Родился 1 декабря 1951 года в Кирове. Закончил факультет журналистики Уральского государственного университета, в 1980 году. Служил в армии, работал слесарем на заводе Лепсе, фрезеровщиком на заводе «Маяк». Занимался в литературном клубе «Молодость» (с 1972 по 1973 год). С июля 1973 года работал в редакциях областных газет «Комсомольское племя» (по 1987), «Кировская правда» (по 1991), «Вятский край».

Член Союза писателей России, член Союза журналистов России, заслуженный работник культуры России, член правления областной писательской организации, член экспертного совета по культуре при департаменте культуры и искусства Кировской области. Лауреат премии Правительства России в области печатных СМИ, международной литературной премии «Золотое перо», всесоюзной премии имени В. Овечкина, всероссийской литературной премии имени Н. А. Заболоцкого, всероссийской православной литературной премии имени святого благоверного князя Александра Невского, областных премий имени А.С. Грина, О.М. Любовикова, Л.В. Дьяконова, общегородской премии «Мэри» за 2002 год, премии «Вятский горожанин», кавалер ордена Ф.М. Достоевского II степени, обладатель золотой медали православного фестиваля в Пензе и почетного знака «За заслуги перед профессиональным сообществом» православного фестиваля в Москве.

Участник областных литературных семинаров и православных фестивалей в Москве и Пензе, Дней вятской культуры в Польше и Москве, Дней Заболоцкого в Уржуме, Дней литературы в Слободском, Подосиновце, других районах области, торжественных мероприятий, посвященных юбилеям города Кирова, Свято-Трифоновским чтениям, был делегатом ХIV съезда Союза писателей России в Калуге, одним из руководителей межрегиональных, областных семинаров молодых литераторов, членом жюри фестивалей социального кино в Кирове, областного конкурса «Лучшая вятская книга года», областных и всероссийских литературных премий.

Автор книг стихов и прозы «Следы на снегу» (стихи, 1981), «Старый двор» (лирическое повествование в стихах и прозе,1988), «Снегопады двадцатого века» (стихи,1993), «Серебряный оберег» (стихи, маленькая повесть, колики и переколики,1997), «Александровский сад» (роман-мозаика, 2001), «Окно в Венецию» (стихи, 2003), «Симоновский остров» (рассказы и современные зарисовки, 2003), «Дорога на Иерусалим» (путевые заметки о паломничестве, 2006 и 2007), «Жизнь. Судьба. Литература» (литературные портреты и беседы, 2006), «Молитва о Святой Земле» (путевые заметки о паломничестве, 2007), «Серебро и золото» (стихи и проза, 16 том в серии «Антология вятской литературы», 2011), «Будем как свечи» (путевые заметки о паломничестве, 2012),«Молнии слов светозарных. Этот известный неизвестный В.А. Никифоров-Волгин» (художественные очерки о духовном писателе, 2013), «Я в путь готов, я здесь оставил душу. История одного причастия» (2013), «Повесть о земле Русской» (2014).

Стихи печатались в книгах «И напиться воды из ключа» (М. Чебышева, А. Страузов, Н. Пересторонин), «Дружеский отбор» (Валерий Фокин, Николай Пересторонин, 2008), в альбомах «Осень. Болдино», «Зима. Вятские Увалы» (П. Касаткин, Н. Пересторонин, 2006), повесть «Обитель» опубликована в альманахе «Пермь литературная» (2014), художественные и исторические очерки - в сборниках «Берег с радостной пристанью», «Романовы и Вятской край. К 400-летию династии Романовых». О творчестве Николая Васильевича Пересторонина писали в областных газетах, газете «Российский литератор», «Литературной газете», журналах «Знамя», «Наш современник», современном иллюстрированном словаре Вятского края «Лидеры Кировской области», сборниках очерков «И соль, и цвет земли родной», сняты фильмы и передачи на КГТРК «Вятка», телеканалах «Слово веры» и «Союз».

Как поэт печатался в областных изданиях, коллективных сборниках «Встречи», журналах «Смена», «Наш современник», «Нижний Новгород», «Собор», «Россияне», «Русское эхо», «Всерусскiй собор», «Родная Ладога», «Литера», «Вятская культура», всероссийском альманахе «День поэзии-2000», «Альманахе поэзии-2008», антологии Сибирской поэзии «Слово о Матери», «Литературной газете», газете «Русь державная», фотоальбоме «Великорецкий крестный ход». Его творчество представлено во втором томе Энциклопедии Земли Вятской «Литература», томах Антологии Вятской литературы «Вятская поэзия ХХ века», «Современный рассказ». Редактировал пятый том Энциклопедии Земли Вятской «Архитектура», шестнадцатый том Книги Памяти «Сотворение Победы», поэтические сборники молодых поэтов.

Библиография

«Следы на снегу», стихи, Киров, Волго-Вятское книжное издательство, 1981, художник В.П. Копылов, 15 стр.

«Старый двор», лирическое повествование в стихах и прозе, Киров, Волго-Вятское книжное издательство, 1988 г. Художник Г.Ю. Карачарова, 60 стр.

«Снегопады двадцатого века» стихи, Киров, издательство «Вятское слово», художник Татьяна Дедова, 1993, 48 стр.

«Серебряный оберег», стихи, маленькая повесть, колики и переколики. Киров, Областная типография, 1997, художник С.Ю. Горбачев, 127 стр., с илл.

«Александровский сад», роман-мозаика, Киров,. Дом печати «Вятка», 2001 год, художник С.Ю. Горбачев, 191 стр, с илл..

«Симоновский остров»,рассказы и современные зарисовки, Киров, серия «Народная библиотека», Кировская областная писательская организация, художник С.Ю. Горбачев, 2003 год, 63 стр.

«Окно в Венецию», стихи, художник С.Ю. Горбачев, Киров, 2003, 319 стр.

«Дорога на Иерусалим», проза и стихи, Киров, Дом печати «Вятка», 2006 г, 48 стр.

«Жизнь, Судьба. Литература», Киров.2006, Медицинский информационно-аналитический центр, 142 стр.

«Осень. Болдино», стихи Николая Пересторониа, фотографии Петра Касаткина предисловие Юрия Жулина, Киров, 2006, Дом печати «Вятка», 18 стр. с илл.

«Зима. Вятские увалы», стихи Николая Пересторонина, фотографии Петра Касаткина предисловие Юрия Одношивкина, 2006, 14 стр. с илл.

«Дорога на Иерусалим» проза и стихи, Санкт - Петербург, 2007, 48 стр.

«Молитва о Святой земле, проза и стихи, по благословению митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа, Вятка (Киров), Областная типография, художник Алексей Крысов, 2007, 221 стр.. илл.

«Дружеский отбор», стихи и критические статьи Николая Пересторонина и Валерия Фокина, художник В.Г. Удальцов, Киров, 2008, 111 стр. с илл.

