Портрет Натальи Долгоруковой. Сер. XVIII века. ГТГ, Москва

Наталья Борисовна родилась в 1714 г. от второго брака Шереметева с Анной Петровной Салтыковой. Чтобы понять, в какой духовной и душевной атмосфере воспитывалась Наташа и другие дети графа, нужно вспомнить, что “дом графа Шереметева был прибежищем для всех неимущих: за стол его, на котором не ставилось менее пятидесяти приборов, даже в походное время, садился всякий, званый и незваный, знакомый и незнакомый, только с условием не чиниться перед хозяином. Обеды его, приготовленные лучшим образом, не обращались никогда в шумные пиры: фельдмаршал ненавидел излишество и не любил бесед... в которых кубки с вином играли главную роль”.

“Несмотря на малое просвещение того времени, молодые люди считали за честь и славу, если могли попасть в вечерние собрания фельдмаршала. Не было человека вежливей и ласковей его в обращении... Последние годы жизни своей посвятил он благотворительности: бедные семейства толпились вокруг дома его. Вдовы с детьми, лишенные надежды к пропитанию, и слабые старцы, потерявшие зрение, получали от него всевозможное пособие. Герой был отец сирот, принимал их в свое покровительство...” (Бантыш-Каменский Д.Н., Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. М., 1991, ч. 1, стр. 58,59).

Б. П. Шереметев умер, когда дочери Наташе исполнилось всего 5 лет. Анна Петровна, мать ее, воспитывала детей, а родила она еще пятерых) в том, старинном, русском духе, который снизу, из глубины, удерживал все русское в народе, сопротивляясь... нет, не новому, это же бесполезно, это понимает даже самый яростный приверженец старины, но тому гадостному, грязному, мерзкому, что тянуло страну и народ в аморальную пропасть, в духовное разложение нации.

Автор данных строк не является яростным антимонархистом и не ставит своей целью порочить и поливать грязными словами династию Романовых, которая, чтобы о ней не говорили, исполнила-таки свое историческое предназначение. Более того, автор с пониманием относится ко всякого рода отклонениям в поведении и в быту в царских дворцах. Это действительно сложно имея все в неограниченном количестве (деньги, драгоценности, дворцы, прислугу, леса, поля, реки, моря, озера, женщин, или мужчин, если речь идет о царствующих женщинах, лошадей, собачек, ружья... и чего там еще нужно царям и царицам для счастливой жизни), отказываться от своего счастья и просиживать днями и ночами над государственными бумагами, ходить на заседания, что-то там решать, говорить - зачем все это хлопотное, суетное, когда существуют разные опытные Остерманы, Бироны, Минихи, либо Шереметевы, Меншиковы?! Да, когда пишешь умные книги, тогда нужно все это - грязное, аморальное - ругать, клеймить позором. А когда ты император (или императрица), когда любая женщина во дворце (любой мужик) мечтает хоть разок переспать с монаршей особой и при этом очень понравиться императору (или императрице)?! Как это все сложно, в самом деле!

Как сложно отказаться от соблазна просто мечтать, если ты, скажем, еще не император (или императрица), а уж как сложно отказаться от этого дьявольского соблазна, когда переспать с тобой мечтают тысячи, сотни тысяч соотечественников (или соотечественниц), весьма пригожих на вид! Серьезное это дело. Особенно во времена распущенные, каковым XVIII век и являлся.

И какими же, воистину великими предстают пред взорами потомков такие Наташеньки Шереметевы, в замужестве Долгорукие, которые, имея все возможности сделать себе семейное счастье легким путем, отказывались от него!

Летом 1728 года умерла Анна Петровна, мать Натальи Шереметевой.

Иван Алексеевич Долгоруков (1708-1739)- князь, придворный, фаворит императора Петра II; сын А. Г. Долгорукова, дед И. М. Долгорукова.

Обручение было роскошным. Оно состоялось в самом конце 1729 года. Еще жив был князь Меншиков. Гости завалили молодых людей богатыми подарками. Гуляли по этому случаю с размахом. Народ собрался радостный. Самая счастливая пара в жизни дочери великого полководца и политика началась шумно. Но продолжалась она так мало!

В начале января Петр II заболел и 19 января, в день двух свадеб (вот погулял бы русский народ на славу!) пятнадцатилетний император умер, своей смертью, сокрушив мечты Долгоруких и Натальи Шереметевой.

Неосторожный Иван Алексеевич на заседании “верховников” предложил кандидатуры невесты Петра II на императорский престол. Поговаривают даже, что существовало подложное завещание, подписанное им за царя. Голицыны перехватили инициативу, на престол, как было сказано выше, воссела Анна Ивановна, и над кланом Долгоруких нависла смертельная опасность. Громогласный клич Ивана поставил клан вне закона. Все знающие об этом, то есть все “верховники”, понимали это. Да и другие высокопоставленные люди, даже не слышавшие предложения лучшего дружка скончавшегося императора, что дни Долгоруких сочтены.

Знали об этом Шереметевы. Они уговаривали юную Наталью отказаться от брака с Иваном Алексеевичем, нашли ей нового жениха. Они заботились о ее счастье и о своем благополучии. В “своеручных записках княгини Натальи Борисовны Долгорукой” зафиксирован ответ невесты. Он может показаться слишком уж морализированным, но автор имел на это полное право!

“...Честная ли это совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могла”.

И в апреле 1730 года в Горенках, подмосковном имении князей Долгоруких, справили они свадьбу, которую вполне можно было назвать поминками по ушедшим счастливым временам. Плакали на свадьбе да не от радости, такое иной раз бывает с добрыми людьми, а от беды тяжелой, надвигавшейся. Наталья Борисовна Долгорукая заплаканная приехала в дом могучего древнего клана, а через три дня началась новая полоса в жизни молодой семьи и старого рода, печальная полоса.

