения, одно должно быть истинным, другое - ложным.

Прибавление. Прямой противоположностью догматизма является ближайшим образом скептицизм. Древние скептики называли догматической вообще всякую философию, поскольку она выставляет определенные положения. В этом, более широком смысле скептицизм признает догматической также и собственно спекулятивную философию. Но догматизм в более узком смысле состоит в том, что удерживаются односторонние рассудочные и исключаются противоположные определения.[выдел. мной](ЭФН, пар. 32)

Иначе говоря, догматизм старой метафизики состоял в том, что она была не скептицизмом. Более того, эту метафизику собственно Гегель называет "чисто рассудочным воззрением" (ЭФН, пар. 29). Иначе говоря, получается следующая картина:

Прежняя (до Канта) метафизика = рассучное воззрение = мышление в конечных понятиях;

- она догматична, поскольку рассудочна - ставит принцип противоречия во главу угла и плохо, что она не скептицизм.

8. Итак, для наглядности строим две цепочки:

Старая метафизика (до Канта) = рассудочное (конечное мышление) = догматизм = абстракность = обособляющее мышление;

Спекулятивная философия = разумное (бесконечное мышление) = диалектичность (позитивный скептицизм) = конкретность= тотальность.

9. Исходя их этой схемы, видно, что диалектикой Платона и Аристотеля был не "позитивный скептицизм", а именно затруднение - приведение проблемы спора к двум противоположным (противоречащим) высказываниям. Древние диалектики стремились это противоречие снять тем способом, что доказывали, что одна из сторон не права или просто фиксировали неудачу (как с апориями Зенона). Так что в итоге, на долю Гегеля остается только один вид противоречия для его выхода за рамки рассудочного мышления (т.е. мышления базирующегося на принципе тождества):

противоречие в мышлении, связанное с противоречивостью самого объекта рассмотрения (см. пункт 2 а). Я знаю только три таких объекта - душа, мир как целое и Бог. Эти три бесконечных объекта и порождают противоречие, которые выходит за рамки возможности с ним справиться рассудочного мышления (Кант).

10. Интересно, как сам Гегель трактует антиномии Канта:

Примечание. Тем самым здесь говорится [о содержании антиномий - прим. мое], что само содержание, а именно категории, взятые для себя, приводят к противоречию. Эта мысль, что то противоречие, которое определения рассудка полагают в разумном, существенно и необходимо, должна рассматриваться как один из важнейших и значительнейших успехов философии нового времени. Насколько эта точка зрения глубока, настолько же тривиально разрешение противоречия; оно представляет собой лишь нежничанье с мирскими вещами. Не сущность мира носит-де в себе язву противоречия, а только мыслящий разум, сущность духа. Нетрудно согласиться, что являющийся мир обнаруживает противоречия перед размышляющим духом: являющийся мир - это мир, каков он есть для субъективного духа, для чувственности и рассудка. Но если сравнить сущность мира с сущностью духа, то нельзя не удивляться тому, как, нимало не задумываясь, философы выдвигали и вслед за ними другие повторяли смиренные утверждения, что не сущность мира, а сущность мышления - разум - противоречива в себе. [выдел. мной] (ЭФН, пар. 48)

Здесь странным образом зияет противоречие в рассуждении Гегеля. С одной стороны, Гегель хвалит Канта за то, что он указал, что в разумном "существенно и необходимо" полагаются противоречия, и в то же время критикует Канта, что тот взял противоречие на долю разума, а не мира - "дескать, что нежничать с мирскими вещами". Кроме того, Гегель делает странное заявление:

Нетрудно согласиться, что являющийся мир обнаруживает противоречия перед размышляющим духом : являющийся мир - это мир, каков он есть для субъективного духа, для чувственности и рассудка. [выдел. мной] (ЭФН, пар. 48)

Иначе говоря, являющийся мир сам по себе противоречив? Так противоречия где? В разуме? В являющемся мире? И там, и там, если учитывать тождество бытия и мышления? Иначе говоря, противоречиво само содержание мышления, всякое мышление. Но как тогда быть с заявлением Гегеля:

В спекулятивной логике содержится чисто рассудочная логика , и первую можно сразу превратить в последнюю; для этого нужно только выбросить из нее диалектическое и разумное, и она превратится в то, что представляет собой обычная логика ... (ЭФН, пар. 82)

10. Иначе говоря, то, что Гегель говорит о диалектике (=отрицательно-разумном) и о спекуляции (=положительно-разумном) есть только прибавление Гегеля к рассудочному непротиворечивому мышлению. Сам по себе рассудок ни в какие противоречия не впадает при рассмотрении конечных предметов. Противоречия возникают только тогда, когда намеренно приводят в движение рассудочные понятия на манер скептицизма (диалектики по Гегелю) и когда рассматривают бесконечные предметы (имеющие в себе противоречия в определении).

1) диалектика (понятая по Гегелю) приводит рассудочное мышление к противоречию только в смысле намеренной критики с позиции скептицизма и поэтому сама по себе не может быть основанием для того, чтобы говорить, что само рассудочное мышление в себе противоречиво.

2) спекулятивная логика - есть нерассудочная логика (= т.е. логика инкорпорированного противоречия) только в том случае, если рассматриваются бесконечные предметы. Для Гегеля этим предметом является мышление как тотальность. Проявлениями этой тотальности служат еще две тотальности - дух и природа. Точнее, Абсолютная идея как логика проявляет себя в мышлении духа и в "окаменевшем интеллекте" природы. В этом состоит конкретность этой Идеи. Ибо в мышлении конкретным, согласно Гегелю, является то, что различено внутри себя.

Длинно получилось. Надо еще подумать. Что-то важное не ухватывается и не дается пониманию. :)))

actuspurus, 15 Февраль, 2012 - 21:50