«И напиться воды из ключа» стихи трех поэтов Николай Пересторонин, Маргарита Чебышева, Александр Страузов, Киров, серия «Народная библиотека», Областная писательская организация, художник С.Ю. Горбачев, 2003, стр. 64.

«Серебро и золото», стихи и проза, серия «Антология вятской литературы», предисловие В.А. Поздеева, послесловие О.Л. Лапко, издательство «О –Краткое», художник А.Крысов, Киров, 2011, стр. 400..

«Будем как свечи», проза, по благословению митрополита Вятского и Слободского Марка,. Областная типография, художник А.П. Мочалова, Вятка (Киров), 2012, стр. 256, с илл.

«Молнии слов светозарных. Этот известный неизвестный В.А. Никофоров-Волгин», проза, Киров, Издательский дом «Герценка», 2013. стр. 76, с илл.

«Я в путь готов, я здесь оставил душу», история одного причастия, проза, Слободской, Слободская городская библиотека имени А.С. Грина, 2014, стр. 56, с илл.

«Повесть о Земле Русской», Киров, ООО «Типография «старая Вятка», 2014. стр. 246, с илл.

«Дом на высокой горе»,повесть, рассказ, эссе, Киров, Издательский дом «Герценка», 2015. стр. 214 с илл.

«Кильмезь (Наследие Вятки). Киров. Издательский дом «Крепостновъ» Благотворительный фонд «Наследие Вятки». 2016.- 216 с. илл.

«....А я остался на Земле». Проза, стихи. Киров. Издательской дом «Герценка», 2016.172 стр. илл.

«Путешествие в судьбу. Иордан. Байкал. Великая» Стихи, проза. Издательский дом «Герценка» 2018. 140 с. илл.

«Некалендарная весна». Стихи. Киров. «Фонд «Культурное наследие Вятки». Кировская областная типография. 2018. 172 с. илл.

Публикации произведений Николая Пересторониа в журналах, альманахах, коллективных сборниках

«Живу в Москве, на Вятской улице», стихи, Москва, «Мир путешествий», 1993, №5, с.32,

«Я не сам выбираю пути», «Еще долго читать прошлогодние письма», «Ссора», «Этюд», «Рожденные под знаком Козерога», «Тяжело отпускала любовь», «Друзьями вышли за порог», «Поделом. Я плачу за слова», «Как ни была бы быстротечна», «Благодарен тебе за науку», «Я опять безнадежно отстал», «Под созвездием Малого Снега», «Не выходит скрепить во спасение», «Наш век закончиться зимой». стихи, Москва, «Смена» 1994, № 1, с. 112-116.

«Под созвездием Малого Снега», «Многого ждали от жизни», Ангел Благое Молчание», «Я блуждал по подвалам Вселенной», стихи, Киров «Складчина», 1994, с. 80.

«Снегопады двадцатого века», «Есть, наверное, масштабнее мыслят», «Что с Вами, женщина моя», стихи, Киров, Энциклопедия земли Вятской. Том 2 «Литература», 1995 с. 432-434.

Снегопады двадцатого века: «Все тяжелее без мамы», «Снегопады двадцатого века», «Не болтай! Довоенный плакат», «Псалом (Живущий под сенью снега»), «Это нужно России израненной», «Возлагают вожди и мессии», «Что с Вами, женщина моя», «Вы могли Ариадной проснутся», «Как птица в комнате чужой», «Близость к небу уже раздражает», стихи. Москва. «Россияне» № 7-8 1995, с. 80-82.

«Юг-река течет на север..» стихи, Подосиновец, «Сторона моя волшебная», 1997, стр. 32.

«Память», стихи о маршале И.С. Коневе в книге «Маршал Конев. Сын земли Подосиновской», Киров 1997. с. 97.

«Снегопады двадцатого века», «Это нужно России израненной», «И жизнью связаны оной», «Близость к небу уже раздражает», «Благодарен тебе за науку», стихи. Москва, «Наш современник», № 12, 1997, с. 21-22.

«Крестным ходом, Великим постом», «Слаба душа и скуден разум», «А нищенка сира, убога», Как страшная явь проступает», стихи, Самара, «Русское эхо», 1999, выпуск 5, с. 160-161.

«Гладиолусы лета Господня», «Слаба душа и скуден разум», стихи, Москва, альманах «День поэзии-2000», 2001, с. 262-263.

«Набело жить и писать», «Феодоровская церковь в снегу», «Снегопады двадцатого века», «Это нужно России израненной», «Говоришь без укора», «О, только б ты загадочной была», «Чужая женщина пухово», «Узка принцессе юбочка», «Дорого стоит беспечность», «Коротко время учится», стихи, «Нижний Новгород» № 2, 2001, с. 11-12.

«Неразговорчива удача», «Вспомню словно о самом главном», «Этот мир голубой и зеленый», «Этим летом в Вятке было жарко», «Вспоминание» («Мелькнет любовь как бабье лето»), «Слаба душа и скуден разум», стихи, Санкт-Петербург,2004, «Невский альманах» № 3.

«Мы молча ужинаем….», Этюд («Ты спрячешься в пивной от непогоды»), «Снегопады двадцатого века», «И где-то за полночь разбудит», «Приходят женщины и судят». стихи, Москва, альманах «Золотая кисть» 2004, «Золотое перо» 2004 , посвященный победителям ХVI Московской Международной выставки-конкурса современной жизни и I Московского Международного конкурса поэзии, посвященных Дням славянской письменности и культуры, издательство «Capital Press”, 2004, с. 173.

«Мне хочется писать стихи в которых», «Мы раньше жили небогато», «Этим летом в Вятке было жарко», «Безмерна как любовь в вера», «Этот мир голубой и зеленый», «Мне хочется писать стихи в которых», стихи, Киров, «Хлынов-Вятка-Киров», 2005, № 5, 3-я стр. обложки с фото.

«На юбилеях Грина», «Русло ли выведет в море», «Несбыточного нет в помине» стихи, Слободской- Киров, «Венок Александру Грину» «Старая Вятка», 2005. с. 72-74.

«Снова я уступаю надежде», «Снегопады двадцатого века», «День Победы, седые застолья», «Памятник выдворят, совесть убудет», «Что с Вами, женщина моя», «Рожденные под знаком Козерога, «Элегии», «Это жизнь припозднилась немного», «Алых ягод морозная горечь», «Мы ввяжемся в драку с тобой», «Добрый пастырь об овцах печется», «Вселенская симфония простора», «Снова, не ведя устали», «Гуляя по самому краю», «Телу рано с душой разлучаться», «Не потому что был город», стихи, Киров, серия «Антология вятской литературы», том 2, «Вятская поэзия ХХ века, 2005, с. 230-239.

«Памяти А.Грина. стихи, «А.С. Грин: взгляд из ХХ1 века.к 125 летию Александра Грина, сборник статей по материалам Международной научной конференции «Актуальные проблемы современной филологии» Киров. 2005 стр. 277.