Явился в Горенки сенатский секретарь, зачитал указ Анны Ивановны: в ссылку весь род отправить, в пензенские деревни. Опечалился отец и сын, а жена молодая, не понимая грозной сути происходящего, поехала в Москву в надежде что-то разузнать. Пока мыкалась по знакомым, теперь уже будто и незнакомым, еще один приказ пришел от повелительницы: три дня всего дала она на сборы. Мало!

Не верила юная душа, что мир так жесток и стремителен именно в своей жестокости, собралась кое-как, много нужных вещей не взяла с собой, от денег, которые брат прислал ей, только часть взяла, сплоховала, неопытная. А как в путь-дорогу дальнюю собрались, погрустнела Наталья Борисовна - никто из рода Шереметевых не приехал проститься с ней! Поступила она, замуж вышла, как подобает дочери великого полководца, никогда ни перед кем не ломавшего шапку, но, глупенькая, не знала она, что время ее отца, Бориса Петровича Шереметева, безвозвратно кануло в лету, что ушло надолго время душевных подвигов, что... никогда таких времен на Руси и на всей Земле не было, что подобные подвиги ни один из близких, из современников не похвалил бы ее, ну разве что юродивый, да и юродивые перевелись на Руси могучие, такие, которые самому царю, а хоть и Грозному, могли правду-матку в глаза говорить.

Ничего этого не знала и знать не могла юная душа. Трудной была дорога в пензенские деревни, много приключилось страшного по пути - муж чуть в болоте не погиб. Да что там Пенза! У Москвы под боком. Добрались они до деревень своих, отдохнуть не успели, обвыкнуться, как новый указ прислала дочь полоумного Ивана Алексеевича, а может быть, и не его дочь, зато - полноправная теперь единодержица всероссийская, Анна Ивановна.

Еще в VI-V веках до н.э. во многих странах Земного шара великие мудрецы той замечательной эпохи повторили замечательную мысль: “Не делай другому того, что ты не хочешь, чтобы сделали тебе”.

Года не прошло после смерти Меншикова - вслед за ним в Березовскую ссылку отправился род Долгоруких, сделавших все, чтобы ближайший соратник Петра I провел остаток дней на стылом Севере. Как узнала об этом Наталья Борисовна, так и покинули силы ее, разболелась она, думали, умрет. Супруг ухаживал за ней, выходил, прибыли они в Березов, поселились там же, где и Меншиков живал-доживал, морил себя голодом с отчаянья.

Не долго держалась княгиня Прасковья Юрьевна, умерла. В 1734 г. не выдержал тягот ссылки и супруг ее, князь Алексей Григорьевич. Но дети держались. Человек привыкает ко всему. Не быстро, не медленно шло время. К Долгоруким стали привыкать. Охранники, нарушая установленный указом режим, разрешали ссыльным ходить из острога в город. Уж лучше бы не разрешали!

Человека можно проверить разными способами и режимами. Ивана Алексеевича Долгорукого отпускать в город никак нельзя было, потому что хвастуном он родился и болтуном, не мог хранить в себе тайны великие. Выпивая с офицером, он давал волю словам, не понимая, чем это может закончиться для него.

А тут еще “случай” с местным подъячим произошел, с Тишиным. Понравилась ему, понимаешь, бывшая царская невеста, княжна Екатерина Алексеевна Долгорукая, стал он, по пьяному делу, конечно, ластиться к ней. Она заартачилась, пожаловалась офицеру Овцыну, тот избил любвеобильного подъячего. Его бы убить надобно было, гадкий человек, да рука у Овцына не поднялась. Тишин с обиды донес сибирскому губернатору о нарушениях режима ссыльных.

В Березов прислали человека хитрого по хитрому делу: он говорил всем, что Анна Ивановна интересуется положением ссыльных, хочет улучшить его, вошел в доверие ко многим, и те ему сдуру всю правду и рассказали, подтвердив донос неудовлетворенного сексуально подъячего Тишина.

В своих позднейших “Записках” она старалась быть честной и рассудительной. “Я очень счастлива была женихами”. Она хотела выйти заму, но “не имела привычки сегодня любить одного, завтра - другого”, отказываясь от соблазнительных излишних гуляний.

Князья Долгорукие, усилившиеся после ссылки Меншикова в Березов, также как и их главный противник совсем недавно, потеряли контроль над своими амбициями и желаниями. А тут еще юный царь Петр II потрафил им, обручился с дочерью Алексея Долгорукого восемнадцатилетней княжной Екатериной. Свадьбу назначили на 19 января 1730 года.

Вслед за императором обручился и Иван Алексеевич с прелестной княжной Натальей Борисовной Шереметевой. Предложение сына Алексея Долгорукого обрадовало и саму будущую невесту, и всех ее родственников, но если они, радуясь, мечтали об очередном возвышении своего рода, то Наталья, зная о любовных похождениях Ивана и Петра II, повергших в уныние многих добропорядочных россиян, мечтала о счастье женском, и вскоре эта юная душа покажет миру свое понимание женского счастья, удивит всех.
Затем последовал указ, Ивана посадили в землянку, поддержали там его немного, затем последовал еще один указ, и однажды ночью, поздним летом 1738 года Ивана Алексеевича, двух его братьев, воеводу, губернатора березовского, Овцына, и слуг, и трех священников, и некоторых жителей Березова посадили на корабль и увезли следствие чинить, то есть пытать как следует.

Конечно, в этом деле Тишин сыграл свою роль, но не главную, а вот винить-то нужно во всем Ивана Алексеевича, не в меру болтливого. После того, что произошло в день смерти Петра II, ему и всем Долгоруким нужно было либо бежать из страны куда-нибудь в Америку, либо в первый же день воцарения Анны Ивановны падать ей в ножки, признаваться во всем, просить помилования... Ни того, ни другого они по разным соображениям сделать не могли. Тогда хоть бы язык за зубами держали, вели бы себя поскромней.

Тишина винить в беде клана Долгоруких нельзя. Его могли и подослать в острог со спецзаданием возмутить ссыльных. Но самому бахвалиться, да рассказывать сцены из монаршей жизни, да обзывать императриц и цариц мог только сумасшедший.