«В синем небе безоблачно чисто» стихи, Киров «Вятская культура», № 1, 2005 с. 21.

«Ленька Огнев как аристократ», «Слаба душа и скуден разум», «Живу в Москве на Вятской улице», «Этот мир не казался нам тесным», «Ад огня сменяет ад потопа», стихи, Москва. «Всерусский соборъ» № 1 ,2006, с. 125-126.

«Симоновский остров, рассказ, Киров «Серия «Антология вятской литературы» том 4 «Вятский рассказ ХХ века» 2006, с. 326-332.

«Свет серебряный», «И опять спасительно вернется», «Над селом Великорецким», «Темен сад», «Распахнутся душа» Голгофа (Здесь с повинной стоять головою») Иордан («Это я в сердце своем берегу» и другие стихи, Киров «Вятская культура», № 4 2006, с. 11-12.

От дней преподобного Трифона» очерк к 35-летию Вятской епархии, российский исторический журнал «Родина» Москва 2008, № 1 с. 122-124

«Возвращаться домой», «Этот дом у святого источника», «Не подводите мне черты», «Свет серебряный, чистый и нежный!», «Вселенская симфония простора», «Вологодский мотив», Санаксар, Голгофа, Иордан, «В краю, где подзолы и глины», стихи, Москва, альманах «Академия поэзии-2008», 2009. с. 220-221.

Бесконечность родства: «Этот дом у святого источника», «Жизнь идет не добрая не злая», «Вот мы и встретились», «Как над родиной долго светает», «Будто небо выплакало слезы», «Долго тянутся русские версты», «Когда на грани ига векового», «Гладиолусы лета Господня», «Иордан», «Вниз идущий по горной дороге», «Утренняя молитва», «Душа теплым любви согрета», стихи, Санкт Петербург, «Родная Ладога», 2010, № 1, с. 229-231.

«Как о прошлом помины», стихи, Киров «Адрес памяти - Вятка, Александровский сад» Кировским журналистам-фронтовикам посвящается..., 2010.

Крестьянского роду-племени», литературный очерк к 80-летию писателя Владимира Ситникова, Москва, «Наш современник» 2010, №8, с. 282-288.

«Инок-предприниматель». Исторический очерк о Афанасии Булычеве, Киров, «Прозоровский альманах, выпуск третий 2011, с. 107-111.

«Мне хочется писать стихи, в которых», «Вспомню словно о самом главном», «Верну прочитанные книги», Мы раньше жили небогато», Как это было при маме», «Эти ризы небесного света», Словно выдох последний остался», «Вознесен над падающим снегом» стихи, Тобольск, «Слово о Матери» Антология сибирский поэзии». Том 2. общественный благотворительный фонд «Возрождение Тобольска», отпечатано в Италии, фирма «Grafike Stella” График», Верона, 2011, с. 202.

«Зимнее солнце: «Краю великих холмов и оврагов», «В краю, где подзолы и глины», «Покажется, здесь и душа отдыхает», «Зимнее солнце («В годы несытого быта)», «И памятник придумывать не надо», «Сегодня вынос плащаницы», Москва, «Наш современник», 2012, № 1. с. 91-93.

Апостолы родной земли: «Край великих холмов и оврагов», «Уехал друг в Разбойный Бор», «Минино (Не могло бы такое приснится»), «В краю, где подзолы и глины», «Как будто книгу памяти листая», «Улыбнись. Душа моя живая», Вологодский мотив («Покажется: здесь и душа отдыхает»), Петропавловское («Судьба - высокая гора», «Это родины добрая сила», «Как лекарство от боли сердечной», «Иней на землю ложиться», «Снова я уступаю надежде», «Зима придет - дела пойдут на лад», «Во тьме кромешной лучик узкий», Зимнее солнце («В годы несытого быта»), «И памятник придумывать не надо», «Эти ризы небесного цвета», «Сегодня вынос плащаницы», «Мне всегда казалось: это было», стихи,«Литера» Йошкар-Ола, 2012, № 3 ,с. 67-75.

Все равно остается любовь: «Уехал друг в Разбойный Бор», «Край великих холмов и оврагов», Вальдшнеп («Окольцованный в Париже»), «Минино»(«Не могло бы такое приснится»), «Как будто книгу памяти листая», «В краю, где подзолы и глины», Петропавловское («Судьбы- высокая гора»), «Это родины добрая сила», «Как лекарство от боли сердечной», «Улыбнись. Душа моя живая», Вологодский мотив (Покажется: здесь и душа отдыхает»), «Иней на землю ложится», «Зима придет - дела пойдут на лад», «Всего ишь человек», «Снова я уступаю надежде», Зимнее солнце («в годы несытого быта»), «Эти ризы небесного цвета», «Сегодня вынос плащаницы», «Мне всегда казалось: это было», «И памятник придумывать не надо». Стихи, Пермь, «Литературная Пермь». 2013, № 12-13, с. 13-21.

«Царская была церковь, Романовская», исторический очерк о Феодоровской церкви, Киров, «Романовы и Вятский край», к 400 летию династии Романовых, 2013, с. 80-111.

Край великих холмов и оврагов, Памяти П. Барсукова (Не могло бы такое приснится»), Вальдшнеп, стихи. Литературный журнал Луч» № 9-10, 2013., Ижевск, с. 67-68.

«Обитель». повесть, Пермь, «Литературная Пермь», 2014, № 14-15, с. 184-223.

«Тяга к родине», «Перемолчи пустые разговоры», «Далеко ли уйдешь от порога», «Кандальный звон от дальнего острога», «Сказание («На Руси –затишье перед бурей»), Вальдшнеп («Окольцованный в Париже»), Памяти В.А. Никифорова-Волгина («Это дается по праву»), стихи Йошкар-Ола, «Литера», 2014, № 2, с. 44-47.

«В чистом поле ходит рожь», литературный очерк о поэте Анатолии Гребневе, Йошкар-Ола, «Литера», 2014, № 3, с. 137-145

«Обитель» повесть Йошкар-Ола, «Литера» 2014, № 4, с. 4-50, с илл.

Это родины добрая сила: Как будто книгу памяти листая», «Край великих холмов и оврагов», Минино и другие стихи. Самара, «Русское эхо», № 8, 2014, с. 34-38.

«Даровской СКМОЖ. Командировка через 30 лет», очерк о бойцах сводного комсомольского молодежного отряда в «Книге о сводном». П. Даровской, 1914, с. 35-38.

«Обитель» повесть» Самара, «Русское эхо» № 3, 2015, с. 158-211.

Как будто книг памяти листая», В краю, где подзолы да глина», «Это родины добрая сила», «Зима придет – дела пойдут на лад». Самара, сотый номер альманаха «Русское эхо». 500 золотых страниц. Том 2. 2015, с. 317.

Денис, собиранием рукописных книг ты занимаешься уже почти 20 лет. А с чего все началось, как ты пришел к этому? Почему именно рукописи, а не, скажем, марки или монеты?