Пытали подследственных по обыкновению хорошо. Особенно - Ивана. За нарушение режима, “за послабление”, майору Петрову отсекли голову, остальных били кнутом, записали в рядовые сибирских полков. Иван Алексеевич, которому Наталья Борисовна родила двух сыновей, сломался на пытках, некоторые считают, что он сошел с ума и в этом неспокойном состоянии рассказал следователям тайну подложного завещания.

Четверо представителей рода Долгоруких поплатились за это жизнью, в том числе и сам Иван. Случилось это в 1739 г., в ноябре. А через два года и 17 дней на российский престол вступила Елизавета Петровна.

В 1741 г. Наталья Борисовна Долгорукова была возвращена из ссылки и обласкана новой императрицей. Вероятно, дочь графа Шереметева могла при желании сделать карьеру при дворе дочери Петра Великого, создать новую семью, родить других детей. Никто бы ее за это не укорил. Но она воспитала старшего сына, уехала с младшим, душевнобольным, в Киев. А когда он умер, княжна Долгорукая пришла на берег Днепра в черном одеянии, сняла с пальца обручальное кольцо и бросила его в воду, после чего дочь Б.П.Шереметева приняла схиму.
Схимонахиня Нектария (Наталия Борисовна Долгорукая)

Портрет Натальи Долгоруковой. Сер. XVIII века. ГТГ, Москва

Наталья Борисовна родилась в 1714 г. от второго брака Шереметева с Анной Петровной Салтыковой. Чтобы понять, в какой духовной и душевной атмосфере воспитывалась Наташа и другие дети графа, нужно вспомнить, что “дом графа Шереметева был прибежищем для всех неимущих: за стол его, на котором не ставилось менее пятидесяти приборов, даже в походное время, садился всякий, званый и незваный, знакомый и незнакомый, только с условием не чиниться перед хозяином. Обеды его, приготовленные лучшим образом, не обращались никогда в шумные пиры: фельдмаршал ненавидел излишество и не любил бесед... в которых кубки с вином играли главную роль”.

“Несмотря на малое просвещение того времени, молодые люди считали за честь и славу, если могли попасть в вечерние собрания фельдмаршала. Не было человека вежливей и ласковей его в обращении... Последние годы жизни своей посвятил он благотворительности: бедные семейства толпились вокруг дома его. Вдовы с детьми, лишенные надежды к пропитанию, и слабые старцы, потерявшие зрение, получали от него всевозможное пособие. Герой был отец сирот, принимал их в свое покровительство...” (Бантыш-Каменский Д.Н., Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. М., 1991, ч. 1, стр. 58,59).

Б. П. Шереметев умер, когда дочери Наташе исполнилось всего 5 лет. Анна Петровна, мать ее, воспитывала детей, а родила она еще пятерых) в том, старинном, русском духе, который снизу, из глубины, удерживал все русское в народе, сопротивляясь... нет, не новому, это же бесполезно, это понимает даже самый яростный приверженец старины, но тому гадостному, грязному, мерзкому, что тянуло страну и народ в аморальную пропасть, в духовное разложение нации.

Автор данных строк не является яростным антимонархистом и не ставит своей целью порочить и поливать грязными словами династию Романовых, которая, чтобы о ней не говорили, исполнила-таки свое историческое предназначение. Более того, автор с пониманием относится ко всякого рода отклонениям в поведении и в быту в царских дворцах. Это действительно сложно имея все в неограниченном количестве (деньги, драгоценности, дворцы, прислугу, леса, поля, реки, моря, озера, женщин, или мужчин, если речь идет о царствующих женщинах, лошадей, собачек, ружья... и чего там еще нужно царям и царицам для счастливой жизни), отказываться от своего счастья и просиживать днями и ночами над государственными бумагами, ходить на заседания, что-то там решать, говорить - зачем все это хлопотное, суетное, когда существуют разные опытные Остерманы, Бироны, Минихи, либо Шереметевы, Меншиковы?! Да, когда пишешь умные книги, тогда нужно все это - грязное, аморальное - ругать, клеймить позором. А когда ты император (или императрица), когда любая женщина во дворце (любой мужик) мечтает хоть разок переспать с монаршей особой и при этом очень понравиться императору (или императрице)?! Как это все сложно, в самом деле!

Как сложно отказаться от соблазна просто мечтать, если ты, скажем, еще не император (или императрица), а уж как сложно отказаться от этого дьявольского соблазна, когда переспать с тобой мечтают тысячи, сотни тысяч соотечественников (или соотечественниц), весьма пригожих на вид! Серьезное это дело. Особенно во времена распущенные, каковым XVIII век и являлся.

И какими же, воистину великими предстают пред взорами потомков такие Наташеньки Шереметевы, в замужестве Долгорукие, которые, имея все возможности сделать себе семейное счастье легким путем, отказывались от него!

Летом 1728 года умерла Анна Петровна, мать Натальи Шереметевой.

В своих позднейших “Записках” она старалась быть честной и рассудительной. “Я очень счастлива была женихами”. Она хотела выйти заму, но “не имела привычки сегодня любить одного, завтра - другого”, отказываясь от соблазнительных излишних гуляний.

Князья Долгорукие, усилившиеся после ссылки Меншикова в Березов, также как и их главный противник совсем недавно, потеряли контроль над своими амбициями и желаниями. А тут еще юный царь Петр II потрафил им, обручился с дочерью Алексея Долгорукого восемнадцатилетней княжной Екатериной. Свадьбу назначили на 19 января 1730 года.

Вслед за императором обручился и Иван Алексеевич с прелестной княжной Натальей Борисовной Шереметевой. Предложение сына Алексея Долгорукого обрадовало и саму будущую невесту, и всех ее родственников, но если они, радуясь, мечтали об очередном возвышении своего рода, то Наталья, зная о любовных похождениях Ивана и Петра II, повергших в уныние многих добропорядочных россиян, мечтала о счастье женском, и вскоре эта юная душа покажет миру свое понимание женского счастья, удивит всех.