С чего началось… Вопрос, конечно, интересный… От жизни (улыбается ). В общем и целом все началось исходя из практических соображений. Изначально рукописные книги стали собираться для домашнего моления и певческой практики, когда я начал учиться пению по знамени. И мои первые рукописи были именно певческие. Потом все это стало постепенно развиваться. В то время у себя дома я даже оборудовал себе специальную деревянную полку, задавшись целью заполнить ее рукописями — тогда это был предел мечтаний. А со временем собирание книг перешло в некий образ жизни: стало и хобби, и работой одновременно.

Процесс коллекционирования основательно затянул…

Любой процесс, который нравится, всегда затягивает. Но ты знаешь, я вообще-то не люблю, когда меня называют коллекционером, и не очень понимаю это слово. Сам себя я позиционирую книжником, как у нас на Руси изначально таких людей и называли.

В средневековом понимании?

Ну да. В традиционном. Хотя понятие «книжник», конечно, весьма широкое, но коллекционером я точно не являюсь. А вообще я профессиональный антиквар. Вот это мне ближе и понятнее.

Значит все-таки антиквар. Договорились. А есть ли у тебя предпочтения по жанрам или, быть может, по регионам?

Мои предпочтения по регионам — это Выгореция. Выговская традиция меня притягивала еще с юности, словами не передать. Так что мой интерес больше к поморским рукописям. Что касается жанров, то, как я уже и говорил, все начиналось с певческих книг, ну а потом пошло-поехало…

И чем же вызвана такая любовь к выговским манускриптам?

С одной стороны, их высокими эстетическими достоинствами, а с другой — она вызвана тем общим интересом, что я испытываю к Выгорецкому региону, к выговской истории и культуре в целом.

Бóльшая часть твоего собрания приобретена у различных торговцев книгами и антиквариатом. А приходилось ли тебе самому обходить села и деревни в поисках рукописей, общаться с их непосредственными владельцами или даже создателями?

Ну, создателей рукописей я уже практически не застал. Впрочем, когда был на Урале, я встречался с часовенными, которые хоть как-то, но писать еще умели. Писали они разные отдельные листки, но ничего из этого я бы себе не оставил — ну разве так, ради забавы, поскольку, если говорить объективно, все это было довольно страшненько и низкокачественно, даже по сравнению с посредственными работами столетней давности. Вот что у них действительно интересно, так это берестяные книжки. Одно время в Москве видел их в одном антикварном магазине, но тогда как-то не загорелся… Каллиграфия там, кстати, весьма необычная, самобытная, напоминает письмо новгородских берестяных грамот, что вычерчивали писалом, да и сам по себе материал примечательный.

А что до того, ездил ли я сам, то я все же попал в несколько иное время. В основной своей массе то, что я сейчас имею, собиралось во второй половине 90-х и в 2000-е. Формат крупных археографических экспедиций поздеевского стандарта 1950-х, 60-х и 70-х гг. к тому моменту себя изжил. Во-первых, массы более-менее приличных рукописей уже были вывезены; а, во-вторых, те, что не были вывезены, теперь никому не показывали. Люди, которые держали книги, просто прятали их за семью печатями и никаким пришельцам даже не заикались о том, что они у них есть.

Помню, как-то ночевал в одном доме у деда с бабкой, весьма крепковерных, и у них точно был экземпляр Острожской Библии — мне это рассказывали местные, которые их близко знали и видели книгу. Но сам я никакого разговора на тему Библии с хозяевами не заводил, да они бы и не сказали мне, что у них есть эта книга, потому что Ирину Васильевну Поздееву там настолько боялись, что после ее визитов боялись почти всех. Поэтому путь моих приобретений уже несколько иной. Скажем, одну из жемчужин своей библиотеки, дофедоровское анонимное Евангелие, я приобрел в 2006 г. на аукционе «Гелоса» за 1.265.000 рублей.

Какая рукопись в твоем собрании самая старая?

Самая древняя книга на данный момент — это пергаменная Минея XIV века, точнее ее фрагмент. Говоря научным языком, Минея добавочная. Это такой вариант Минеи для левого крылоса, то есть выписана не вся служба Минеи Праздничной, а только часть. Происходит она из одной старомосковской коллекции, из собрания дореволюционной интеллигенции.

Книги XV века — уже не редкость. Причем полноценные и очень хорошего качества, первоклассный такой XV век.

А много ли у тебя пергаменных книг?

Пергаменных рукописей только одна: та самая Минея. Однако были случаи, что я доставал пергаменные фрагменты из переплетов XVII века — из подклейки и из корешка. Там даже XII век встречался. Кстати, очень интересные фрагментики.

Возьмем теперь позднейший период. Что есть из примечательного, если брать не фрагменты, а полноценные рукописи?

Наиболее поздние вещи и до нашего времени доходят. Взять хотя бы тех же братьев Леоненко, их книги… Презабавнейшие экземпляры имеются, должен сказать. Помнишь адову газету, что давеча показывал? На которой милиционеры в шароварах с лампасами… Отличная штука! (улыбается ).

Почти у каждого антиквара есть вещь или даже несколько вещей, которые в денежном отношении могут почти ничего не стоить, но дороги ему исключительно ввиду личных причин: с ними, быть может, связана некая неординарная история приобретения, память о дорогом человеке или событии. Присутствуют ли подобные предметы в твоей коллекции, если говорить исключительно о рукописях?

Конечно, такие вещи у меня имеются. Правда не все подобные истории будут понятны широкой аудитории… В качестве примера приведу одну рукопись непритязательного деревенского письма: сокращенный наонный Обиход начала XX века в страшненьком переплете из какого-то совкового флага. Ранее эта книга принадлежала Африкану Ивановичу Мокроусову (1930-2002 - прим. ред. ), часть библиотеки которого мне досталась.

Африкану Ивановичу?

Именно! Я его немного знал уже в последние годы жизни. Очень интересная и душевная личность была (рассматриваем фотопортрет Мокроусова с дарственной надписью ). Жил он в селе Передельном, что на Сейме, к юго-востоку от Нижнего. Это вообще очень интересный регион, ранее бывший вотчиной известного предпринимателя Николая Бугрова (1837-1911 - прим. ред. ) — «удельного князя нижегородского», как его Горький прозвал. Именно там был центр его хозяйства, в том числе и знаменитые паровые мельницы. Во время нашего знакомства Африкан Иванович оставался единственным грамотным старовером тех мест. Принадлежал он к федосеевской общине, содержал моленную, наставничал там, опекал окрестных бабок, прекрасно знал дореволюционную историю, историю старообрядческих согласий, записывал ее — был своего рода краеведом, но в традиционном плане. Одним словом, эдакий местный старец, хранитель старины.

Так вот, в этом Обиходе, что был его учебной рукописью, он во всех подробностях описывает процесс своего обучения пению по крюкам — весь форзац шариковой ручкой исписан: как в юности его учили петь скитские старицы, как сам учился, приведены там и некоторые сведения о его учителях… На форзацах других своих книг он записывал историю их бытования и приобретения. Довольно интересная информация попадается.

То, что ты не только собираешь книги, но и реставрируешь их, — дело известное. А пробовал ли сам что-нибудь переписывать или даже создавать новый текст в традиционном стиле?

Вот с перепиской у меня не очень, хотя опыт и был. Меня даже учили, в частности, на Урале. Но то ли я учился не слишком усердно, то ли учителя у меня были так себе, однако процесс не задался: то на пере оказывалось слишком много чернил и получались кляксы, то перо почти не брало их…

Тебя учили птичьим пером?

Им самым. Причем были такие моменты, которые так и остались для меня непонятными: скажем, заточка пера или процесс закалки. Вообще подготовка пера и сама переписка — дело весьма тонкое, в котором масса нюансов, и при несоблюдении одного из них вся технология попросту распадается. В то же время мне практически постоянно нужно что-то дописать, и это проблема.

Еще недавно мне дописывал Леоненко-старший (Игорь Григорьевич Леоненко (1949-2005) - прим. ред. ), пока не умер. Например, он дописал мне лист из Челобитной Саввы Романова на бумаге XVIII века (рассматриваем отреставрированную рукопись ). Писал он, правда, не птичьим, а металлическим пером. Сегодня вот нашелся еще один писец, с которым мы дописываем три листа из Евангелия XVI века.

А что с чернилами?

Чернила я варю сам. Сварить их особого труда не составляет. Есть несколько предметов для варки чернил. Я использую ольховые шишки. Варю согласно средневековой рецептуре. И весьма неплохие чернила у меня получаются. Очень даже! Вообще разных аутентичных видов чернил довольно много. Так, бывают сажевые чернила…

Которые по-латыни « a tramentum», еще в Древнем Египте применялись и в античности.

Они самые. В рукописях XVIII - XIX веков также весьма частотны.

Да и в XX -м веке использовались. Прошли через века…

Пройти-то прошли, но чернила эти не очень. Да вот хотя бы взгляни на сию книжицу (листаем рукопись, переписанную с использованием сажевых чернил ): вон, сколько разводов и всякой подобной грязи.

Собственно поэтому и перешли на вареные чернила, а позже и на железистые.

Ну да. Так оно и было.

Денис, а в процессе своего профессионального роста, роста своего собрания ты стал обращать внимание на какие-то иные книгописные традиции, скажем, те же восточнохристианские, но не кириллические, или даже арабо-мусульманскую? Или ты ограничиваешься собиранием только славянорусских книг?

С манускриптами иных традиций я сталкивался и некоторыми из них располагаю. Определенный интерес, хотя и небольшой, у меня к ним есть. Ведь каждая из подобных работ также содержит в себе элементы высокой книжной культуры. Например, какое-то время назад у меня было довольно-таки значительное количество арабских книг с Северного Кавказа, мусульманских, кое-что до сих пор лежит. Был период, когда некоторые из них везли в Москву… По большей части это толкования хадисов. Кстати, вот погляди, какой у меня есть интересный свиток (развертываем на столе пергаменный свиток сефардской Торы ). Думаю, что из Средней Азии, бухарские евреи писали — забавная вещица.

Но в целом подобные книги для меня «постольку поскольку», ведь я их не понимаю, а я люблю то, что мне понятно. Читать я их не умею, и в целом в концепцию моего собрания и моей жизни они не встраиваются. Вот если б я действительно был коллекционером, то, может, все бы собирал, а так… Для меня это своего рода игрушки, которые держу больше ради прикола, а смысла особого в них не вижу.

Теперь вопрос глобальный. В одну реку, как известно, нельзя войти дважды, но все же: в прежние времена в России существовала необъятная среда, в которой создавались и бытовали традиционные манускрипты, наличествовала целая культура их собирательства, переписки и украшения. Среди собирателей рукописных книг были представители купечества, дворянства и даже простые крестьяне. Революции начала XX в, а затем и коллективизация 1930-х гг. эту среду практически полностью уничтожили, как и саму культуру традиционной рукописной книги: подавляющее большинство наших современников не только с трудом могут разобрать соответствующие тексты, но и практически ничего не знают о самой книжно-рукописной традиции, еще относительно недавно распространенной достаточно широко. Как ты считаешь, возможно ли сегодня хотя бы частичное возрождение данного явления? Какие усилия со стороны общества и государства следует для этого приложить и нужны ли они вообще?

Ну, во-первых, думаю, что ты слишком романтизируешь. Все-таки прослойка книжников и переписчиков, равно как и собирателей, всегда была относительно немногочисленной. Когда это она была «необъятной»? В XVIII-м веце что ли? Да и крестьянской эта среда стала лишь отчасти и в силу исторических обстоятельств. Понятное дело, были и такие, кто «поле — засеял, стих — написал», но изначально это был довольно узкий круг городских интеллектуалов. И лишь в конце XVII столетия в связи с кардинальным изменением культурного мейнстрима все это действительно уходит на социальную периферию.

В оценке состояния данной среды на рубеже XIX-XX веков я бы тоже не был столь оптимистичным. Конечно, в то время у значительной части элиты, включая императорскую семью, был интерес к традиционной культуре, искусству, средневековому наследию, в том числе книгописному: издавались различные памятники, проводились выставки, и все это хорошо оплачивалось — несравненно лучше, чем сегодня. Но в основной своей массе элита и общество в целом продолжали деградировать, и чем это закончилось — мы знаем. Процессы шли совершенно однозначные: даже крестьянство разлагалось, не говоря уже о дворянстве и интеллигенции. Вся эта массовая деградация шла как минимум с середины XIX столетия, а в духовном плане она началась еще раньше.

Деградация?..

Она самая. Ведь научно-технический прогресс — это и есть деградация. Абсолютная и бесповоротная! Дьявольский обман, зло как оно есть. Здесь я совершенно согласен с известным товарищем нашим Германом, который Стерлигов (улыбается ). Ну вот сам посуди: много ли ты в своей жизни видел икон св. Антипы? Нет? То-то же! А ведь раньше его образ был в каждом доме!

Прямо в каждом?

Именно в каждом или почти в каждом! А все почему? А потому, что раньше люди, когда еще не было всяких там стоматологов, при зубной боли молились Антипе, а теперь выходит, что он и не нужен никому. Ну у кого сегодня дома есть икона св. Антипы? Разве что у меня и есть, да и то лишь потому, что письмо хорошее.

Ну а сам-то к стоматологу ходишь?

Эх… Да как-то не особо (смеется ).