Иван Алексеевич Долгоруков (1708-1739)- князь, придворный, фаворит императора Петра II; сын А. Г. Долгорукова, дед И. М. Долгорукова.

Обручение было роскошным. Оно состоялось в самом конце 1729 года. Еще жив был князь Меншиков. Гости завалили молодых людей богатыми подарками. Гуляли по этому случаю с размахом. Народ собрался радостный. Самая счастливая пара в жизни дочери великого полководца и политика началась шумно. Но продолжалась она так мало!

В начале января Петр II заболел и 19 января, в день двух свадеб (вот погулял бы русский народ на славу!) пятнадцатилетний император умер, своей смертью, сокрушив мечты Долгоруких и Натальи Шереметевой.

Неосторожный Иван Алексеевич на заседании “верховников” предложил кандидатуры невесты Петра II на императорский престол. Поговаривают даже, что существовало подложное завещание, подписанное им за царя. Голицыны перехватили инициативу, на престол, как было сказано выше, воссела Анна Ивановна, и над кланом Долгоруких нависла смертельная опасность. Громогласный клич Ивана поставил клан вне закона. Все знающие об этом, то есть все “верховники”, понимали это. Да и другие высокопоставленные люди, даже не слышавшие предложения лучшего дружка скончавшегося императора, что дни Долгоруких сочтены.

Знали об этом Шереметевы. Они уговаривали юную Наталью отказаться от брака с Иваном Алексеевичем, нашли ей нового жениха. Они заботились о ее счастье и о своем благополучии. В “своеручных записках княгини Натальи Борисовны Долгорукой” зафиксирован ответ невесты. Он может показаться слишком уж морализированным, но автор имел на это полное право!

“...Честная ли это совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могла”.

И в апреле 1730 года в Горенках, подмосковном имении князей Долгоруких, справили они свадьбу, которую вполне можно было назвать поминками по ушедшим счастливым временам. Плакали на свадьбе да не от радости, такое иной раз бывает с добрыми людьми, а от беды тяжелой, надвигавшейся. Наталья Борисовна Долгорукая заплаканная приехала в дом могучего древнего клана, а через три дня началась новая полоса в жизни молодой семьи и старого рода, печальная полоса.

Явился в Горенки сенатский секретарь, зачитал указ Анны Ивановны: в ссылку весь род отправить, в пензенские деревни. Опечалился отец и сын, а жена молодая, не понимая грозной сути происходящего, поехала в Москву в надежде что-то разузнать. Пока мыкалась по знакомым, теперь уже будто и незнакомым, еще один приказ пришел от повелительницы: три дня всего дала она на сборы. Мало!

Не верила юная душа, что мир так жесток и стремителен именно в своей жестокости, собралась кое-как, много нужных вещей не взяла с собой, от денег, которые брат прислал ей, только часть взяла, сплоховала, неопытная. А как в путь-дорогу дальнюю собрались, погрустнела Наталья Борисовна - никто из рода Шереметевых не приехал проститься с ней! Поступила она, замуж вышла, как подобает дочери великого полководца, никогда ни перед кем не ломавшего шапку, но, глупенькая, не знала она, что время ее отца, Бориса Петровича Шереметева, безвозвратно кануло в лету, что ушло надолго время душевных подвигов, что... никогда таких времен на Руси и на всей Земле не было, что подобные подвиги ни один из близких, из современников не похвалил бы ее, ну разве что юродивый, да и юродивые перевелись на Руси могучие, такие, которые самому царю, а хоть и Грозному, могли правду-матку в глаза говорить.

Ничего этого не знала и знать не могла юная душа. Трудной была дорога в пензенские деревни, много приключилось страшного по пути - муж чуть в болоте не погиб. Да что там Пенза! У Москвы под боком. Добрались они до деревень своих, отдохнуть не успели, обвыкнуться, как новый указ прислала дочь полоумного Ивана Алексеевича, а может быть, и не его дочь, зато - полноправная теперь единодержица всероссийская, Анна Ивановна.

Еще в VI-V веках до н.э. во многих странах Земного шара великие мудрецы той замечательной эпохи повторили замечательную мысль: “Не делай другому того, что ты не хочешь, чтобы сделали тебе”.

Года не прошло после смерти Меншикова - вслед за ним в Березовскую ссылку отправился род Долгоруких, сделавших все, чтобы ближайший соратник Петра I провел остаток дней на стылом Севере. Как узнала об этом Наталья Борисовна, так и покинули силы ее, разболелась она, думали, умрет. Супруг ухаживал за ней, выходил, прибыли они в Березов, поселились там же, где и Меншиков живал-доживал, морил себя голодом с отчаянья.

Не долго держалась княгиня Прасковья Юрьевна, умерла. В 1734 г. не выдержал тягот ссылки и супруг ее, князь Алексей Григорьевич. Но дети держались. Человек привыкает ко всему. Не быстро, не медленно шло время. К Долгоруким стали привыкать. Охранники, нарушая установленный указом режим, разрешали ссыльным ходить из острога в город. Уж лучше бы не разрешали!

Человека можно проверить разными способами и режимами. Ивана Алексеевича Долгорукого отпускать в город никак нельзя было, потому что хвастуном он родился и болтуном, не мог хранить в себе тайны великие. Выпивая с офицером, он давал волю словам, не понимая, чем это может закончиться для него.

А тут еще “случай” с местным подъячим произошел, с Тишиным. Понравилась ему, понимаешь, бывшая царская невеста, княжна Екатерина Алексеевна Долгорукая, стал он, по пьяному делу, конечно, ластиться к ней. Она заартачилась, пожаловалась офицеру Овцыну, тот избил любвеобильного подъячего. Его бы убить надобно было, гадкий человек, да рука у Овцына не поднялась. Тишин с обиды донес сибирскому губернатору о нарушениях режима ссыльных.