…А так, возвращаясь к твоему вопросу, то раньше, в 90-х, у меня, конечно, был некий оптимизм относительно какого-никакого возрождения. Да что там говорить: еще несколько лет назад почти каждый вечер у меня кто-нибудь да бывал: собирались, общались… Иных уж нет, а те далече. Но сегодня ни во что более-менее массовое я давно не верю и даже не вижу к тому никаких объективных предпосылок. Выгляни в окно, посмотри, во что превратился наш мир, включая людей, благодаря научно-техническому прогрессу! Телевидение, радио и прочие подобные штуки сделали свое черное дело. Конечно, можно организовать выставку, провести мастер-класс или еще что-то в этом роде, но все это будет лишь мигом в мерцающем калейдоскопе бесконечных шоу. Народ любит шоу. На час-другой он чем-то заинтересуется, а, выйдя за порог, тут же все забудет и пойдет тусить дальше: здесь тебе и йога, и дискотеки, и японская каллиграфия, и тайский массаж, сегодня он «то», а завтра «это»… Такую публику я сам не сильно хочу.

Вот ты говорил про «необъятную среду». Доля правды, конечно, в этих словах есть. Но я больше чем уверен, что будь у среднестатистической крестьянской бабы телевизор, то она с куда большим удовольствием смотрела бы шоу «Давай поженимся» или очередную серию «Санта-Барбары», нежели листала лицевые книжки. Но тогда у нее просто не было альтернативы. Люди умели радоваться мелочам, умели ценить даже то немногое, что у них было. Технический прогресс, чрезмерный комфорт и практически безграничное разнообразие выбора сбивают с толку, развращают, как ни что другое, и теперь все мы живем в мире манекенов.

Сегодня нечто настоящее, глубокое — определенно редкость. Причем это относится как к вещам, так и к людям. Ведь нормальные люди, не обезличенные прогрессом, которые не удовлетворяются окружающим их ширпотребом и хотят чего-то подлинного, чистого, встречаются нечасто. Хотя, конечно, они всегда были, есть и будут. Собственно, один из смыслов своей деятельности, своей открытости я вижу именно в том, чтобы находить таких людей, общаться, обмениваться знаниями и опытом.

***

Во второй части беседы Денис расскажет о своей коллекции голгоф, путешествии на Соловецкие острова и установке там памятного креста, а также о недавней поездке в Колясникову пустынь, некогда основанную таинственным старцем Капитоном — одной из самых загадочных фигур русской истории XVII века…

«К сожалению, организаторы вечера смогли предложить время для его проведения на Страстной седмице, но Николай Пересторонин нисколько не затронул страстные чувства, всё прошло очень благопристойно, - отмечается в пресс-релизе. - Николай Васильевич - автор многих стихотворных сборников, его стихи отличает тонкая лиричность и философская направленность в духе Ф.Тютчева. В начале вечера автор представил свои стихи доправославного периода, посвященные маме, жене, природе Божьего мира. Через верующую маму Н.Пересторонин пришел к вере, так как она просила сына писать ектении о здравии и упокоении, потому что сама плохо писала, окончив только 1 класс церковно-приходской школы. Любопытно, что старшие собратья по литературному цеху советовали Николаю Васильевичу для того, чтобы его стали публиковать, сочинить несколько так называемых «паровозов» (стихотворений на тему коммунистической партии, трудовых свершений в духе официальной советской пропаганды). Ему тогда пришлось написать пару "паровозов", которые автор представил на своем вечере, но в них совсем нет елейного пафоса, а присутствует человеческая интонация.

13:55 — REGNUM Сегодня, 8 мая, Калининград празднует «тихую» памятную дату. 72 года назад, накануне Дня Победы, командующий 11-й гвардейской армии Кузьма Галицкий подписал приказ об увековечении памяти солдат и офицеров, погибших при штурме Кёнигсберга. Это стал первый на планете монумент советским Воинам-освободителям.

Вчитаемся в текст приказа, отмечая в нём предвидение бесповоротности истории:

«Приказываю соорудить в гор. Кенигсберге по утвержденному эскизу-проекту памятник и произвести перезахоронение трупов погибших с дивизионных кладбищ, из населенных пунктов… Командирам частей и начальникам учреждений к выделению людей на строительство отнестись со всей серьезностью и выделить лучших специалистов. К работе по сооружению памятника приступить немедленно, о ходе работ докладывать через каждые два дня».

Очевидно, что приказ о возведении памятника в Кёнигсберге Галицкий получил из Ставки Верховного Главнокомандующего. А значит, ещё тогда — 8 мая 1945 года (когда немецко-фашистская клика в Берлине только-только капитулировала) — Сталин знал, что столица Восточной Пруссии будет нашей.

На мой взгляд, именно в этом и заключалась историческая ценность монумента №1 в Кёнигсберге. Сталин, памятуя о вчерашней реймской провокации союзников с подписанием капитуляции Германией, сделал свой ход на опережение: символически «застолбил» Кёнигсберг за Советским Союзом до всяких юридических тонкостей (отсюда, думаю, и символическое исключение из правил — учреждение медали «За взятие Кенигсберга» в то время, когда награды посвящались лишь за взятие или освобождение европейских столиц).

Подчеркну, что до Потсдамской конференции, утвердившей вхождение в состав СССР одной трети Восточной Пруссии, оставалось ещё три с лишним месяца. И если бы Сталин руководствовался логикой увековечивания памяти подвига советского воина на вражеской земле, то ничего не мешало инициировать создание первого памятника именно в германской столице, тем более берлинский гарнизон сдался 2 мая. Однако монумент Воину-освободителю в Трептов-парке был открыт лишь в 1949 году. А в Кёнигсберге — всё в том же 45-м, менее чем через два месяца после встречи «Большой тройки» в Потсдаме.

Книга «Штурм Кёнигсберга»

Вернёмся к ходу строительства монумента. Руководителем стройки был назначен начальник дорожного отдела 11-й гвардейской армии полковник Михаил Бевзо . Это был кадровый офицер Красной Армии, трижды орденоносец, украинец по национальности, зарекомендовавший себя ещё в Гражданскую. На Великой Отечественной войне — с ноября 1941 года. Последний боевой орден — Отечественной войны I степени — Бевзо получил в апреле 45-го за штурм Кёнигсберга. Читаем в приказе:

«В январскую операцию этого года и в операции по штурму г. Кенигсберг тов. Бевзо правильно оценил обстановку и свою задачи, своевременно подготовил армейские дороги. Несмотря на большой поток движения транспортов, дорожные части, работая круглые сотки, все неисправности устраняли быстро и аккуратно. Личный состав эксплуатационного батальона, продвигаясь с наступающими войсками, быстро оформлял дороги указками, лозунгами, плакатами, в достаточном количестве имелись КПП, которые регулировали движение транспортов».

Коллаж ИА REGNUM

Первой задачей Бевзо стало найти под мемориал видное место, менее всего пострадавшее от боевых действий. После британских напалмовых бомбардировок в августе 1944 года исторический центр города был полностью уничтожен и превращён в каменные завалы. В конечном итоге выбор пал на тогдашний западный пригород Кёнигсберга — район Аусфальских ворот и кёнигсбергской обсерватории. Здесь располагался живописный рукотворный вал, на котором и решено было установить стелу.