В Березов прислали человека хитрого по хитрому делу: он говорил всем, что Анна Ивановна интересуется положением ссыльных, хочет улучшить его, вошел в доверие ко многим, и те ему сдуру всю правду и рассказали, подтвердив донос неудовлетворенного сексуально подъячего Тишина.

Затем последовал указ, Ивана посадили в землянку, поддержали там его немного, затем последовал еще один указ, и однажды ночью, поздним летом 1738 года Ивана Алексеевича, двух его братьев, воеводу, губернатора березовского, Овцына, и слуг, и трех священников, и некоторых жителей Березова посадили на корабль и увезли следствие чинить, то есть пытать как следует.

Конечно, в этом деле Тишин сыграл свою роль, но не главную, а вот винить-то нужно во всем Ивана Алексеевича, не в меру болтливого. После того, что произошло в день смерти Петра II, ему и всем Долгоруким нужно было либо бежать из страны куда-нибудь в Америку, либо в первый же день воцарения Анны Ивановны падать ей в ножки, признаваться во всем, просить помилования... Ни того, ни другого они по разным соображениям сделать не могли. Тогда хоть бы язык за зубами держали, вели бы себя поскромней.

Тишина винить в беде клана Долгоруких нельзя. Его могли и подослать в острог со спецзаданием возмутить ссыльных. Но самому бахвалиться, да рассказывать сцены из монаршей жизни, да обзывать императриц и цариц мог только сумасшедший.

Пытали подследственных по обыкновению хорошо. Особенно - Ивана. За нарушение режима, “за послабление”, майору Петрову отсекли голову, остальных били кнутом, записали в рядовые сибирских полков. Иван Алексеевич, которому Наталья Борисовна родила двух сыновей, сломался на пытках, некоторые считают, что он сошел с ума и в этом неспокойном состоянии рассказал следователям тайну подложного завещания.

Четверо представителей рода Долгоруких поплатились за это жизнью, в том числе и сам Иван. Случилось это в 1739 г., в ноябре. А через два года и 17 дней на российский престол вступила Елизавета Петровна.

В 1741 г. Наталья Борисовна Долгорукова была возвращена из ссылки и обласкана новой императрицей. Вероятно, дочь графа Шереметева могла при желании сделать карьеру при дворе дочери Петра Великого, создать новую семью, родить других детей. Никто бы ее за это не укорил. Но она воспитала старшего сына, уехала с младшим, душевнобольным, в Киев. А когда он умер, княжна Долгорукая пришла на берег Днепра в черном одеянии, сняла с пальца обручальное кольцо и бросила его в воду, после чего дочь Б.П.Шереметева приняла схиму.

Схимонахиня Нектария (Наталия Борисовна Долгорукая)

А записки свои она написала по просьбе сына Михаила, однажды посетившего ее в монастыре. Умерла она в 1771 г..

Александр Торопцев

любовные истории

«Я готова была с ним хотя все земные пропасти пройти»

Дочь фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметьева, сподвижника Петра I, в пять лет потеряла отца, а в четырнадцать - мать. Детство Наталья Борисовна провела в доме Шереметьевых на Фонтанке. Позже она писала: «… Молодость несколько помогала терпеть в ожидании в предбудущем счастия; думала еще: будет и мое время, повеселюсь на свете; а того не знала… что над ежда на будущее обманчива бывает…»

Юную красавицу окружили женихи, среди которых выделялся двадцатилетний князь Иван Алексеевич Долгорукий, любимец императора Петра I. В пятнадцать лет она стала невестой князя Долгорукого. На торжественном обручении присутствовал весь царский двор. Царили радость и веселье, молодых осыпали подарками. «Казалось мне тогда по моему молодоумию, что это все прочно и на целый мой век будет, а того не знала, что в здешнем свете ничего нет прочного, а все на час» , - вспоминая те времена, писала Наталья Борисовна.

Смерть государя Петра II, обрученного с сестрою жениха Натальи Борисовны, все изменила в одночасье. «Как скоро эта ведомость дошла до ушей моих, что уже тогда было со мною - не помню. А как опомнилась, только и твердила: ах пропала, пропала! Я довольно знала обыкновение своего государства, что все фавориты после своих государей пропадают, что же было и мне ожидать…» Родные просили Наталью, чтобы она отказала жениху. Императрица Анна Ивановна предлагала ей выгодное замужество. Но юная красавица оставалась непоколебимой, утверждая, что станет женою любимого человека, а не женою денег, богатства и чинов. «Войдите в рассуждение, какое мне это утешение и честная ли это совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему… Я такому бессовестному совету согласиться не могла, а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе… Я не имела такой привычки, чтобы сегодня любить одного, а завтра другого… я в любви верна: во всех злополучениях я была своему мужу верный товарищ… Плакали оба и присягали друг другу, что нас ничего не разлучит, кроме смерти. Я готова была с ним хотя все земные пропасти пройти» . И еще: «Правда, что я не так много дурного думала, как со мной сделалось… Мне тогда казалось, что не можно без суда человека обвинить и подвергнуть гневу или отнять честь, или имение…»

Они обвенчались в церкви подмосковного имения князей Долгоруких с оказавшемся символическим названием Горенки. Никто из Шереметьевых на свадьбе не присутствовал. Всего через три дня после свадьбы вышел указ о ссылке в пензенскую деревню. «Обоим нам и с мужем было 37 лет… Я думала… что очень скоро нас воротют». Родные не приехали проститься. «Итак, мы, собравшись, поехали. С нами собственных людей было десять человек да лошадей его любимых верховый пять… едем в незнакомое место, и путь в самый разлив, в апреле месяце… со мной поехала моя мадам, которая за маленькой за мной ходила, иноземка, да девка, которая при мне жила».

В первом же провинциальном городке, который они проезжали, из нагнал гвардии капитан с новым указом: отобрать верховый лошадей: «в столице, знать, стыдились так безвинно ограбить, так на дорогу выслали». Через три недели пути, полные приключений, когда пришлось и в поле ночевать в палатках, и застревать в болоте, и вовсе не спать, наслушавшись слухов о бесстыдстве местных разбойников, их нагнал новый указ: отправляться в Сибирь в Березов. «Великий плач сделался в доме нашем; можно ли ту беду описать? Я не могу ни у кого допроситься, что будет с нами, не разлучат ли нас… Велели наши командиры кареты закладывать; видно, что хотят нас везти, да не знаю, куда. Я так ослабла от страху, что на ногах не могу стоять». Все семью посадили в кареты, Наталью Борисовну - вместе с мужем. Со слов мужа она узнала, что велено «под жестоким караулом везти их в дальние города, а куда, не велено сказывать». Однако ее свекру удалось выведать у офицера, что повезут их за четыре тысячи верст от столицы и будут содержать там под строжайшей охраной без права переписки и встреч, отпуская только в церковь. «Подумайте, каковы мне эти вести; лишилась дому своего и всех родных своих оставила; я же не буду и слышать об них, как они будут жить без меня; брат маленькой мне был, который меня очень любил; сестры маленькие остались. Боже мой!.. Думаю, я уже никого не увижу своих… руки помощи никто мне не подаст; а может быть, им там скажут, что я уже умерла, что меня и на свете нет; они только поплачут и скажут: лучше ей умереть, а не целый век мучаться».

На одной из остановок Наталья Борисовна узнала, что дальше их повезут «водой» на готовящемся специально для этого судне, и ей придется расстаться со своей воспитательницей и прислугой. «Моя воспитательница, которой я от матери своей препоручена была, не хотела меня оставить… ходила на… судно… все там прибирала, обивала стены, чтобы сырость не прошла, чтобы я не простудилась…» Своей воспитаннице отдала она свои последние деньги, «сумма не очень была велика, шестьдесят рублей, с тем я и поехала». Прощание было тяжелым, «ухватились мы друг за друга за шеи, и так руки мои замерли, и я не помню, как меня с нею растащили».

А впереди их ждали новые страдания, лишения и прощания. В своих воспоминаниях Наталья Борисовна подробно описала их путь к месту ссылки сквозь пронизывающий ветер и проливной дождь. Однажды попали в сильную грозу, когда «сделался великий ветер, буря на реке, гром, молния - гораздо звончее на воде, нежели на земле… судно вертится с боку на бок, как гром грянет, так и попадают люди». Случалась и тихая погода, «тогда сижу под окошком в своем чулане; когда плачу, когда платки мою, вода очень близка… а бедная свекровь моя так простудилась от этой мокроты, что и руки и ноги отнялись, и через два месяца живот свой окончила». Немало вытерпеть пришлось, когда путь лежал через горы. «Эта каменная дорога, я думала, что у меня сердце оторвет, сто раз я просилась: дайте отдохнуть! никто не имеет жалости».

Затем снова пересели на судно. «Оно было отставное, определено на дрова… какое случилось, такое и дали, а может быть, и нарочно приказано было, чтоб нас утопить, однако, как не воля Божия, доплыли до показанного места живы».

В Березове прожили восемь лет. «Не можно всего страдания моего описать и бед, сколько я их перенесла… До такого местечка доехали, что ни пить, ни есть, и носить нечева, ничево не продают, ниже калача». Приставленный офицер, относившийся к арестантам как к преступникам, «однако со всею своею спесью ходил к нам обедать». В Березове умерли свекор и свекровь, мужа Натальи Борисовны увезли сначала в Тобольск, затем в Новгород, там судили и казнили четвертованием, его братьев сослали на каторжные работы, а сестер отправили в монастырь. О казни мужа Долгоруковой не сообщили. «Вот любовь до чего довела - все оставила, и честь, и богатство, и сродников, и стражду с ним, и скитаюсь… Мне казалось, что он для меня родился, и нам друг без друга жить нельзя…» Наталья Борисовна осталась в Березове с двумя сыновьями - Михаилом и Дмитрием.

Между тем в царском дворце наступили перемены. Умерла Анна Леопольдовна. На престол вступила Елизавета Петровна. Все оставшиеся в живых Долгорукие были возвращены из ссылки и заточения. Когда Наталья вернулась, ей было двадцать восемь лет.

По возвращении княгиня узнала о казни мужа. И на том месте, где он похоронен, построила храм. Она отклонила все предложения о замужестве и посвятила себя воспитанию сыновей. Когда сыновья подросли, княгиня Долгорукая постриглась во Флоровском монастыре в Киеве. Она бросила в Днепр свой обручальный перстень и приняла имя Нектария. «Счастливу себя считаю…» - писала монахиня Нектария в своих записках.

Ее старший сын Михаил вступил в брак с княжной Голицыной. Внук княгини, поэт Иван Михайлович Долгорукий, названный Иваном в честь дела, вспоминал: «Часто, держа меня на коленях, она сквозь слезы восклицала: “Ванюша, друг мой, чье имя ты носишь!” Несчастный супруг ее беспрестанно жил в ее мыслях».

Младший сын Дмитрий сошел с ума от несчастной юношеской любви и скончался за два года до смерти матери в том же монастыре.

В 1771 году на 58-м году жизни закончила свои дня Наталья Борисовна Долгорукая. На ее могильной плите написано: «… в супружество вступила в 1730 году апреля 5, овдовела в 1739 году ноября 8 числа, постриглась в монахини в Киево-Флоровском девичьем монастыре в 1758 году сентября 28 и именована при пострижении Нектария, и в том имени приняла схиму в 1767 году марта 18 числа, и пожив честно, благородно по чину своему, скончалась в 1771 году 14 июля».

Для потомков остались «Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой, дочери фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметьева»

У стен Успенского собора в Киево-Печерской Лавре лежат две чугунные надгробные плиты: под одной погребена схимонахиня Нектария, в миру княгиня Наталья Борисовна Шереметева-Долгорукая (1714-1771), под другой - ее сын, монах Дмитрий (Долгорукий).