Для гвардейцев 11-й армии это место было обагрено кровью. Дело в том, что в окрестностях этого вала гитлеровцы разбили концлагерь «Шихау», а в апреле 1945 года превратили территорию в один из опорных пунктов обороны. Именно бойцы 11-й гвардейской армии выбили отсюда фашистов, засевших в городской бирже труда (сейчас в этом внушительном здании размещается калининградский филиал университета МВД, а улица носит названием генерала Галицкого).

Братскую могилу на валу копали пленные немцы. Когда начали привозить искалеченные тела солдат, то специальная команда проверяла, чтобы здесь были похоронены только солдаты и офицеры 11-й гвардейской армии. Поэтому не выдерживает критики современная туристическая байка, которая связывает число фортов — двенадцать — вокруг Кёнигсберга и количество похороненных бойцов — 1200. Дескать, символически по сто солдат от каждого подразделения, бравшего «ночную перину» Кёнигсберга.

Нет, уважаемый читатель, в братской могиле покоятся только гвардейцы 11-й армии, которые брали Кёнигсберг с южного направления. Воины, вошедшие с севера (прежде всего, это 43-я армия генерала Афанасия Белобородова и 50-я армия генерала Фёдор Озеров ), похоронены в других мемориалах.

Всё же, по воспоминаниям фронтовиков-калининградцев, на территории комплекса похоронено больше 1200 человек. Уже когда возвышалась стела, тела продолжали подвозить, и тогда было принято решение сложить их в ближайший разбитый немецкий бункер и засыпать землёй.

Архитекторами выступили художники Иннокентий Мельчаков и Сергей Нанушьян , а скульпторами — целая плеяда литовских деятелей искусства под руководством Юозаса Микенаса (на открытие памятника в Кёнигсберг специально приехал председатель президиума Верховного Совета Литовской ССР Юстас Палецкис — дед современного литовского политика Альгирдаса Палецкиса , который четыре года назад был осуждён литовской Фемидой за «отрицание советской агрессии»).

Любопытно, что скульпторы лепили фигуры с живых людей — самих гвардейцев. Один из них — сержант Василий Пересторонин , другой — рядовой Михаил Полисадов . Оба, судя по порталу «Подвиг народа», — подведомственные начальника стройки мемориала Михаила Бевзо (по всей видимости, времени искать «модели», учитывая сжатые сроки, не было).

Пересторонин командовал отделением обеспечения 127-го дорожно-строительного батальона, Полисадов — служил сапёром в этом же стройбате. Но это, конечно же, не значит, что ребята не нюхали пороха. Василий Пересторонин был удостоен медали «За отвагу», когда в 1941 году при наступлении на Великие Луки со своим расчётом — читаем в наградном приказе — «уничтожил огневые точки противника и живую силу, и этим самым обеспечил продвижением пехотных подразделений вперёд». Сапёр Михаил Полисадов в 1943 году был тяжело ранен, прикрывая наступающее стрелковое подразделение на полуострове Тамань.

Сохранились воспоминания литовского скульптора Юозаса Микенаса, до войны снискавшего славу на международных выставках в Барселоне и Льеже. Микенас пишет, что вначале хотел создать «отвлечённый образ» Победы Красной Армии над Германией в первом немецком городе. Однако наши солдаты отговорили. Читаем мемуары Микенаса:

«Город ещё горит, и в горящем городе советский человек ставит памятник своему современнику, своему товарищу по оружию, своему брату. Голова пылала несбыточными замыслами: хотелось воздвигнуть памятник до небес — ведь как подумаешь о величайшем подвиге простого советского человека, одетого в защитную гимнастёрку, так и просится огромная «скала гранита», величиной с земной шар…».

Но, по словам скульптора, «разумные и меткие советы воинов» помогли отшлифовать эскизы. Например, бойцы «загасили» лавровые венки, которые должны были украшать собирательный образ советского воина. «Мало ли что ни придумаешь в порыве страсти, а простая народная логика помогла отбросить лишнее, ненужное», — дипломатично констатирует скульптор.

…Памятник был открыт ненастным утром, 30 сентября 1945 года. В «Правде» вышел большой репортаж, завершавшийся такими словами:

«Новая жизнь торжествует в Кенигсберге. Сломлен форпост германской агрессии на Востоке, вековой очаг разбойничьего пруссачества. Строится новый Кенигсберг».

На митинге генерал Кузьма Галицкий сказал (цитата по «Правде»):

"Здесь похоронены 1200 лучших наших боевых друзей, славных сынов нашей великой Родины. Красная армия навсегда сохранит светлую память о своих погибших товарищей. Это были сталинские питомцы. Им мы обязаны взятием опоясанного железобетонными фортами и считавшегося неприступным Кенигсберга. Памятник, который мы открываем сейчас, — знак всенародной благодарности любви гвардейцам-героям!»

На стеле был выбит профиль Сталин с медали «За победу над Германией» и цитата генералиссимуса: «Наше дело правое, мы победили». В 1961 году, после XX съезда КПСС, изображение Сталина стесали, «перевернув» медаль.

Андрей Выползов © ИА REGNUM

Отец Победы вернулся лишь спустя 44 года. В 2005 году, когда Калининград вовсю готовился к 750-летию Кёнигсберга, ветераны вышли с инициативой к губернатору Владимиру Егорову вернуть Сталина. И адмирал поддержал фронтовиков.

https://www.сайт/2013-12-23/shtrihi_k_portretu_novogo_rukovoditelya_administracii_gubernatora_sverdlovskoy_oblasti

Сергей Пересторонин, балканские бизнесмены и клан «дяди Коли»

Штрихи к портрету нового руководителя администрации губернатора Свердловской области

Сергей Пересторонин, назначенный на прошлой неделе руководителем администрации губернатора, даже для многих сотрудников этого органа – «темная лошадка». Да, он уже работал здесь на руководящей должности, потом трудился в «Уралсевергазе», известен муниципальным руководителям, хорошо знаком силовикам. Своей биографии не скрывает, в интервью рассказывает и о прошлом в ГУФСИН, и о семейном положении. И все-таки место Пересторонина в системе координат свердловского истеблишмента остается не до конца понятным. Кто он, «чей» он, чего от него ждать?.

«Так получилось, что всю свою жизнь живу практически в одном микрорайоне – на улице Папанина за речкой», - рассказал Пересторонин в интервью правительственной «Областной газете». На Папанина, 5 у семьи нового руководителя администрации действительно есть квартира, но это не единственное их жилье. Пересторонины также владеют квартирой в центре Екатеринбурга, в престижном доме на улице Маршала Жукова. Соседями чиновника являются депутат гордумы, крупный строитель Игорь Плаксин, директор МВЦ «Екатеринбург ЭКСПО» Эрнест Елизаров, директор по общим вопросам УГМК Владимир Белоглазов, депутат гордумы Владимир Крицкий (бывший вице-мэр по строительству, сейчас работает в «ЛСР Групп»), коммерческий директор «Уральских авиалиний» Кирилл Скуратов. Все это – «высшее общество» Екатеринбурга, членом которого по праву может считаться Пересторонин.