Личность Натальи Борисовны Долгорукой была широко известна во всей Российской империи, ее жизнью, ее мемуарами восхищались многие поколения, ее подвиг любви воспели в своих стихах и прозе И. Козлов, К. Рылеев, Н. Некрасов, П. Фурман и многие другие.

После долгих лет испытаний Наталья Борисовна решается принять постриг и уезжает именно в Киев, наверное, лишь только по одной причине: она родилась в Лубнах Полтавской губернии - и сюда решила вернуться навсегда.

Дочь-любимица фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева (1652-1719), сподвижника Петра I, родилась, когда ее знаменитому родителю перевалило за шестой десяток. Когда Наташе не исполнилось и пяти лет, отец умер, а в 10 лет она потеряла мать. Наследница известной фамилии, огромных богатств начала в 15 лет выезжать в свет. Весной 1730 г. состоялась ее свадьба с князем И.А. Долгоруковым. Родные отговаривали Наташу от этого брака: Долгоруков был фаворитом Петра II, а новая власть не благоволила ни к кому из окружения скончавшегося императора. Ответ ее был: «Честна ли совесть: когда он был велик, так с удовольствием шла за него, а когда стал несчастлив, отказать ему?» Через несколько дней после свадьбы новая семья Долгоруковых получила предписание - отправиться в ссылку. Наталья так и не осознала, куда ее отправляют и за что. Посчитав случившееся недоразумением, она оставила родным все драгоценности, не взяла с собой ни теплых вещей, ни запасов в дорогу... ведь ей было всего 16 лет!

Наталье Борисовне хватило сил и мужества выстоять и помочь супругу пережить все тяготы ссылки: «Мне как ни было тяжело, однако принуждена дух свой стеснять... для мужа милого; ему и так тяжко, что сам страждет, при том же и меня видит, что его ради погибаю. Я в радости их не участницей была, а в горестях им товарищ, да еще всем меньшая, надобно всякому угодить. Я надеялась на свой нрав, что я всякому услужу».

Наталья Борисовна подавала прошения императрице, прося только об одном - дозволить ей быть рядом с супругом. Князя Ивана Долгорукова после долгих пыток казнили в Нижнем Новгороде. По воспоминаниям, он был щеголем и мотом при жизни, а в испытаниях судьбы явил необыкновенную силу характера. Наталье Борисовне не сообщили о смерти мужа, она еще долго ждала ответа.

После вступления на престол императрицы Елизаветы Петровны Долгоруковой было разрешено вернуться из ссылки. Она получила свободу, прежнее звание, милости, ее надеялись видеть при Дворе. Но Наталья Борисовна жила почти затворницей, занимаясь сыновьями и их воспитанием.

В возрасте 45 лет, когда старший сын уже определился, Н.Б. Долгорукова уехала в Киев. Вскоре она приняла постриг с именем Нектарии во Флоровском монастыре, сын Дмитрий поселился в Лавре. Через 14 лет Долгорукова приняла великую схиму. Монах Дмитрий перешел в Свято-Николаевский Пустынный монастырь около Лавры, где и умер тяжелобольной на руках матери. Она пережила его на два года.

В 1767 г. она написала знаменитые «Своеручные записки» для сына Михаила и его жены. Эти Записки внук княгини Иван Михайлович Долгоруков издал в 1810 г. Они снискали большую популярность среди читателей и историков, так как проливали свет на многие события. Записки первой русской мемуаристки оказались популярны и переиздавались много раз.

Воспоминания Долгоруковой не только литературный памятник эпохи, но и задушевная исповедь автора, документ, рассказывающий о яркой женской судьбе, соединившей черты нового и старого времени: романтичность избалованной красавицы и верность жены опального боярина.

Заканчивая свою грустную повесть, она еще раз перечисляет достоинства человека, которого любила: «Я сама себя тем утешаю, когда спомню все его благородные поступки, и щасливу себя щитаю, что я ево ради себя потеряла, без принуждение, из свои доброй воли. Я все в нем имела: и милостиваго мужа и отца, и учителя и старателя о спасении моем; он меня учил Богу молитца, учил меня к бедным милостивою быть, принуждал милостыню давать, всегда книги читал Святое писание, чтоб я знала Слово Божие, всегда твердил о незлобие, чтоб никому зла не помнила. Он фундатор всему моему благополучию теперешнему; то есть мое благополучие, что я во всем согласуюсь с волей Божию и все текущие беды несу с благодарением. Он положил мне в сердца за вся благодарить Бога. Он рожден был в натуре ко всякой добродетели склонной, хотя в роскошах и жил, яко человек, только никому зла не сделал и никово ничем не обидел, разве што нечаянно». Современники описывают князя совсем иначе...

«Я не хвалюсь своим терпением, но от милости Божьей похвалюсь, что Он мне дал столько силы, что я перенесла... Невозможно бы человеку смертному такие удары понести, когда не свыше сила Господня подкрепляла... Я довольно знала обыкновение своего государства, что все фавориты после своих государей пропадают, чего было и мне ожидать... Будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чего я за него пошла... Я по сей час в одном рассуждении и не тужу, что мой век пропал, но благодарю Бога моего, что Он мне дал знать такова человека, который того стоил, чтоб мне за любовь жизнью своею заплатить, целой век странствовать и всякие беды сносить».

Что знаете Вы о Наталье Долгоруковой? Многие, вспомнив об известном роде Долгоруковых, задумаются, а чем Наталья знаменита? Зато имя Бориса Петровича Шереметева (1652 - 1719)- сподвижника Петра, участника Крымского и Азовского походов, командира корпуса в Прибалтике и Померании, конечно, вспомнят все. Правда, не все знают о его решении постричься в монахи Киево - Печерской Лавры. Возможно, сказалась усталость от походной жизни или другие причины тому виной.
Но...Не сделал он этого. Почему? - Пётр запретил! Так мало того, царь приказал ему жениться! И невесту подобрал! - Анну Петровну Нарышкину, урождённую Салтыкову. У обоих это были вторые браки. Представляю Ваше возражение: "А какое это имеет отношение к Наталье?- Самое прямое. Наташа была одной из пятерых детей второго брака Шереметева с Нарышкиной.

Родилась Наташа 17 января 1714г. Вот историю её жизни я вспоминаю с болью сердца. Те, кому пока не известна жизнь Наташи, скажут, что этого не может быть! Наталья - знатного рода, наследница богатых имений, красавица! К тому же отцу ко времени её появления исполнилось 62г. В таком возрасте родители холят и лелеют детей своих. Да и Наташа, живя в дружной семье, и характера была весёлого, добрая и умная девочка. Знала несколько языков. Воспитанием её занималась шведка
Мария Штрауден. Всё так.

Чем же история её была знаменита? Сам Н.М.Карамзин написал повесть "Наталья - боярская дочь". Рылеев посвятил ей одну из своих "Дум". А И.И.Козлов посвятил ей поэму. В 1828г. вышло сочинение Ивана Козлова "Княгиня Наталья Борисовна Долгорукова".

В 5 лет Наташа теряет своего отца, знаменитого петровского дипломата, фельдмаршала. Она остаётся с матерью, любившей её "пребезмерно", давшей ей женское образование. Но умирает и мать. Наташе 14 лет. Для Наташи начались годы тоски, печали, одиночества. Она ведёт замкнутый образ жизни, идёт время серьёзных размышлений, внутренней сосредоточенности.

Прошло два года после смерти матери. Наташа вышла в свет. "Я была очень счастлива женихами... Думала, я первая счастливица в свете, потому что первая персона в государстве - мой жених",- напишет она в своих "Собственноручных записках." Иван Долгоруков, жених Наташи, был царским фаворитом, в 19лет получил чин и высшие ордена. Отпраздновали сговор Ивана Долгорукова и Натальи Шереметевой. 8(19) апреля 1730г. они обвенчались.

И умирает царь. Идёт борьба между хитрыми вельможами за власть. Наташа понимает, что всё пропало. Родня, имея больший жизненный опыт, требует бросить жениха. В создавшейся ситуации под угрозой не только счастливый брак, как мечталось ранее, а сама жизнь молодых. "Он сам погибнет, и тебя за собой потянет", - предостерегали её. Нужно принимать решение. А невесте всего 16 лет! И Наташа принимает решение: жить и умереть вместе! Родня её ехать на свадьбу отказалась. Но свадьба всё - таки состоялась в имении Долгоруковых, в Горенках. Как же выглядел свадебный кортеж? - В карете невеста и две старушки в слезах от страха.

И уже на третий день пришёл указ о ссылке. Наташа бросилась к мужу, больше всего на свете она боялась, что их разлучат. Офицер сказал, что везут их в Берёзов. Но не в ссылку, (хотя и это страшно!) Везут их в острог, под запоры и без права переписки. Какие чувства овладели 16 - летней женой ссыльного она написала в своих "записках": "Мне как ни было тяжело, однако принуждала дух стеснять и скрывать эту свою горесть для мужа милого." Сколько любви, верности, силы у этой совсем ещё юной женщины! Это уже больше, чем любовь!

Шли годы. Стражники смягчались. Разрешали выходить, налаживать связь с местными жителями. Правда,князь Иван не всегда был осторожен в высказываниях. Стал ругать новую императрицу Анну Иоановну. Конечно, за этим последовал донос. Содержание их стало более жестоким: всех Долгоруких вновь в острог. А Ивана-в земляную тюрьму. Боли и горю Натальи Борисовны нет предела! Она молит караульных разрешить ей приходить к мужу по ночам, чтобы покормить его. Но и видеть его она не могла! Это же земляная тюрьма! Иван был еле виден ей через дырку в земле. Не было конца истязаниям.

Однажды ночью всех мужчин повели к баркасу. Услышав, Наталья бросилась к берегу. Она ждала второго ребёнка. "Я кричала, билась, волосы на себе драла, кто ни попадался навстречу, всем валяюсь в ногах, прошу со слезами: помилуйте, коли вы христиане, дайте только взглянуть на него и проститься! Не было милосердного человека, не словом меня кто утешил, а только взяли меня и посадили в темнице и часового, примкнув штык, поставили! - писала она."

Куда же увезли Ивана? Он посажен был в Тобольскую тюрьму. Приковали его цепью к сырой стене. От постоянных пыток он стал полубезумным, постоянно бредил. 21 октября в Шлиссельбурге генеральное собрание крупнейших вельмож вынесло приговор - смерть на колесе. Страшный приговор! Казнили его 8 ноября 1739г. под Новгородом. Но князь вёл себя мужественно. Был ему всего 31год!

Наталья Борисовна ничего не знала о судьбе мужа. Ребёнок, родившийся у неё,- Дмитрий Иванович(1737 - 1769) страдал тяжёлым расстройством. Наталья Борисовна и матерью была самоотверженной. С младшим сыном она не расставалась до самой его смерти от неизлечимой болезни в 1769г. Старший сын Михаил Иванович родился в берёзовской ссылке. Он любил театр, был талантливым актёром - любителем. Это унаследовал и его сын Иван Михайлович Долгоруков - поэт и драматург.

Какова была судьба всех Долгоруковых? - Женщины были разбросаны по монастырям, мужчины отправлены в ссылку. Вернула всех дочь Петра1, Императрица Елизавета. Наталья Долгорукова появилась было при дворе. Она была ещё хороша собой, но сама жизнь свою считала уже законченной и ушла в монастырь.

По просьбе старшего сына Михаила (1731 - 1794), статского советника почётного опекуна Московского воспитательного дома, мать написала свои воспоминания. Её "Собственноручные записки" хранились после её смерти в доме сына. Пострижение Наталья приняла только после того,как старший сын выучился, поступил на службу и женился. Записки матери Михаил Иванович опубликовал в 1810г. В них тема любви и верности:"Я не имела такой привычки, чтобы сегодня любить одного, а завтра другого. Во всех злополучиях я была своему мужу товарищ и теперь скажу самую правду, что,будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чего я за него пошла".