Здесь же есть квартира у замглавы администрации Екатеринбурга Александра Высокинского, с которым, как уже писал сайт, Пересторонина также связывает спортивное увлечение. Оба чиновника играют в хоккей на одной площадке, правда, в соперничающих командах. Еще со времен полпреда Латышева установилась традиция регулярных хоккейных встреч между командами администрации города и чиновников федеральных ведомств. В составе команды Пересторонина (он капитан) – бывший руководитель управления ФНС Геннадий Безруков, начальник Росфинмониторинга по УрФО Алексей Кардапольцев, бывшие и действующие сотрудники ГУ МВД по Свердловской области, УФСБ, судейские.

Сергей Пересторонин занят и общественной работой, он возглавляет свердловское отделение Ассоциации юристов России. Это весьма влиятельный клуб юристов, в состав совета которого входят директор департамента административных органов администрации губернатора (то есть теперь – подчиненный Пересторонина) Валерий Алешин, депутат Заксобрания Евгений Артюх, зампред Арбитражного суда Свердловской области Константин Беляев, ректор Уральской юракадемии Владимир Бублик, сотрудница академии Людмила Берг, председатель Свердловского областного суда Александр Дементьев и его предшественник Иван Овчарук, руководитель управления росреестра по Свердловской области Михаил Зацепин, советник губернатора Свердловской области, бывший начальник УФСБ Борис Козиненко, Уральский транспортный прокурор Павел Кукушкин, зампред Федерального арбитражного суда Сергей Минин, руководитель УФНС по Свердловской области Сергей Логинов, прокурор Свердловской области Сергей Охлопков и его зам Владимир Чуличков, председатель Уставного суда Свердловской области Вадим Пантелеев, зампред правительства Свердловской области Азат Салихов, начальник областного ГУФСИНа Сергей Худорожков, вице-спикер Заксобрания Виктор Шептий, главный судебный пристав Сергей Щебекин и другие.

Формально Пересторонин руководит самым представительным клубом силовиков региона.

Супруга Сергея Пересторонина, Сюзанна Валерьевна, согласно данным базы СПАРК, является совладельцем компании «Престиж», основным видом деятельности которой является розничная торговля хлебом, хлебобулочными и кондитерскими изделиями. Компания учреждена пятью партнерами – бизнесменами балканского происхождения Хасибом Бьеличем и Эмиром Шаричем, а также Галиной Кулябиной, Алексеем Бегуновым, Сюзанной Пересторониной. Бельич и Шарич также были партнерами в ООО «Сервис-Мастер», Галина Кулябина – владелица ООО «Сола». Алексей Бегунов – соучредитель целого ряда компаний, в том числе крупный (18%) акционер Свердловского завода трансформаторов тока. До конца 2012 года Пересторонина также была совладельцем компании «Ориол», вместе с некоторыми партнерами по «Престижу».

Дочь Сергея Пересторонина, Ксения, по его собственным словам, работает секретарем судебного состава в Свердловском арбитражном суде (сейчас она, супруга индивидуального предпринимателя Сенада Муезиновича, носит его фамилию).

Но главная нить, связывающая Пересторониных с влиятельными юридическими кланами, нашлась в городе Касли Челябинской области.

Здесь существует дачное некоммерческое товарищество «Плотинка», учредителями в котором выступают Сергей и Ксения Пересторонины, Евгений и Ольга Сафоновы, Станислав, Владислав и Людмила Минины, Надежда Попова, Алексей Пунигов, Светлана Новоселова, Александр Зацепин.

Многие фамилии покажутся знакомыми деловым екатеринбуржцам. Это – представители влиятельного «нотариально-юридического клана», который, как считается, имеет большое влияние в жизни Свердловской области. Александр Михайлович Зацепин – сын руководителя регионального управления Росреестра Михаила Зацепина, человека, мимо которого не проходит ни одна сделка по оформлению недвижимости. Александр, по данным сайт, работает подполковником в УБЭП, он женат на Ольге Филипповой - дочери бывшего замначальника ГУ МВД по Свердловской области Владимира Филиппова.

Алексей Пунигов – вероятно, зять Михаила Зацепина, супруг его дочери Елены, работающий в транспортной прокуратуре. Семья Зацепиных занимается нотариальным делом и весьма успешна. У Михаила Зацепина даже возникали карьерные трудности из-за чрезмерного количества недвижимости у членов его семьи. Интересно, что сам Михаил Зацепин – как раз уроженец Каслей.

Хорошо известны и Минины – другие соседи Пересторониных по дачному товариществу в Каслях. Сергей Минин – зампред Федерального арбитражного суда Уральского округа, зять могущественого юриста Вениамина Яковлева, одного из архитекторов современной юридической системы России, ныне - советника президента. Тот в свою очередь связан с влиятельным депутатом госдумы Павлом Крашенинниковым. Его сын Владислав, согласно сайту Росреестра, работает директором филиала ФГБУ «ФКП Росреестра», то есть в подчинении у г-на Зацепина. Станислав Сергеевич Минин делает карьеру в столице – он заместитель руководителя управления федеральной службы судебных приставов по Московской области.

Еще один соучредитель «Плотинки», Елена Хаимовна Попова, – супруга бывшего главного судебного пристава Свердловской области Александра Попова, также выходца из свердловской милиции и близкого знакомого Владимира Филиппова.

Зацепиных и Мининых иногда ассоциируют с силовым кланом «дяди Коли» - свердловского генерала Николая Овчинникова, бывшего заместителем министра внутренних дел.

Теперь Овчинников работает на относительно скромной должности директора Бюро по координации борьбы с организованной преступностью и иными опасными видами преступлений на территории государств-участников СНГ. Насколько тесна связь Мининых, Зацепиных и Овчинникова – вопрос дискуссионный. Ведь генерал давно утратил былую силу, а его знакомые юристы и нотариусы сохраняют могущество, отпрыски семей по сей день делают головокружительные карьеры на государственной службе.

Созданное в 2006 году товарищество «Плотинка» - тесный клуб, в нем всего 14 участников. Можно предположить, что связи Сергея Пересторонина с влиятельными свердловскими силовиками, нотариусами и юристами выходят за пределы его председательства в региональном отделении Ассоциации юристов России. Для любителей видеть в политике в первую очередь клановую борьбу назначение Пересторонина (кстати, уроженца Свердловска) – повод порассуждать о реванше местного истеблишмента, в последние годы потесненного «москвичами», «железнодорожниками», «тюменцами» и прочими. Впрочем, на деле у этого кадрового решения наверняка значительно больше аспектов.